Земелько Людмила - Единорог и Дева

* * *

Утром в окно заглянула огромная рыба—

Всю ночь шел дождь.

Осень.

* * *

Крошки хлеба на столе с ужина,

Как приглашение для птиц

К ночному пиру.

Ах, если бы они не спали.

К утру все крошки превратились в муравьев

И разбежались.

* * *

Осень, засмотревшись на улетающих птиц,

Не заметила

Как ветер сорвал с веера

Желтые перья и прозрачный бисер

И долго сорил ними, долго,—

До самой зимы.

* * *

Сторож осеннего времени

Задремал так безмятежно,

Что зимний вор не посмел грешить,

А, только, накрыл его покрывалом

Бело—тихо—белым.

* * *

Ноябрь.

Пора нашивать большие карманы

Для сбора бисера.

Зима им щедро дарит.

* * *

Луна сегодня повзрослела,

Так неприлично округлилась

И, темных пятнышек стыдливость,

Кокетливо прикрыть успела

Прозрачным облаком

от взора

Поэтов и нетерпеливых

любовников,—

Удел стыдливых—

Сбежала словно от позора,

Поблекла, рыхло расплылась,

А ведь всю ночь могла бы всласть…

Увы. С рассветом розовеют

Ее прохладные подушки,

Примятые чуть от макушки,

И те, к полудню, поседеют. 1.03.01

* * *

Двуликий Янус лижет языком

остатки ночи,

Лицом другим заглядывая в дверь,

Где, путаясь в прозрачных покрывалах,

Припухшая и сонная заря

Спешит одеться в пурпур,

и дрожит

У Януса рука, и ключ роняет,

И по сей день та дверь не заперта,

И дует ветер

В открытую,

Швыряя сквозняком

Туманные лепешки,

Стынет утро.

Девятое сегодня января

На улице моей. И мы устроим

С квиритами (в дряхлейшем из кафе)

Агонию. Мне Янус помолчит

О будущем и прошлом, ручку дав

А я за то найду его ключи,

Пусть дальше тешится

Раскрытою зарею.

1.03.01

* * *

Чет-нечет.

Черт! Нечем

Занять мысли.

Тот вечер

Весь на-..ечен

Безупре...

Быстроте...

Бесконе...

- Не кисни

Ныне и при...

Себе,

Еше себе,

Перебор

Хочешь на спор

В упор.

Играем в рулетку.

Кто первый? Монетку.

Чет-нечет

Черт-нечем.

А так рубануть бы

С плеча, да в сердце.

Выйти на скерио.

Что-то свалилось.

Освободилась.

Как умылась.

Легче, чище.

Только прыщик

На лбу свищет.

Вылупится скоро

Глаз

И взрыщет.

* * *

Пьеро на веревочках,

Ниточках

Тоненько-тоненько

Рвется-

Свиточки

Латаны,

Ладно бы,

Но

Радостью сотканы,

Подоткнуты

Куколкой,

Как в детстве-

Сильное средство

От всех болезней,

Старостей,

Смертей,

Жизней,

Потом Других.

Чуть-чуть чужих.

Не знаю-

Гадаю: нет? Свет?

Да. Свет.

Но... Потом виденный.

Без ладоней обыденных,

Но теплых, мягких,

С жилками-жизнями.

Так. Ладно,

На лад

Со мною ладит.

Водит-водит хороводы

Звезд.

Вьезд-

Здесь-

Дороги плохи,-

Весть-хороша.

* * *

Во сне стонал ребенок тихо-тихо.

Так бабочки вздыхают, опускаясь

К цветку, устав от перелетов дальних.

Так плачет кит, быть может, плачет громче,

Но к берегу доходит тихим всплеском

Его печаль. А я на берегу.

Макаю пальцы, может быть в волнах,

А может быть в слезах его доплывших.

Так собираются в дорогу звезды,

Чтоб этот мир покинуть навсегда.

А люди восхищаются не зная:

-Ах, как чудесен этот Млечный путь!

Так лист дрожит задетый комаром.

Но спящий при безветрии вечернем.

Так тихо мать подходит к колыбели

Узнать, чем вызван этот тихий стон.

И так же тихо детский лоб целует,

И спящие ладошки, и волос

Подушную рассыпчатость. И глядя,

На это очень тихо стонет Бог,

Почувствовав извечное сиротство.

30.08.96

***

"... и в сны врывается ветер"

(А.Рембо)

Что там осталось вдалеке от моря?

Большие лодки сбитыми носами

Обнюхивают падаль на песке

Разбросанную белыми волнами.

Так санитары из палат выносят

(под разговор о дерзких похожденьях)

Почивших на больничных простынях.

Сопливые медузы на камнях

Смиренно тают мартовскими льдами.

Скорей бы ветер,

Верою Артюра врывающийся в сны, Или проснуться.

Вдали от моря...

Только еще дальше...

25.08.96г

***

Бесценный дар, какой-то ночи

Уткнуться (под щеку ладонь).

Где путешествия пророчит

Мой сон, и, глядя на огонь,

Полумечтает. полудремлет

Мой ангел, розовым теня,

На белых крыльях, сонно внемлет

Моим сопеньям и огня

Трескучим, маленьким салютом

(у гномов нынче карнавал).

Так возле дачной печки кутал

Меня мой ангел и дремал.

Когда за стенкою смолкают:

И ветра музыка, и ночь,

Мой сон, петляя, выбирает

Дорогу, чтобы мне помочь

Вернуться из глубин бездонных

Помеж мозаиками рыб,

И водорослей, и огромных

Шершаво-дырчатых полип.

Я выплываю на подушку,

Ладошку, шеку, мягкий плед.

И взглядом на большую кружку

С парным и ароматный хлеб.

16.08.96г

***

памяти Оксаны Д.-Б.

Мой ангел, так тебя храню:

Не боль, но нежность тихо пью

Как будто теплым молоком

Течешь и греешь. В горле ком

Прошел как кашель затяжной

На много лет

Проснулась,-нет

Ни сил, ни кашля.

Есть прищур

В глазах у сына и еще

Твоей улыбки уголки,

И огоньки, и огоньки

Внезапной грусти. Ангел мой,

Что редко так во снах со мной?

1997г

***

Полюби меня, хороший,

Я твоею стану раной.

Рваной раной,

А позволишь,

Я в нее просыплюсь солью.

Полюби меня, хороший.

Я твоей змеею буду,

А ты с дудочкою сядешь

И расскажешь всему люду

Как меня ты укротил.

Ну, а тех, кто не поверит,

Я тихонько укушу.

Очень быстро и не больно,

Нежно-нежно, навсегда.

Полюби меня, хороший.

Я твоею буду музой.

Сочиню тебе поэмы,

Нашепчу тебе на ушко.

И ты станешь знаменитым

Так легко и так мгновенно,

Что заметить не успеешь,

Как сплетут венок лавровый

И прославят, и наденут,

И табличку у подъезда,

И влюбленные красотки

Повскрывают себе вены.

полюби меня, хороший.

Я на дружеской пирушке

Твоим буду отупленьем.

А на утро тошнотою

И беспомощным похмельем

Что же ты меня не любишь?

Неужели ты не хочешь:

Не змеи, не рваной раны,

Не раздутой легкой славы,

Не знобящего похмелья...

Только ты боишся слушать,

Только ты идешь к пастушке,

А она тебе расскажет,

Что она твоя комета,

И веночек из ромашек,

И лужочек с мотыльками,

Дождик в засуху, краюха

В голодуху,

Вот по уху

Врезать бы тебе хороший,

Что бы ты ее не слушал.

Я чеснее, значит лучше.

Я сама наврать умею

Если кто-то мне не дорог.

Натяну ему на уши

Бубенцов колпачный ворох.

Ты меня люби, хороший.

Мы же с нею не похожи.

Я больнее, значит ближе.

Только ты меня не слышишь.

Только ты меня не помнишь.

Я была той пуповиной,

Когда плакал ты, рождаясь,

А они нас оборвали-

Чик ножом, и мы расстались,

Ты кричал, сопротивляясь,

А потом тебя связали

Туго-натуго пеленкой,

Нарекли тебя ребенком,

Приложив к чужой груди.

Вспомнишь, милый, приходи.

Я сама тебе открою,-

Будешь мучаться со мною

Долго-долго, тесно-тесно,

Больно-больно, чесно-чесно.

***

Множество лет-на немножество радостей

И бесконечность секундной стрелки,

И таракана ползущего наглость

По деликатесам в моей тарелке.

Множатся окна на отраженья,

Звездное небо на фонари.

На светофоры-машин движенье.

Шуберта вальсы на раз, два, три.

Множатся разные ожидания

На: девять месяцев, стрелки часов.

Количество выкуренных и страдания,

Двери-на "выход", "вход" и засов.

Множится память на фотографии,

А дни рождения-на эпитафии.

Хуже, когда ничегонеможется

На ничего не могу множиться.

2000г.

***

УТИНАЯ ОХОТА

Костер, котел, озноб, виденья.

Во сне: вкус крови, лай, патрон.

А ведь могло быть воскресенье:

Плед, кресло, книга, чай, лимон.

декабрь 2000г.

***

ПОХИТИТЕЛЬ PЫЖИХ АПЕЛЬСИНОВ

Врубелевский ангел по утрам

Меня будит и дымит кадилом,

В серые заглядывая очи,

Лижет своим острым языком

Губы горьковатые от дыма,

Впутывая снов моих остатки

В чёрные нечёсаные кудри.

U, смеясь, крадёт из-под подушки

Два огромных рыжих апельсина.

U, со звоном, их в окно бросает,

Метя точно в головы проножих.

По щеке проводит тонким носом,

Мне, болтая глупости и сплетни...

А потом рыдает как ребёнок,

И, гадая на кофейной гуше.

Врёт безбожно, пальчики скрестив.

Вдруг исчезнет. Сон? Да. На столе