Михаил Терентьев - Россия и Англия в Средней Азии Страница 49

Чтобы отвлечь однако-же внимание русских от Индии «Times» указывает им на задачу «более великую», на занятие обширных областей центральной Азии от Каспийского моря до Китая и от Алтайских гор до Гималайского хребта. «Усмирение диких племен — подвиг более благодарный, чем борьба с климатом и армиею Индии». С этим условием — не тянуться к Индии — англичане готовы терпеть нас в Азии и даже находят в этом некоторые выгоды. «Мы вовсе не желаем, продолжает «Times», чтобы эта громадная часть земли оставалась на век притоном полудиких кочующих племен. Русская цивилизация, во всяком случае, выше тамошней». И так нас, значит, считают все-таки лучше киргиз и туркмен — хоть и на том спасибо!

Боясь, однако-же, что алчность русского медведя не удовлетворится такими ничтожествами, каковы Бухара, Хива и Кокан, в которых во всех едва ли больше жителей, чем в одном городе Лондоне — англичане указывают нам {75} на важность для нас Приамурского края, где должна пройти «великая сибирская железная дорога, с которою не должно медлить, в виду ее важного мирового значения». Если этого занятия покажется мало — пусть, так и быть, русские присоединят к себе западные китайские провинции... «Занятие этих земель доставит России до 35 миллионов новых подданных, а сохранение между ними порядка и распространение образованности представит достаточное занятие для России».

И так, нам указывают благодарный и благородный подвиг: усмирить диких кочевников и образовать их. Прием англоиндийца иной чем у «Times’a»: он не грозит, не пугает, как шестая держава, он, напротив, нежно, вкрадчивым голоском тянет нотку о том, что между Россией и Англией существуют самые разнообразные связи — торговые, литературные, общественные и даже церковные (намек на попытки к единению англиканской и православной церквей), что оба народа во многом симпатизируют друг другу, что англичане смотрели прежде на русских сквозь польские очки, а что теперь почувствовали даже расположение к России, после славных реформ настоящего царствования, и прочее.

Вообще английские публицисты выказывают или полную самоуверенность или боязливость, чуткую к каждому слуху. Между ними весьма немного таких, которые смотрят спокойно на поступательное движение России, видя в этом, во-первых, историческую необходимость, а во-вторых, залог спокойствия и порядка. Самым выдающимся из числа их был бесспорно сэр Родерик Мурчисон, президент лондонского географического общества. Но даже из тех, кто разделяет его убеждения относительно полезности умиротворения Азии русскими штыками и русским влиянием, большая часть соглашается на это лишь по невозможности остановить наше движение. С решимостью отчаяния они восклицают: «Нам нечего бояться падения Бухары и даже Кабула, пусть русские водворятся у самых дверей наших... соседи так соседи! нам даже следует радоваться, что соседом будет одно прочное государство, уважающее договоры, вместо целой дюжины варварских и вероломных племен, разоряющих нас на ежегодные экспедиции». Другими словами: нет худа без добра... Наиболее откровенные прямо заявляют, что «подвигаясь в Среднюю Азию, Россия старается для Англии. Иначе сказать: Россия простодушно загребает жар голыми руками для удовольствия Англии!

«Times» развивает вопрос несколько подробнее: «Если Россия будет предоставлена самой себе, говорит эта газета, то она не замедлит овладеть всею Среднею Азиею. Только Англия может воспрепятствовать этому и весь вопрос в том: стоит ли противодействовать России и каким образом? Интересы Англии вовсе не требуют отнятия у русских их завоеваний (слава Богу!); владения русских на Оксе, на Яксарте и даже в Бухарии не грозят ни малейшею опасностью владычеству англичан в Ост-Индии... Мир положительно в выигрыше от неустанных завоеваний России, потому что трудно найти другую страну, где бы перемена правительства была так желательна, как в Средней Азии. Апатия и мусульманский фанатизм разных властителей, при отсутствии каких бы то ни было хороших качеств, превратили, некогда плодоносные долины, в голые пустыни, а цветущие богатые города в развалины.»

«Страна и население только выиграют от замены теперешнего бесправия русским духом порядка, как он ни механичен, как ни рутинен. А что проиграет от этого Англия? В далеком будущем ей грозят возможностью нажить себе соперника за владычество в Ост-Индии... Но прежде чем борьба за Ост-Индию сделается возможною, Россия должна будет покорить себе не только Хиву в Бухару, но и Авганистан, а этого в один день не сделаешь. Пока же завоевания России выгодны для торговых интересов Англии. Зависть русских фабрикантов не может наложить такого гнета на английскую торговлю, как анархия или грабежи азиятских деспотов».

Рядом с такою уверенностью в благотворности результатов русского влияния, как-то странно видеть заботы английского правительства о противодействии этому влиянию...

В 1869 году в парламенте был сделан запрос о делах Средней Азии и во время прений было высказано замечание, что Англия не должна оставлять без внимания и другую границу Индии — со стороны Персии. Замечание это не прошло бесследно, правительство позаботилось об усилении своего влияния в Персии и по просьбе шаха отправило к нему несколько офицеров для обучения и преобразования персидской армии на европейский образец. Тоже самое сделано и по отношению Авганистана.

Каждый согласится, что подобные меры английского правительства весьма мало удовлетворяют понятию о полнейшем невмешательстве, о политике неуклонного нейтралитета. Мы, конечно, только отмечаем факт, не имея ни малейшей возможности противодействовать ему, даже если бы он и был для нас стеснителен.

Наша дипломатия никогда не била тревоги из-за мероприятий английского правительства, по отношению к Азии, никогда не делала ни запросов, ни представлений, за то сама вынуждена беспрестанно успокоивать боязливую рассчетливость торговой компании, называемой британскою империей!

Глава XII.

Кто из нас сильнее? — Наши плацдармы. — Путь из Кашгара в Индию. — Верить ли Форсейту? — Свидетельство г. Шоу. — Средство задержать нас на пути в Индию. — Нейтралитет Авганистана. — Взгляд нашего министерства иностранных дел. — Свидание князя Горчакова с лордом Кларендоном в 1869 г. — Мнение Times’a по поводу нейтралитета Авганистана. — Опасность простого соседства с нами. — Лорд Майо по поводу безотрадного положения дел в Индии. — Барышничество англичан по отношению к налогам и народному благоустройству. — Внушения Шир-Али-хану. — Обмен уверений в дружбе и любви. — Переговоры Форсейта о нейтрализации Кашгара. — Выгодность для России соседства с Англиею. — Набат по поводу хивинской экспедиции. — Возобновление вопроса о нейтральном поясе. — Посольство графа Шувалова. — Суждения Times’a и Morning Post'a по поводу признания нами нейтралитета Авганистана. — Мнение Брайта об Индо-британской империи. — Переменится ли политика Англии относительно России, по случаю родства царствующих фамилий?

Если ужь сами англичане считают себя не безопасными в Ост-Индии, то мы еще в большей степени должны заботиться о предохранении себя от случайностей: англичане располагают в Ост-Индии и большим числом войск, сравнительно с нами, и лучшими средствами сообщений с пограничными территориями. — Из Авганистана англичане думают устроить для себя плацдарм, где, по тревоге, соберутся все купленные ими солдаты, некогда враждебного народа и все свободные силы Ост-Индии, что в сложности составит такую цифру, перед которой приходится остановиться. По условию, заключенному на умбальском свидании, англичане, по первому известию о нашем движении к Авганистану, обязаны в течении трех недель прислать эмиру: пять горных батарей, двадцать пять офицеров (в том числе 6 инженеров) и сверх того пятилетнюю субсидию, т. е. четыре миллиона рублей.

По сведениям 1873 года ост-индское правительство располагает войском в 190.264 человека, из коих, впрочем, только 60.632 чел. англичан при 2880 офицерах. Туземных солдат 123.470 чел. — Войска эти составляют 50 батальонов пехоты, 72 эскадрона кавалерии, при 402 орудиях. Если прибавить к этому войска всех зависимых владетелей, да еще авганские, то мы смело можем считать английские силы в 300.000 человек. Что касается до нас, то по сведениям 1875 года все число войск Туркестанского Округа простиралось до 33.893 человек.

Состав войск был следующий:

Регулярных 18 батальонов, 5 рот, 48 орудий, 13 команд.

Иррегулярных: 1 бат., 87 сотен, 8 ор.

Всего 19 батальон., 5 рот, 37 сотен, 56 орудий, 13 команд.

Простого сравнения достаточно, чтобы получить совершенно верный вывод по вопросу о том: кто из нас наиболее способен к наступлению?

Очевидно, что и мы, с своей стороны, обязаны принять меры: мы должны устроить или приискать себе удобные сообщения, мы должны также иметь свой плацдарм.