Вячеслав Дурненков - Ручейник

Вячеслав Дурненков

Ручейник

Тогда Гек не вытерпел, спрыгнул с крыльца и, зачерпывая снег валенками, помчался навстречу высокому, заросшему бородой человеку, который бежал впереди и кричал «ура» громче всех.

Аркадий Гайдар. «Чук и Гек».

Действующие лица:

Андрей

Илья Сергеевич

Николай

Оля

Маша

Тоня

Петрович

Андреевна

Бергер

Сумасшедший на вокзале

Отец

Сын

Агафоновцы

Сцена первая.

Небольшое помещение – редакция журнала «Евразийское обозрение» (бывшие «Вопросы религиоведения»). На стенах фотографии чудотворных икон. Имеется также большая вышитая по шелку мандала, в углу свалены перевязанные пачки свежего номера. У окна стоит стол: на нем компьютор, струйный принтер и старенький факсовый аппарат. За столом на винтовом табурете сидит бородатый Бергер, главный редактор журнала. На подоконнике, поджав под себя ноги, примостился Андрей, сотрудник журнала. Бергер выглядит колоритно: он одет в черную рубашку, черную атласную жилетку, в черные вельветовые джинсы, на ногах армейские ботинки. Андрей выглядит как обычный студент: растянутый серый свитер, белесые, некогда голубые джинсы, серые кроссовки. Бергер выключает компьютор и достает из пачки сигарету. Андрей протягивает руку с зажигалкой и дает Бергеру прикурить.

БЕРГЕР (затягивается и выпускает дым ). Ну что, по домам?

АНДРЕЙ (соскакивает с подоконника и с хрустом потягивается). Ты через центр поедешь?

БЕРГЕР. Угу.

АНДРЕЙ. Подкинешь меня?

БЕРГЕР. Да запросто.

АНДРЕЙ. Вот и славно.

БЕРГЕР. Слушай, ты не знаешь где ручейника купить можно?

АНДРЕЙ. Кого?

БЕРГЕР. Ручейника. Ну, личинка мотыля. Вот, думаю, на выходные, на рыбалку смотаться.

АНДРЕЙ. Да я ведь не рыбак. Ну, думаю, что в тех местах, где все для рыбалки продается.

БЕРГЕР. Да не так просто. Он зараза только в чистой воде живет. Аристократ блин. Проще какого-нибудь мадагаскарского таракана найти. Загадили все что могли, а клев на него знатный, мне тесть из Саратова привозил коробочку...

Раздается стук в дверь.

БЕРГЕР. Войдите!

Дверь открывается. Входят две пожилые женщины. Это Маша и Тоня. Обе одеты во все темное, на ногах кирзовые сапоги, у одной в руках спортивная сумка, через плечо второй перекинут полевой рюкзак.

МАША. Здрастете.

БЕРГЕР. Э... добрый вечер. Вы к кому?

ТОНЯ. Нам это... В газету надо. В эту...

МАША. «Еврассийско обозренье».

БЕРГЕР. Ну, правильно попали.

МАША. А кто главный здеся будет?

БЕРГЕР. Я и буду. (Встает.) Бергер Борис Сергеевич. Это Андрей Соловьев, мой помощник. Что хотели-то, бабушки?

Женщины переглядываются между собой и недоверчиво смотрят на Бергера.

БЕРГЕР. Слушаю вас внимательно.

ТОНЯ. Мы сюда из церкви пришли. Отец Дмитрий к вам направил: «Идите, говорит в «Обозренье», там вам помогут».

БЕРГЕР (со вздохом). Присаживайтесь...

Женщины садятся на офисные стулья, Бергер, тушит сигарету и плюхается на свой табурет. Андрей занимает свое место на подоконнике.

ТОНЯ. Мы из-под Кураевска приехали, село Агафоново. У нас вот дело, какое: нам святого человека нашего в святцы занести надо. В церкви говорят, что нет такого святого, а как быть, ежели святой он и вся деревня на него молится?

БЕРГЕР. Погодите, этот святой из вашей деревни?

МАША. Ну, чай не москвич.

ТОНЯ. Старший лейтенант Семенов Илья Сергеевич. Села нашего перед Господом оправдание.

МАША. За людей перед Богом сбитый и ранетый.

БЕРГЕР. Интересно.

ТОНЯ. В сорок втором над селом нашим бой воздушный был, наш-то самолет подбили, он на лес упал, а летчик на парашюте спасся. Мы жители-то летчика нашего подобрали и в бане спрятали. Ну и два года в бане и просидел, сокол наш-то. А в бане-то Библия лежала, он со скуки читать ее начал... (Старушка замолкает.)

БЕРГЕР. А дальше?

ТОНЯ. А дальше святым стал.

БЕРГЕР. Вот так прямо сразу и стал?

МАША (сурово). Вот так и сразу.

ТОНЯ. Потом когда наши-то Агафоново заняли, мы про Илью Сергеича никому рассказывать не стали, власть советская святых не признавала. До восемьдесят восьмого года святой наш-то в баньке от людей хоронился. Потом комиссия приезжала, хотели в дом сумасшедший его свезти, но как он тихий и спокойный, так нам его и оставили.

БЕРГЕР. Да-а... Так в чем же святость его, бабушки дорогие?

МАША. Про всех Илья Сергеевич ведает, все, познавши, за всех нас перед Господом ответ держит.

ТОНЯ. Во всем свете людей таких нема, как Илья Сергеевич... во всем глубину видит. Мил человек, помогни нам его в святцы записать, мы тебя всем селом благодарны будем. Продуктов привезем, молочка, творожку. Вона, какой у тебя помощник бледный, поди, внутри все от «дошираку» склеилось.

БЕРГЕР (разводит руками). Ну, бабушки мои, чем помочь не знаю. Если в церкви поворот дали, то я чего сделать могу? Был бы он старообрядец, какой, ну там не знаю... хлыст или скопец. Ну, факт интересный конечно. Видения у него были?

МАША. Что за святой без видений-то?

ТОНЯ. Ты, голубь, не сомневайся, самы лучшие видения у него. Такие видения, что рядом станешь– увидишь. Ты уж похлопочи.

БЕРГЕР (встает). Ну, хорошо. Что смогу, сделаю...

Женщины встают, кланяются, благодарят. Бергер провожает их, прощается и закрывает за ними дверь.

БЕРГЕР (возмущенно). Я митрополиту звонить буду! Ну почему они постоянно ко мне сумасшедших направляют? Я что, мать Тереза, чтобы всех выслушивать?

АНДРЕЙ. Но это ведь, правда, интересный материал.

БЕРГЕР. Ой, да брось! Ну, хорошо. Сбили летчика, прячут в бане, кругом немцы. Наверняка, когда прыгал, стресс там, невроз. А делать нечего, постоянное напряжение, здесь же Библия лежит, стал читать – атеизм начал кусками отваливаться. Дальше -больше...

АНДРЕЙ. Странно, меня зацепило.

БЕРГЕР. Поработаешь с мое. Кого только не видел, каких только телег не слышал. Да и сколько ему лет сейчас должно быть? Ну, было ему в войну двадцать, так значит сейчас восемьдесят с чем-то, наверняка уже из ума выжил. В общем клиника это...

Андрей подходит к карте.

АНДРЕЙ. Кураевск... Агафоново... Слушай, а ведь у меня скоро отпуск. Давай я за свой счет съезжу? Вдруг там, правда, что-то необычное?

БЕРГЕР. Сначала номер сдадим, а потом поезжай куда хочешь. (Смотрит на часы.) Так мне еще дочку из музыкалки забирать. Выключай компьютер, я пошел машину подгоню.

Бергер выходит из редакции. Андрей машинально складывает из бумаги самолетик, запускает его.

АНДРЕЙ. Агафоново... Кураевск...

Сцена вторая.

Железнодорожный вокзал. Зал ожидания. Андрей с туристическим рюкзаком пробирается между рядами сидений. Наконец находит свободное место, усаживается, разворачивает газету. Через несколько секунд, в проходе между рядами появляется всклокоченный мужчина, одетый в застиранную футболку и тренировочные штаны, на ногах клеенчатые тапочки, наподобие тех, что выдают в больницах. Мужчина держит в руках небольшой бумажный пакет.

СУМАСШЕДШИЙ (громко). Здравствуйте русские люди! Православные! Я обращаюсь к вам! Вчера я разговаривал с Богом! С нашим русским Богом! Вы можете не верить мне! Вы думаете, что я сумасшедший! (Начинает смеяться.) Но это не так! У меня есть доказательство! Вот оно! (Разворачивает пакет, достает наполовину оплавленную аудиокассету, поднимает ее над головой.) Я записал разговор с Богом! Люди! Православные! Мне надо уехать в Воронеж! Дайте, кто сколько сможет! В России жить – не в тапки гадить! Помогите, кто сколько сможет!

С другого конца зала к мужчине начинают озабоченно пробираться два милиционера.

СУМАСШЕДШИЙ. У меня в Воронеже мама! Ей надо услышать, как я разговаривал с Богом! (Увидев милицию, приседает и на корточках быстро удаляется из зала.) Прощайте, русские люди...

ГОЛОС ДИСПЕТЧЕРА. Объявляется посадка на скорый поезд номер тридцать шесть «Москва-Воронеж». Просим пассажиров занять свои места.

Андрей поднимается, закинув рюкзак на спину, направляется к выходу на перрон.

Сцена третья.

Агафоново. Поздний вечер. Дом Кухарешиных. За столом сидит Николай, напротив него дочь Оля. Николай, читает газету. Оля задумчиво помешивает ложкой остывший чай. Из открытой форточки слышно как где-то вдалеке лает собака.

НИКОЛАЙ (поднимает от газеты глаза). Шла бы ты спать, красавица...

ОЛЯ (сонно). Ну, щас, дай чай допить.

Николай встает из-за стола, снимает со спинки стула и накидывает на плечи пиджак. Берет со стола пачку «Примы» и спички.