Александр Игнашов - Нюрнберг. Скамья подсудимых

Александр Игнашов

Нюрнберг. Скамья подсудимых

Действуют:

Джеффри Лоренс, председатель, член трибунала от Великобритании.

Роман Руденко, главный обвинитель от СССР.

Роберт Джексон, главный обвинитель от США.

Герман Геринг, подсудимый.

Рудольф Гесс, подсудимый.

Альфред Йодль, подсудимый.

Ялмар Шахт, подсудимый.

Карл Зеверинг, свидетель.

Самуил Ройзман, свидетель.

Мари Клод Вайян-Кутюрье, свидетель.

Северина Шмаглевская, свидетель.

Джек Уиллис, лейтенант армии США.

Конвоиры.

Часть первая

Слышно, как не спеша работают двуручной пилой и забивают один гвоздь за другим. Полумрак. Одно за другим становятся видны лица подсудимых.

ГЕРИНГ: Что там? Виселицы? Сколько их?

ГЕСС: Три.

ШАХТ: Сколько виселиц?

ГЕСС: Три. Выкрашены в тёмно-зелёный цвет.

ГЕРИНГ: Сколько ступеней на эшафот?

ГЕСС: Тринадцать.

ЙОДЛЬ: Сколько ступеней?

ГЕРИНГ: Надеюсь, нас вздёрнут американцы.

ЙОДЛЬ: Американцы или русские — какая разница!

ГЕРИНГ: Что-то вы приуныли, Гесс!

ГЕСС: Да и вы немного бледны, рейхсмаршал.

ШАХТ: Я слышал, как американцы обсуждали верёвки.

ГЕРИНГ: Толстая манильская верёвка выдержит двести килограммов.

ГЕСС: Виселиц три, под каждой — люк.

ШАХТ: Господи!

ГЕСС: Нажатием рычага люк открывается, и тело падает вниз.

ШАХТ: Что он говорит! Что он говорит!..

ГЕРИНГ: Хватит скулить, Шахт!

ГЕСС: Они вздёрнут каждого из нас.

ГЕРИНГ: Вы думаете? Насчёт себя я уверен на двести процентов. А насчёт вас сомневаюсь.

ГЕСС: Они вздёрнут каждого!..

Удар гонга. И одновременно в луче света — Джексон.

ДЖЕКСОН: Строго секретно, Президенту Соединённых Штатов Америки от главного обвинителя от США. Накануне открытия работы трибунала считаю свои долгом обратить ваше внимание, господин Президент, на отсутствие взаимопонимания между обвинителями Великобритании, США, Франции и Советского Союза. Большая часть подсудимых и свидетелей была захвачена англо-американскими войсками и находилась в распоряжении главного обвинителя от США. Наша делегация в Нюрнберге претендовала на приоритет. Мы считали, что допрашивать подсудимых и свидетелей должны только наши следователи, остальные могут получить ответы на свои вопросы в письменном виде. С этим согласились обвинители от Великобритании и Франции. Советская делегация заявила протест, настояв на праве допроса подсудимых и свидетелей до суда и на суде. Документы, протоколы допросов, литературные произведения главарей фашистской Германии каждая делегация изучает самостоятельно. Все допросы стенографируются параллельно с переводом на четыре языка.

Второй удар гонга. В луче света — Руденко.

РУДЕНКО: Товарищ Сталин! Ещё в Московской Декларации 1943 года об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства было заявлено, что офицеры, солдаты и члены нацистской партии, ответственные за преступления, будут переданы странам, в которых совершили преступления. В Декларации не упоминались главные военные преступники. Для суда над ними союзники учредили международный трибунал независимо от того, обвиняются они индивидуально или в качестве членов организаций или групп. Каждая из подписавших устав трибунала сторон приняла на себя все меры для расследования обвинений и суда. По уставу трибунал состоит из четырёх членов и их заместителей. Каждая из сторон назначает по одному члену и одному заместителю. Для кворума необходимо присутствие всех четырёх членов трибунала. Решения принимаются большинством голосов, при разделении голосов голос председателя — решающий. Признание виновности и определение наказания выносятся большинством голосов не менее трёх членов трибунала. У нас лишь один голос. Взаимопонимания между сторонами обвинения нет. Трибунал начал работу.

Три удара гонга. Вспышка света. Дворец Правосудия. Зал заседаний трибунала.

ЛОРЕНС: Я требую тишины! Советский Союз, Соединённые Штаты Америки, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Французская Республика настоящим обвиняют в преступлениях против мира и человечества…

Камера Геринга. Насвистывая военный марш, Геринг расхаживает: четыре шага туда, четыре — обратно, взгляд — в потолок. Пауза. И снова: четыре шага туда и обратно.

ГЕРИНГ: Вы записываете? Куда говорить, чтобы звук был более чётким? Я давно хотел поговорить с вами. (Пауза.) Пишите… Кажется, в сорок четвёртом году, да, в сорок четвёртом, мне предложили понаблюдать в одной из тюрем гестапо за приговорённым к смерти. Все его слова, все вздохи и выдохи тоже писались на магнитофон. А он был тих и спокоен, лишь иногда насвистывал мотивчик… Где этот лейтенант Уиллис! Не пора ли идти на прогулку? Вы слышите меня? На прогулку! Это говорю я — рейхсмаршал Геринг!..

Лейтенант Уиллис открывает дверь и входит в камеру Геринга. Дверь тут же закрывается.

УИЛЛИС: На выход!

ГЕРИНГ: Доброе утро, лейтенант.

УИЛЛИС: На выход!

ГЕРИНГ: Вы сегодня не в духе, лейтенант?

УИЛЛИС (достаёт наручники). Руки, рейхсмаршал!

ГЕРИНГ: У нас есть пара минут?

УИЛЛИС: Не для разговоров.

ГЕРИНГ: Со времён средневековья в Нюрнберге знают: верёвка повешенного приносит счастье. Меня наверняка повесят. (Уиллис надевает на него наручники.) На прогулку, так на прогулку. (Уиллис делает шаг к двери, Геринг остается на месте.) А помните, как вы впервые вошли в мою камеру? Вы старались не смотреть мне в глаза и молчали. А я? Что я тогда сказал вам?

УИЛЛИС: Вы сказали…

ГЕРИНГ: Я сказал: «Процесс только начат, а мне уже известен приговор».

УИЛЛИС: Нам запрещено разговаривать.

ГЕРИНГ: Фюрер — какой был оратор! Здесь, в Нюрнберге, на партийном съезде, он держал аудиторию в двести с лишним тысяч человек как на ладони целый день! Согласитесь, неплохо!

УИЛЛИС. Нам запрещено разговаривать.

ГЕРИНГ: Знаете, Джек, вы ещё станете знаменитым и богатым, когда напишете воспоминания о знакомстве со мной. Как вам кажется, я ещё ничего?.. Каким бы ни был приговор, я его никогда не признаю. И не буду просить о помиловании!..

Камера Рудольфа Гесса. Гесс сидит на табурете и смотрит в темноту.

ГЕСС: Кому нужны разговоры о том, что настоящий Гесс до сих пор сидит в английской тюрьме, а я — лишь его двойник? Кому нужны эти допросы, показания свидетелей? Всё и так ясно. Повесьте нас или расстреляйте. К чему этот спектакль?.. Почему я должен доказывать, что я — Рудольф Гесс? Почему я должен всё помнить? А я не помню! (Кричит.) Не помню! Не помню! У меня расстройство памяти и психики!.. (Пауза.) Рейхсмаршал Геринг демонстративно не узнает меня. Англичане тоже сомневались во мне. Что дальше? (Кричит.) Что дальше?.. (Пауза.) Можете проверить: у настоящего Гесса на левом лёгком шрам от ранения, полученного в 1917 году. Можете разрезать меня. Или сделать рентген. (Пауза.) Я не воевал с русскими. Вам не удастся меня повесить!.. (Замечает, как чья-то тень скользит по стене.) Фюрер! Мой фюрер! Адольф!.. (Встаёт, вслушивается в тишину.) Мы вместе мечтали о великой Германии, вместе писали «Майн кампф»!.. Знаешь, почему в мае сорок первого я всё-таки улетел к англичанам? Ты знаешь! Ты всё знаешь!.. (Смеётся.) Ты знаешь, я знаю, и больше никто ничего не знает!.. Неплохая была идея предложить англичанам подписать с Германией мирный договор! Я долетел на «мессершмитте» до Шотландии, не смог посадить самолёт и выпрыгнул с парашютом. Ни герцог Гамильтон, ни Черчилль даже не встретились со мной!.. Я против кровопролития. Франция повержена. Впереди война с русскими. Фюрер выиграет войну — не сейчас, так через год — он убеждён. Германия и Великобритания должны стать союзниками в войне с русскими. Если Англия предоставит Германии свободу действий в Европе, то Германия гарантирует Англии свободу действий во всей Британской империи… (Делает шаг в сторону, вновь вслушивается в тишину.) Мой фюрер, мой товарищ, мой друг, как ты мог на весь мир объявить меня сумасшедшим! «Член партии Гесс жил в мире галлюцинаций!» Не ты ли кричал о том, что немцы и англичане — братья по крови, и должны быть союзниками? Думаешь, я был счастлив, просидев пять с лишним лет в лондонской тюрьме? А сейчас я в другой тюрьме. Я не воевал против русских, не воевал. Меня не расстреляют и не повесят. Какой мне смысл молчать?..