Кока Феникс - Люсипаф

Феникс Кока

Люсипаф

К О К А Ф Е Н И К С

Л Ю С И П А Ф

* * *

На земле все было по-прежнему. Только Фефела, сидя на скамейке уносящегося глубже и глубже под землю вагончика метро, говорил Зигфриду:

- Скоро со всеми нами должно что-то произойти. Мы у распутья. Зигфрид, черненький крепыш поправил очки и повернул свои увеличенные линзами глаза к Фефеле:

- У Владика новая жиличка.

- О! - оживился Фефела.- Кто, откуда?

- Люси! Все, что известно пока. Я только по телефону...

Грохот подземелья заглушил его слова, и собеседники умолкли. Пассажиры,как обычно, углубившись в газетную требуху, сопели, пыхтели, ворочались на потных лидериновых сидениях...

Под землей тоже все было по-прежнему.

* * *

Люси и Пафнутий бесились. Только что их навестил Лопоухий. Как и положено, они ему запарили мозги. И теперь Пафнутий бегал по кухне и, потирая свои мужицкие ладошки, приговаривал:

- Ну вот, и этому поможем! Как много, все же, Люси, людей нуждаются в нашей помощи.

- Да не шныряй ты,- недружелюбно оборвала его Люси. Пафнутий остановился и недоуменно уставился на нее. - Твою жену аферисткой назвали...- беспомощно опустила она на руку голову и скрипнула зубами.- Козел.

- Кто назвал?- вперился в Люси Пафнутий.

- Да Хока этот. Только шо, - воспрянула духом Люси.- Я сказала, шо у меня склонность характера к аферизму - пошутила. А он и скажи:"Это видно!" Ты шо,не помнишь ?

- Ах, это!- улыбнулся Пафнутий.- Ну, Люси, ты ж сама первая... Да к тому же у него порча, а мы должны помочь.

- Помочь, помочь,- пригладила руками волосы Люси и, откинув их назад, встала.

Орлиный нос шипел, втягивая вонь помойного ведра и не предвещал Пафнутию на сон грядущий ничего доброго. Но Люси как-то странно успокаивалась, когда слышала о помощи.

- Все ж это дело!- подбадривала она мужа.- И притом, из самых высших побуждений, Влад!

Пафнутий, смущенный возложенной на себя задачей, мягко потирал ладошки и устремлял свой серьезный взгляд в голубое небо за прозрачными стеклами. Там во весь рост вставало гигантское астральное тело, упираясь тремя ногами в спины трех китов и раскачиваясь на космическом ветру.

Вот уж три месяца как Пафнутий ощущал себя экстрасенсорною рукою. И основание тому было куда как значительно. Взять хотя бы этот астрал! Постоянно маячит за окном трехногий и, вероятнее же всего, просит о помощи. Но как ему поможешь? Простые человеки - вот, материал.

Лопоухий, к примеру. Заманил его Пафнутий сегодня запросто. Тот отнекивался по телефону, мол, невмоготу, устал, Славик трехчасовой визит нанес..."Да мы тебя нагружать не будем!"- весело тарабанил Пафнутий. - "У нас и фанера тут. Люси чего-нибудь сбацает".

Люси в это время благожелательно мотала головой и подбадривала: "- Давай, Влад, давай!" - "Ну, мы ждем! Через часок? Добрецо".

Люси захихикала и прыгнула под одеяло. Прошел час. В дверь постучали. Пафнутий кинулся открывать. На пороге стоял Лопоухий и улыбался. Уши его, филигранного мастерства изделия светились и Пафнутию показалось, что даже и лучились зачем-то.

"Ведь это я видеть стал!" - восхищенно произнес он про себя.

- А, Гока, проходи! - поприветствовал он Лопоухого.

- Владик! - здоровался тот. - Люси! Очень и очень.

- Садись Гока, садись, где хочешь, - прыскало гостеприимство из Пафнутия.

Но Люси, та перещеголяла.

- Можешь и прилечь, Хока, - как-то уж прозрачно намекнула она, будто рядом не было ни мужа, ни его гигантского друга за окнами.

Но Лопоухий, казалось, ничего этого не услышал, а присел рядом с фанерой и прошелся пальчиками по закрытой крышке.

- Слышите? - встрепенулся он. - Смеется!

- Кто? - приподнялась Люси со своего стульчика.

- Давай-ка я тебя на порчу проверю, - без предисловий перешел к делу Пафнутий.

- Чего?! - не понял Лопоухий. Он отбил еще пару тактов по закрытой крышке фортепиано. Вот уже должна пробежаться флейта - тра-та-та-там, но, разрушая мелодию Моцартовой песенки, в уши влетел идиотский смех.

- Черт! - рассердился Лопоухий, и уши его сложились в трубочки. Пафнутий быстро перекрестился. Один крест он положил слева направо, второй справа налево, а третий для пущей верности - двумя перстами. "Уж какой-нибудь да поможет!" - рассуждал он трезво.

Люси вскочила со своего стульчика и с криком: "До каких пор, Влад?!" опустилась назад.

- Люси! - укоризненно произнес Пафнутий.

- Мы сегодня утром со Славой арию из Zauberflоеte музицировали. Славная музыка! - уши Лопоухого опять выпрямились и просвечивали.

- Славик, - мрачно проговорила Люси. - Этот "Майн кампф" ходячий.

Пафнутий хохотнул.

- И сейчас напеваю, ну то есть слышу ее все время, а тут вместо флейты смех!

- "Чушь какую-то порет!" - смотрела на него с тоскою в глазах Люси. "Эх, если б не мои планы! Сидела бы я тут с этими..."

- Ага, - поддержал разговор Пафнутий. - Давай-ка я тебя на порчу проверю.

Лопоухий опять непонимающе посмотрел на Пафнутия.

- Ты что, Владик?!

- Да я же целителем стал, - нагревая медные палочки на свече, объяснял серьезно Пафнутий. - Сиди ровно, руки на яйца положи.

- Куда? - уши Лопоухого зажглись.

- На яйца, - сосредоточенно продолжал Пафнутий. - Ладошки вверх. Готов?!

И они с Люси жадно впились в голову Лопоухого. Пафнутий стал перед ним и повел медные прутики над головою Лопоухого. Они, дойдя до темени, быстро сошлись и застыли.

- Н-да! - тяжело цыкнул Пафнутий. - Есть порча! Люси счастливая, но серьезная как на кладбище поддакнула: - Скрестились штанги, сильная порча. - В ушах у Лопоухого опять засмеялись.

- Да что это?! - возмущенно, но улыбаясь пока, попытался понять он. А Пафнутий, приняв вопрос на свой счет, пустился в объяснения: - Видишь ли, порча - это наговор. Тебя сглазили.

- И давно? - заинтересованно спросила Люси.

- Восемь лет уже, - вздохнул Пафнутий.

- Да какая порча? - попытался вставить словечко Лопоухий, но Люси, не замечая, продолжала как по-писаному:

- И где, Влад?

- А мы сейчас проверим.

Пафнутий подошел к Лопоухому со спины и, вспомнив о необычайно вспыхнувших ушах, посмотрел на них. Уши вели себя наинормальнейшим образом. Мягко струился через них закатный Петербургский свет. Крякнув, Пафнутий повел ладонями вниз по позвоночнику.

- Ой тепло, Владик, - проговорил Лопоухий.

- Внизу, на крестце. Огромная, жаба! Точно восьмилетняя.

- Что будем делать? - проговорила Люси с таким неподдельным интересом, будто они изобретали колесо.

- Снимать, - твердо ответил Пафнутий. - И срочно! Лопоухий хотел откинуть крышку фортепиано, но Пафнутий положил свою мужицкую ладошку поверх музыкальных его пальчиков и заглянул ему в глаза:

- Ты завтра свободен?

- Завтра? Ха, - будто поддерживая чей-то смех, хохотнул Лопоухий. - Ха!

- Ты зря смеешься, Хока. Мне тоже в кассе "Аэрофлота" такую навесили... Влад еле поднял!

- Да? - ушки Лопоухого приподнялись, готовые послушать интересную историю, но Люси хранила профессиональную тайну. Она быстро встала и, задев Лопоухого невзначай бедром, вышла из комнаты.

Пафнутий пыхтел, вытирая медяшки:

- Я тебе безо всяких яких сниму ее, - уверял он Лопоухого.- Не ты первый, не ты последний. Только не тяни. Приходи завтра, и все уладим. Почувствуешь, наконец, за последние восемь лет в первый раз, что такое жизнь!..- изливался Пафнутий.

А за окном в неугасимом зареве ночи раскачивался и хохотал, щекоча ногами своих китов, гигантский Астрал.

* * *

Фефела зашел с одного бока, развернулся, зашел с другого.

- Стоит! - недоуменно смотрел он на небо. - Смотри сюда, Дима!

Зигфрид вылез из дивана и припал к телескопической трубе. - Семь звезд видишь, да? - вел Зигфрида по небу Фефела. - Это ковш. Всегда был на своем месте. А вот эта восьмая, яркая, ее никто никогда не описывал. Да и вид у нее, как у кометы.

- Только хвоста нет! - вставил юный Зигфрид.

- Вот-вот! - Фефела сел за стол, взял линейку, арифмометр, и принялся что-то чертить, считать.

Зигфрид смотрел в телескопическую трубу и не видел не то, что восьмую, а и семи первых не замечал. "Так, туманность Андромеды! - думал он про себя. И воспользовавшись тишиной, осторожно отошел от телескопа и забрался назад в свой диванчик.

Он уже восемнадцать лет сидел в этом диванчике и рос, рос, крепчал и здоровел, не находя себе применения.

Однажды он вот также лежал в парке в старом глубоком диване, притащив его для этого из дому, и глядел на развалины некогда наполненных до краев водою и людьми бань. Как откуда ни возьмись прямо в диван прилегло нечто среднее между мужчиной и женщиной. Легло и начало смешить Зигфрида, а рассмешив, стало щекотать, но не так, как мама и тетя щекотали - подмышками, а пониже - животик, там... и шептать, мол, в баньке, сладенький, попаримся! Зигфрид уж не знал, что и думать, но о чем-то стремительно догадался. Как вдруг рядом появился Фефела. Он пристукнул неопределенного рода существо зонтом-тростью и повелительно проговорил: