Николай Гоголь - Драматические отрывки и отдельные сцены (1832-1837)

Николай Васильевич Гоголь

ДРАМАТИЧЕСКИЕ ОТРЫВКИ И ОТДЕЛЬНЫЕ СЦЕНЫ (1832 по 1837 год)

ИГРОКИ

Дела давно минувших дней

Комната в городском трактире.

ЯВЛЕНИЕ I

Ихарев входит в сопровождении трактирного слуги Алексея и своего собственного Гаврюшки.

Алексей. Пожалуйте-с, пожалуйте! Вот-с покойник уж самый покойный, и шуму нет вовсе.

Ихарев. Шума нет, да чай конного войска вдоволь, скакунов?

Алексей. То есть изволите говорить насчет блох? уж будьте покойны. Если блоха, или клоп укусит, уж это наша ответственность: уж с тем стоим.

Ихарев. (Гаврюшке). Ступай выносить из коляски. (Гаврюшка уходит. Алексею). Тебя как зовут?

Алексей. Алексей-с.

Ихарев. Ну, послушай, (значительно) рассказывай, кто у вас живет?

Алексей. Да живут теперь много; все номера почти заняты.

Ихарев. Кто же именно?

Алексей. Швохнев Петр Петрович, Кругель полковник, Степан Иванович Утешительный.

Ихарев. Играют?

Алексей. Да вот уж шесть ночей сряду играют.

Ихарев. Пара целковиков! (Сует ему в руку).

Алексей (кланяясь). Покорнейше благодарю.

Ихарев. После еще будет.

Алексей. Покорнейше-с благодарю.

Ихарев. Между собой играют?

Алексей. Нет, недавно обыграли поручика Артуновского, у князя Шенькина выиграли тридцать шесть тысяч.

Ихарев. Вот тебе еще красная бумажка! А если послужишь честно, еще получишь. Признайся, карты ты покупал?

Алексей. Нет-с, они сами брали вместе.

Ихарев. Да у кого?

Алексей. Да у здешнего купца Вахрамейкина.

Ихарев. Врешь, врешь, плут.

Алексей. Ей богу.

Ихарев. Хорошо. Мы с тобой потолкуем ужо. (Гаврюшка вносит шкатулку). Ставь ее здесь. Теперь ступайте, приготовьте мне умыться и побриться. (Слуги уходят).

ЯВЛЕНИЕ II

Ихарев (один, отпирает шкатулку, всю наполненную карточными колодами).

Каков вид, а? Каждая дюжина золотая. Пóтом, трудом досталась всякая. Легко сказать, до сих пор рябит в глазах проклятый крап. Но ведь зато, ведь это тот же капитал. Детям можно оставить в наследство! Вот она, заповедная колодишка — просто перл! За то ж ей и имя дано: да, Аделаида Ивановна. Послужи-ка ты мне, душенька, так, как послужила сестрица твоя, выиграй мне также 80 тысяч, так я тебе, приехавши в деревню, мраморный памятник поставлю. В Москве закажу. (Услышав шум, поспешно закрывает шкатулку).

ЯВЛЕНИЕ III

Алексей и Гаврюшка (несут лоханку, рукомойник и полотенце).

Ихарев. Что эти господа где теперь? Дома?

Алексей. Да-с, они теперь в общей зале.

Ихарев. Пойду взглянуть на них, что за народ (уходит).

ЯВЛЕНИЕ IV

Алексей и Гаврюшка.

Алексей. Что, издалека едете?

Гаврюшка. А из Рязани.

Алексей. А сами тамошней губернии?

Гаврюшка. Нет, сами из Смоленской.

Алексей. Так-с. Так поместье, выходит, в Смоленской губернии?

Гаврюшка. Нет, не в Смоленской. В Смоленской 100 душ, да в Калужской восемьдесят.

Алексей. Понимаю, в двух то есть губерниях.

Гаврюшка. Да, в двух губерниях. У нас одной дворни: Игнатий буфетчик, Павлушка, который прежде с барином ездил, Герасим лакей, Иван тоже опять лакей, Иван псарь, Иван опять музыкант, потом повар Григорий, повар Семен, Варух садовник, Дементий кучер, вот как у нас.

ЯВЛЕНИЕ V

Те же, Кругель, Швохнев (осторожно входя).

Кругель. Право, я боюсь, чтоб он нас не застал здесь.

Швохнев. Ничего, Степан Иванович его удержит. (Алексею). Ступай, брат, тебя зовут! (Алексей уходит. Швохнев, подходя поспешно к Гаврюшке). Откуда барин?

Гаврюшка. Да теперь из Рязани.

Швохнев. Помещик?

Гаврюшка. Помещик.

Швохнев. Играет?

Гаврюшка. Играет.

Швохнев. Вот тебе красуля. (Дает ему бумажку). Рассказывай всё!

Гаврюшка. Да вы не скажете барину?

Оба. Ни, ни, не бойся!

Швохнев. Что, как он теперь, в выигрыше? а?

Гаврюшка. Да вы полковника Чеботарева не знаете?

Швохнев. Нет, а что?

Гаврюшка. Недели три тому назад мы его обыграли на 80 тысяч деньгами, да коляску варшавскую, да шкатулку, да ковер, да золотые эполеты одной выжиги дали на 600 рублей.

Швохнев (взглянув на Кругеля значительно). А? Восемьдесят тысяч!

Кругель (покачал головою).

Швохнев. Думаешь, не чисто? Это мы сейчас узнаем. (Гаврюшке). Послушай, когда барин остается дома один, что делает?

Гаврюшка. Да как что делает? Известно, что делает. Он уж барин, так держит себя хорошо: он ничего не делает.

Швохнев. Врешь, чай карт из рук не выпускает.

Гаврюшка. Не могу знать, я с барином всего две недели. С ним прежде всё Павлушка ездил. У нас тоже есть Герасим лакей, опять Иван лакей, Иван псарь, Иван музыкант, Дементий кучер, да намедни из деревни одного взяли.

Швохнев (Кругелю). Думаешь, шулер?

Кругель. И очень может быть.

Швохнев. А попробовать всё-таки попробуем. (Оба убегают).

ЯВЛЕНИЕ VI

Гаврюшка (один).

Проворные господа! а за бумажку спасибо. Будет Матрене на чепец, да пострельчонкам тоже по прянику. Эх, люблю походную жисть! Уж всегда что-нибудь приобретешь: барин пошлет купить чего-нибудь — всё уж с рубля гривенничек положишь себе в карман. Как подумаешь, что за житье господам на свете! куда хошь катай! В Смоленске наскучило, поехал в Рязань, не захотел в Рязани — в Казань. В Казань не захотел, валяй под самый Ярослав. Вот только до сих пор не знаю, который из городов будет партикулярней, Рязань или Казань? Казань будет потому партикулярней, что в Казани…

ЯВЛЕНИЕ VII

Ихарев, Гаврюшка, потом Алексей.

Ихарев. В них нет ничего особенного, как мне кажется. А впрочем… Эх, хотелось бы мне их обчистить! Господи боже, как бы хотелось! Как подумаешь, право, сердце бьется. (Берет щетку, мыло, садится перед зеркалом и начинает бриться). Просто рука дрожит, никак не могу бриться.

(Входит Алексей).

Алексей. Не прикажете ли чего покушать?

Ихарев. Как же, как же. Принеси закуску на четыре человека. Икры, семги, бутылки четыре вина. Да накорми сейчас его (указывая на Гаврюшку).

Алексей (Гаврюшке). Пожалуйте в кухню, там для вас приготовлено. (Гаврюшка уходит).

Ихарев (продолжая бриться). Послушай! Много они тебе дали?

Алексей. Кто-с?

Ихарев. Ну, да уж не изворачивайся, говори!

Алексей. Да-с, за прислугу пожаловали.

Ихарев. Сколько? пятьдесят рублей?

Алексей. Да-с, пятьдесят рублей дали.

Ихарев. А от меня не пятьдесят, а вон видишь на столе лежит сторублевая бумажка, возьми ее, что боишься, не укусит. От тебя не потребуется больше ничего, как только честности, понимаешь? Карты пусть будут у Вахрамейкина или у другого купца, это не мое дело, а вот тебе в придачу от меня дюжину. (Дает ему запечатанную дюжину). Понимаешь?

Алексей. Да уж как не понять? Извольте положиться, это уж наше дело.

Ихарев. Да карты спрячь хорошенько, чтоб как-нибудь тебя не ощупали, или не увидели. (Кладет щетку и мыло и вытирается полотенцем. Алексей уходит). Хорошо бы было и очень бы хорошо. А уж как, признаюсь, хочется поддеть их.

ЯВЛЕНИЕ VIII

Швохнев, Кругель и Степан Иванович Утешительный (входят с поклонами).

Ихарев (с поклоном к ним навстречу). Прошу простить. Комната, как видите, не красна углами: четыре стула всего.

Утешительный. Приветливые ласки хозяина дороже всяких удобств.

Швохнев. Не с комнатой жить, а с добрыми людьми.

Утешительный. Именно правда. Я бы не мог быть без общества. (Кругелю). Помнишь, почтеннейший, как я приехал сюды; один-одинёшенек. Вообразите: знакомых никого. Хозяйка старуха. На лестнице какая-то поломойка, урод естественнейший, вижу, увивается около нее какой-то армейщина, видно, натощаках… Словом, скука смертная. Вдруг судьба послала вот его, а потом случай свел с ним… Ну, уж как я был рад. Не могу, не могу часу пробыть без дружеского общества. Всё, что ни есть на душе, готов рассказать каждому.

Кругель. Это, брат, порок твой, а не добродетель. Излишество вредит. Ты, верно, уж не раз был обманут.

Утешительный. Да, обманывался, обманывался, и всегда буду обманываться. А всё-таки не могу без откровенности.

Кругель. Ну, признаюсь, это для меня непонятно. Быть откровенну со всяким. — Дружба это другое дело.

Утешительный. Так, но человек принадлежит обществу.

Кругель. Принадлежит, но не весь.

Утешительный. Нет, весь.

Кругель. Нет, не весь.

Утешительный. Нет, весь.

Кругель. Нет, не весь.

Утешительный. Нет, весь!

Швохнев (Утешительному). Не спорь, брат, ты неправ.

Утешительный (горячась). Нет, я докажу. Это обязанность… Это, это, это… это долг! это, это, это…

Швохнев. Ну, зарапортовался! Горяч необыкновенно: еще первые два слова можно понять из того, что он говорит, а уж дальше ничего не поймешь.