Владимир Белобров - Письмо в ад

Белобров Владимир & Попов Олег

Письмо в ад

Владимир Белобров, Олег Попов

ПИСЬМО В АД

"Нельзя Купить Мою Любовь!"

(Леннон и Маккартни)

1

Было жарко. Но сухо. Сухой климат степей делал тридцатипятиградусную жару легко переносимой, по сравнению с двадцатипятиградусной в Москве.

Федор Петянин выбросил наверх лопату земли и вытер со лба пот. Он уже четыре недели работал на раскопках в Крыму, но пока ничего существенного не выкопал, кроме двух ржавых монет Чингисхана и ручки от двери.

Петянин, в отличии от большинства археологов, которые только и знали, что бегать на море за голыми девками и пить дешевое крымское вино, был одержим работой. Он копал как бешеный:

Федору был сон, что он в Крыму раскопал сундук с деньгами. Сон был настолько яркий и убедительный, что, проснувшись среди ночи, он еще долго не мог заснуть и прикидывал - сколько в сундуке килограммов денег и как он будет провозить его через украинскую границу.

Вспомнив же, что всё это только сон, Федор вздохнул и пошел покурить.

Сон не давал ему покоя всю следующую неделю, пока он оформлялся в археологическую экспедицию на юг:

Федор вылез из ямы и, прислонившись к полуразрушенной стене, закурил сигарету без фильтра.

Через несколько дней экспедиция заканчивалась, а никакого сундука он не нашел. Следовало бы поднажать.

Федор бросил наполовину недокуренную сигарету и прыгнул в яму.

Он воткнул лопату в землю и услышал глухой стук металла по дереву.

По спине Петянина от копчика к голове пробежали мурашки Кундалини.

Руки затряслись в предчувствии, а на ладонях выступил пот, так что лопата чуть не выскользнула из рук.

Федор зажал лопату между ног, вытер руки об штаны и посмотрел наверх. Никого поблизости, слава Богу, не было. Все купались и бегали, как идиоты, за голыми бабами.

Петянин вылез из ямы и сбегал за сеном, чтобы в случае, если кто-нибудь заявится, прикрыть сеном сундук.

Он копнул еще раз, на поверхности показалась деревянная доска. Федор осторожно постучал по ней лопатой. Доска отозвалась глухим звуком, характера которого Петянин не понял. Он впервые в жизни что-нибудь простукивал.

Сверху послышались голоса.

Федор быстро забросал доску землей и высунул голову наверх. Со стороны моря подходила парочка. Один - археолог Константин Якут и одна украинка, имени которой Петянин не знал.

- Вот посмотри, Галина, на настоящего человека, - сказал Якут, показывая початком кукурузы на Федора. - Пока мы гуляем с девушками, он как бешеный роет землю. Ты бы, что ли, познакомила его с какой-нибудь своей подружкой, чтобы он не загнулся окончательно.

- Я бачила у кiно, - ответила Галя и выплюнула шелуху подсолнуха, - як Чiлiнтано пiлыл бреуно, когда ему треба было потрахать дыучiну.

Може хлопец в ЫЫяму кончае?

Константин захохотал.

Петянин отвернулся и закурил.

"Смейтесь, смейтесь, дураки, - подумал он. - А я сегодня ночью стану миллионером и всех баб заебу!"

2

Поздно ночью, когда все заснули после пьяного веселья у костра, Федор надел каску с фонариком, взял лопату, веревку, мешок и осторожно начал пробираться к яме.

Недалеко от ямы ему померещилось привидение. Привидение парило невысоко над землей в виде человека с бородой, в длинной белой рубахе. Оно было полупрозрачное и дрожало как кисель.

Федор остановился. Он немного перепугался, потому что слышал о привидениях, которые охраняют клады. Но, как разумный человек, рассудил, что сокровища привидениям ни к чему.

Федор лопатой осторожно потыкал в призрака. Лопата, без всякого сопротивления, прошла насквозь. Он вытащил лопату, осмотрел ее и подумал, что если лопата не пострадала, то и ему ничего не будет.

Федор перекрестился, поплевал три раза через левое плечо, зажмурился и прошел сквозь привидение. Ничего особенного он не почувствовал.

"Вот и хорошо", - подумал он и двинулся дальше.

От ямы до него стали доноситься какие-то подозрительные звуки.

Петянин прислушался.

"Что это?"

Он осторожно подошел к яме и увидел, что на сене, которое он натаскал, лежит на спине и храпит археолог Александр Маликов.

"Вот гад!"

Федор опустил вниз лопату и штыком поскреб Маликова по животу.

Маликов перестал храпеть, зевнул, отмахнулся от лопаты и перевернулся на бок.

Федор сделал еще несколько отчаянных попыток разбудить пьяницу и сел на край ямы перекурить.

Вдруг он бросил сигарету, вскочил и быстро зашагал обратно в лагерь.

Дойдя до привидения, Федор, не останавливаясь, перекрестился, сплюнул через плечо, зажмурился и миновал призрачное препятствие.

3

Возле лагеря, Федор залез в "Ниву", на которой ездили в город за продуктами, и поехал назад к яме.

Проезжая призрака, Федор скрестил пальцы и закрыл глаза.

Подъехав, он спрыгнул в яму и надел Маликову на ногу скользящую петлю из веревки. Подергав, Федор вылез и зацепил другой конец веревки за машину. Сел за руль, медленно тронулся с места.

Веревка натянулась. Маликов пошел наверх.

"Маликов толстый, - подумал Федор. - Если лопнет веревка, то будет не очень-то: А: - он махнул рукой. - Пьяному ничего не будет!"

Из ямы показалась сашина нога, потом другая. Ноги перегнулись в коленках и поползли вперед. За ногами из ямы вылезло туловище, за туловищем - голова с открытым ртом. Последними из ямы выползли болтающиеся за головой руки пьяницы.

Федор на маленькой скорости поехал в степь, поглядывая назад через открытую дверь. Маликова мотало из стороны в сторону, но он, как это ни удивительно, не просыпался.

Отъехав подальше, Петянин вылез из машины и отвязал веревку.

Он прислонил Маликова к большому камню, какие часто встречаются в степи.

Маликов чихнул, сел, посмотрел на Федора, явно не узнавая, и спросил:

- Что за хуй?

- Сам ты хуй! - ответил Федор ему.

Маликов размахнулся и дал Петянину кулаком в глаз.

Федор упал в темноту.

- Я не хуй! - сказал Маликов и замолчал.

А когда Петянин поднялся, Маликов уже спал.

Федору захотелось отомстить. Он связал спящему шнурки ботинок между собой и поехал назад к яме.

4

Петянин решил пока машину в лагерь не отгонять. Мало ли - может придется перевозить золото.

Он подъехал к яме, спрыгнул вниз, выбросил наверх сено, поплевал на ладони и принялся копать.

Фонарик на каске освещал темные закоулки ямы. По стенкам то и дело пробегали встревоженные медведки и копошились жирные земляные червяки. Но Федор не обращал на них никакого внимания, полностью поглощенный работой.

Он аккуратно очистил верхнюю часть сундука. Сундук оказался каким-то длинным. Федор решил не терять времени и не раскапывать сундук целиком. Он решил просто открыть крышку, вытащить содержимое и перевезти в безопасное место.

Петянин вогнал лопату под крышку и стал ее поднимать, выдергивая ржавые гвозди.

Крышка треснула и открылась.

Петянин наклонился вниз. Луч фонарика осветил желто-коричневые кости. Во всю длину сундука лежал скелет.

"Это гроб!" - понял Петянин и плюнул. Разочарованно присел рядом, закурил, с раздражением поглядывая на скелета.

Вдруг, рядом с костяными ногами он заметил конверт из полуистлевшей желтой бумаги.

Внутри у Федора посветлело. Он вспомнил, что не раз читал в детских книжках, как богачи прятали планы зарытых сокровищ в своих могилах.

Федор схватил конверт и, щурясь от дыма сигареты, вскрыл его. В конверте лежал сложенный вчетверо лист плотной бумаги. Федор выплюнул сигарету и подрагивающими от волнения руками развернул его.

5

Вот что там было написано:

ПИСЬМО В АД

Господин Люцифер!

Наконец-то помер мой тесть коллежский регистратор Эмиль Кондратьевич Пафнутьев. И нет никаких сомнений, что он попадет прямиком к вам, в ваши страшные волосатые лапы, потому что при жизни покойный выдал за меня свою дочь, обещая за ней десять тысяч серебром. Я, как православный, ему поверил и женился на этой прошмандовке. А он мне денег так и не отдал! И вот теперь помер нищим. Мало, что я не получил обещанного и уже столько лет мучаюсь с его курвой дочерью - я потерял свою настоящую любовь Наталью Максимовну Гребёшкину, которая меня не дождалась и вышла за купца Захарова. (В этом месте чернила расползлись от слез).

За то, что я от него претерпел, Эмиль Кондратьевич заслуживает гореть в Геене Огненной во веки веков! И поскольку я его хорошо знал, я хотел бы помочь вам, господин Люцифер, в выборе для него подходящих адских мучений.

Во-первых, Эмиль Кондратьевич не выносил птиц. Особенно ему не нравились их перья. Рекомендую вам напихать ему во все дырки перья птиц, испачканные в помете. Уверяю вас, что он будет в полном ужасе.

Еще Эмиль Кондратьевич очень не любил, когда его называли Муля и думали, что он жид. Пускай же ваших двое чертей встанут у него по бокам и громко кричат ему в уши: "Муля - жид! Муля - жид! Муля - жид!".