Алексей Горобец - Снег поздней любви

Снег поздней любви

«Снег поздней любви» – самый популярный сборник стихов Алексея Горобца. Правильнее было бы сказать – сборник имел и продолжает иметь огромную популярность среди читателей. Вышедшая в краснодарском издательстве «Раритеты Кубани» тиражом всего 1 000 экземпляров «зелёненькая книжечка», как называет её сам автор по цвету обложки, очень быстро разошлась среди любителей поэзии. В мае 2008 года усилиями композитора и исполнителя из Краснодара Ольги Черевко, написавшей на стихи Алексей Горобца множество песен, в муниципальном концертном зале г.Краснодара был организован и с успехом прошёл музыкально-поэтический вечер «Свет нашей любви», основной частью программы которого стали чтение автором стихов, вошедших в данный сборник, и исполнение Ольгой Черевко песен на стихи данного цикла.

К настоящему моменту печатное издание данного сборника является большой редкостью. В чём же сила и притягательность стихов данного цикла? Ответ был дан выше. Она в том, что оставаясь верным теме философского осмысления всего, о чём он пишет и с чем соприкасается, автор посвятил этот сборник ЛЮБВИ.

Примечательным, хотя и далеко не изученным является тот факт, что, по словам продавцов магазинов, в которых продавалась книжка, её охотно покупали таксисты. Думается, привыкших коротать время в ожидании клиента за чтением книг таксистов смело можно отнести к категории довольно искушённых читателей. Так ли охотно люди сегодня покупают книги? Что должно подвигнуть среднестатистического соотечественника, живущего в период разрыва образовательных и культурных традиций в условиях экономической, социальной и прочих неопределённостей, потратить деньги на покупку книжки стихов?.. Смело ставим самими этими фактами книжке «знак качества» (помните, был такой в золотую пору СССР?). Ставим и читаем.

Легко ли теперь вспоминать!..

А всё начиналось с простого:С весны, снегопада слепого –Мятежного снежного словаЗимы, не умевшей смолчать.

Нельзя заслужить благодать!И это нисколько не ново…

Но быть к ней хоть как-то готовойДуша твоя жаждет –И слово –Мятежное снежное слово-

Бог даст,И успеешь сказать…

Репейник согнулся, болеет.Крапива скрывает испуг:Погода отбилась от рук!

Как мало нас любят вокругИ вовсе никто не жалеет.

Дождей измождённые тени,Сырая от снега стерня.В отчаянном зимнем цветеньеТы всё ещё веришь в меня.

И я – наугад, наудачу –По снегу слепому тащусь,Сберечь, удержать тебя тщусь,И всё же теряю – и плачу.

И плачу, что ветры седеют,Что холоден лик ноября,Что скоро ты, сердце скрепя,Забудешь меня – и себя…

И небо понять нас сумеет,

И вьюга тебя пожалеет,И стужа полюбит тебя.

И нет нам рая на земле!Ну, нет. И быть не может.

Поля в стерне, трава в золе,В душе зима…И всё же

Ты возвращалась –Как беда,Как жаркое ненастье,Как синь-вода по кромке льда,Опять – и снова навсегда!И дом стонал от счастья.

А снег пылал,И уходя,Хмелел, почти растаяв,

И полыхал пожар дождяНад крышами сараев.

Придёшь зимой –Я печку затоплю,Повытрясу из книг цветы-закладки,И ароматом пыли утеплюСледы в душе,Что так глупы и сладки.

Приди зимой!Мороз решит вопросО стойкости ночных цветов-узоровНа стёклах,А метель устроит кроссВокруг крыльца,Чтоб показать свой норов.

И в доме воцарится благодать,И боль обид устанет и отстанет,И страж любви – скрипучая кроватьНас будет восхищать и удивлять,

И староеНу, кто из нас помянет!..

Любовь покоем удосуженаИ сладко дышит по утру –И горяча, и чуть простуженаНа этом сказочном ветру.

И бесконечна околесицаТвоих бессонных стонов-снов,И всё никак не перебеситсяТвоя любовь, твоя любовь…

И безымянным счастьем маетсяТвоя мечта – твоя мечта! –И, осмелев, взахлёб кусается,Разъяв горячие уста.

И листья, сонные и вялые,В окно скребутся по утру,Как будто мало,Будто мало им

Того, что было ввечеру.

Метель взвилась,Сорвалась с высотыВесенних туч лишь у земли прогретых,И разметалась меж дерев раздетыхВ сиянье нестерпимой наготы.

И застонали,Выгнулись кусты,И лёд вспотел,Прознав про всё про это…О, как слепа весна, как мало светаИ как глупы подснежные цветы!

Им завершать свой зябкий зимний путь.

А нам, смеясь, ладони окунутьВот в этот снег, да и свечу задуть,И до утра вникать в простую сутьЛюбви ночной,Где лишь твои приметы…

И рядом притулился ангел лета –Слегка погретьсяИ чуть-чуть вздремнуть.

Застрять меж никогда и навсегда –Без сожалений, без печали сердца…

С тобой нам никуда уже не деться!

В чащобе, где беда и лабуда,Дряхлеет ясень, молниями битый,И сквозь листву – остыло и забыто –Мерцает кривобокая звезда.

И вспять ползут пустые поезда,О провода почёсывая темя,И синих искр компьютерное племяСулит сместить, переиначить время,

Но этого не будет никогда.

И всё кружит неяркая звезда,И трогает листву, и смотрит вниз, иСрывается – сюда, к тебе, в густойНастой лугов, в горячий травостой…

И спрячет нас рассветный дождь косой,

И электричек выкрики и взвизгиЗайдутся там, за лесополосой…

Задёрганный ветром, иссушенный зноем,Умытый росой, что ни свет, ни заря…И даже вороны кривой стороноюОбходят его, не рискуя зазря.

Гороховый бомж, одноногое пугало,Он встал в огороде врагов отгонять.А рядом, в саду, что-то пело и ухало,И сладко звало – улетать, улетать…

Но молча пасёт он червей и улитокНа грядках, где серый бурьян и ботва,И хмель сорняковый – и хлипок, и липок –Схватить норовит его за рукава.

А лето дозрело, и осень напуганаНенастьем, и тучи едва на плаву…А он всё стоит, одинокое пугало,Спасая бурьян и сухую ботву.

И пусть уже в небе метель куролесится,И супит позёмка белёсую бровь,Он помнит и ждёт,И в душе его теплится

Всё та же надежда,Всё та же любовь…

Умой слова,Повычеркни красивостиИ удержи – хотя бы до утра! –Любовь к печали,Верность справедливостиИ тайнопись гусиного пера.

Оставь свою избыточную мудростьДождям – и не таи, тем паче, злаНа скаредность и сумрачную скудностьОсеннего усталого тепла.

И наших рук разомкнутые тени,И память губ, что я не превозмог –Калиткой скрипнут, ступят на порог…

И сны твои читая между строк,Рассудит нас усталый и осенний

Наш Бог любви,Любви печальный Бог.

Осень щедра:В ожидании стужиСмело сорит золотым дождём,Косо штрихует кривые лужи –

Можно б подправить, да выйдет хуже.Да и куда мы теперь пойдём!

Нам бы остаться вот где-то рядомС летом, согретым быльём дождей,С нашим давно не весенним садомПервой любви –Под ревнивым взглядомОсени, ставшей совсем своей.

Верю я в осень.И даже еслиВдруг заполошный закружит снег,Пусть себе! – что нам худые вести,Если мы вместе…А то, что здесь ты,Ну, не такой уж и смертный грех!

Осень не выдаст.А снег – пусть кружит!Пусть наметает свой храм на кровиМокрых цветов –Бог весть кем разбужен,Вьюжен,И нам он совсем не нужен,Этот предвестник небесной стужи,

Снег нашей поздней,Последней любви.

Всё состоит из мелочей:И зимние проблемы,И летняя возня грачей,И всхлип в ночи, незнамо чей,И дождь…

И хризантемыДрожат в распахнутых очахИ душу рвут на части…

Твой мир –Он потому зачах,Что не поверил в счастье.

Вослед любви, ну, что ещё сказать?Винить себя, или назначить крайнейВот эту ночь с её холодной ранью,С её бессильем что-то понимать?

А снег спешит – и упадает в грязь,И лужи осыпает мелкой бранью…

А выше, в небе,Шифры мирозданьяСияют, никуда не торопясь…

Внимай, внемли,Но только не приемлиОбиды, суесловия, хулы…

Небесных стран невиданные землиПлывут себе над нами, и стволыНочных деревьев иссушают корни,Размашисто вплетая вязь ветвейВ то давнее, где тихо и покорноВстречают небыль тени старых пней.

И ты, встревожив даль и то, что ближе –Непуганой крапивы синеву,Борщевень, лопушьё, плакун-траву,Кувшинок цвель –Ты за собой услышишь(И на полозья памяти нанижешь!)Тоску болот, куда нас не зовут:

Тоску любви,Где мхиИ забытьё –

Отчаянье и счастие твоё.

Какое утро!По утруТак явственны приметы…

Мир, в общем, движется к добру,Хоть мы не верим в это.

Мы в ожиданье бед – нас такЛегко судьба достала.А солнце вдруг –Вразбрызг,Вразмах,Сквозь дождь – и заблистало!

И все тревоги – как рукой,И вот она – дорога,И талый снег, и шалый зной,И радость понемногу,

И ловит луч любвиПчелуВ медвяном оперенье…

Мир, всё же,Движется к добру!

И в этом нет сомненья.

Когда вокруг смешки да прибаутки,Когда бедлам и суета в дому –Нас выручают наши предрассудки,Предшествуя рассудку и уму.

Они удержат от соблазнов праздных,От глупости обманчивых побед,Гася разгул пожаров инфракрасныхИ вожделений ультрафиолет.

И утвердив живительность ненастья,Преломят хлеб и напоят водой,Оставив на подзой, на перегной,

Изношенное,Брошенное счастье

С избытой и забытою бедой.

Качнулся ввысь пирамидальный тополь,Привстал, вздохнул, потрогал небосвод…

Чего-то нет, но этого хоть вдосталь:Дерев, кустов над гладью талых вод,Подвымерзших ветвей,Творящих таинствоВозврата к жизни после зимних стуж –В свой мир, где ни гордыни,Ни злопамятства,

Лишь солнце, дождьИ радость первых луж.

А ночь – белоснежна,А небо – туманное,А белы снега – глубоки и легки.И льдиста дорога – метельная, санная,И ловят удачу в снегах ямщики.

И вновь безысходность исходит в стихи,И счастие снова к другим переходит…

Прости их –Всех тех, кто тебя превосходит,Прости и люби – и душе не с рукиСебя будет завистьюЗлобить и мучить.

И вспомнят, домой воротясь, ямщикиО вечной дороге – и нет её лучше! –О гиблых сугробах, оврагах и кручах,

Где снеги и вьюги исходят в стихи.

Песок, бетон.Болотный запах лилий.Над плавнями прочерчен дымный след.И брошен на буклет авиалинийРомашек неприкаянный букет.

Теперь нам с облаками разбираться,Да спорить с небом о Добре и Зле…

А небо остаётся на земле –Искать алмазы в пепле и золеИ слать богамХулу по сиплой рацииЗа счастье, что, как прежде, на нуле.

А счастье рядом – поле и околица…Пусть клеть пуста и покосился хлев,Судьбы едва угаданный запевЗерном в горстиИ тайным смыслом полнится,

НеправотойИ правдой отболев.

Играют с нами звёзды, колготитсяВ ветвях рассвет. На мачтовой соснеЗардеют иглы. Что-то о веснеСкукует горлопатенькая птицаИ тихо сгинет в следующем дне.

А там – черешен жаркие объятья,Пыльца и пыль пылающих цветов,Крапивы непорочное зачатье,Наития, прозренья – и заклятьеТех ранних зим, тех быстрых холодов,Где братство льдов, где листопады-братья,

Где в жёлтых вьюгах буду сострадать я

ОтчаяньюНевызревших плодов.

Гудит неукротимая пурга,Углы, чащобы, тропы заметая,И в снежной мгле плутают волчьи стаи,И в двери, в щели, в души залетая,Почти не тая, буйствуют снега.

И ты, по недомыслью, по незнанью,Пытаешься по хрупкой кромке льдаРулить, руководить похолоданьем,Не слишком-то и веря в холода.

И раскрутив метели без просвета,Оставив вьюгам вымыслы и сны,У волчьих ям, в прогалинах лесных,Ты ждёшь весны –Ты тяжко ждёшь весны…

И та придёт –Пьяна, вольна, раздета…

А там уже рукой подать до лета,

Где маков цветИ стоны белены.

Кто мутно мыслит – смутно излагает,Надеясь, что не вникнут, не поймут…

А Божьи Овны небо обживаютИ по ночам руном златым блистают,Топчась в кошаре лунной там и тут.

И тает снег,И заспанное солнцеВыводит лето на круги своя,И не закрыта Книга Бытия,И плавают поля, начав с нуля…

И ждёт тепла счастливая земля…

Не ведаяПро гексоген и стронций.

Опять в душе разлад и чревоточие,И злость на всё, и некуда податься!Скудеет жизнь, пора – и даже очень намВ том, что осталось, как-то разобраться.

Грешить – смешно.Ещё нелепей каяться:Судьба и так раскаяньем больна.А что душа? Она всегда вольнаДелить с тобой стакан пьяна вина,Пугать в саду ворон,С крапивой лаяться,Прощать тебя и – некуда податься! –

Уже одна,Ещё не зная дна,

Небесным безднам зябко улыбаться.

Не отвергай Господни наказанья!Бог любит тех и к тем благоволит,Кто, зная, что покинут и забыт,Всё претерпел,Все превозмог страданья.

Будь верен слову, не бросай словаНа ветер, даже если ветер с юга –Оттуда,Где снега, обняв друг друга,На скользких склонах держатся едва,

Где праведная, правая дорогаКрута, терниста, но по ней идти,Тащить свой скарб,Свой скорбный крест нести –

Чтобы, отринув левые пути,Душой земнойВдруг прикоснуться к Богу.

А свечи гаснут – и довольно скоро.Каштаны отцветают и, дразнясь,В подворьях бродят сорнотравья своры,И оголтелы птичьи разговоры,И с небом всё отчётливее связь.

И гаснут свечи.Отрочество творчества,Драчливое, без имени, без отчества,Ушло-прошло в свой срок и не слышныЕго эпиталамы и поэмы.

И лето буйствует,И рядом осень, где мыУже стоим, безропотны и немы,

Наедине с дождливым одиночеством

В туманахМолчаливойТишины.

И черти боятся гнилого болота!..

Потёмки душа – ни тропинки, ни брода:Бочаги стенаний, шатаний, обид…Но кто-то её стережёт и хранит,И оберегает неведомый кто-то…

И всхлипы зарниц, и небес позолота,И скрытность ночей, и распахнутость дня,И соль твоих губ в завершенье огня –Всё это уже не отпустит меня…

И черти боятся гнилого болота.

И пусто на душе,И за душой прохлада.За окнами гроза пускает пузыри:Рычит на небеса, льёт ливни без огляда,И громко о своём с богами говорит.

Ну, что нам загадатьИ что ещё придумать!..Иной разрез крыла, пера иную стать?Забился на чердак вихрастый белый турман,Успев на всём лету усвоить и понять,

Что счастье – сплошь гроза,Любовь – полёт сквозь ливниЗа семь земных небес в сиреневом дыму –И на заборах пивниГорластые твои вникают в кутерьму

Несбывшихся надежд – отчаянных и шумных,Взывающих прощать,Терзаться, сострадать…

И рядом небесаИ ты,И белый турман,

И мимолётных птиц вся ангельская рать…

Пронзительный ноябрь –Он здесь, он дома:Бесснежен, ветрен, нестерпимо свеж.Он режет правду-матку по живому,Не оставляя никаких надежд.

Любовь ещё с тобою, и тоска еёБлизка намИ горька, как нищета,Где радость безнадёжна ко взысканиюИ счастьем не оплачены счета.

Она ещё с тобой – с её постелямиПокосных трав,С мечтами взмыть, взлететь…Ну, как себе простить,Что не умели мыНи восхищаться, ни благоговеть!

Теперь ноябрь.Незвана и непрошена,В дверях зима: дождей сырое крошевоИсходит в иней, в изморозь зари…

Ты дверь прикрой, лампаду затепли,

И – что скорбеть! –Былым займётся прошлое,Тобой – зима с позёмкой и порошею,И снежный путь,И – что ж… Всего хорошего!

И больше ничего не говори.

Ушло и вроде бы пропало…Ну, что там с памятью души?

Мы редко думаем и мало:Фитиль да кремень, да кресало,Чтоб пламя в тиглях заплясало,Чтоб стрелы востры да мечи.Куём мы счастия ключи!

Цветут февральские мимозы…

Сквозь торопливый, сивый лес(А времени и впрямь в обрез!)Скрипят возы, спешат обозы,Взлетает, отгоняя мрак,Необоримый ветер юга!

И холодеет от испугаНа снеговалах-блокпостах,Охапками, в снопах, букетахНас тихо охмуряет лето,Дрожа в восторженных руках.

И вновь земле дарует небоАлчбу воды и жажду хлеба,И цветопад в садах кружит.

А что ушло, чего не стало,Оно не сгибло, не пропало,Всё стало кремнем и кресалом –Всё стало огнивом души.

И в синеве звенят стрижи,

И это, верь,Совсем не мало.

Несёт пыльцу и мнёт траву и листьяБродячий синий ветер луговой.Цветы цветут и прорастают мысли,Упавшие в золу ещё зимой.

В них тычут морды облака и кони,Жуют и топчут, и, сминая даль,В цикадном звоне, в журавлином стонеУходят в ночь, где в тихих реках тонетЯнтарных лун расколотый хрусталь.

И веришь –Всё само тебе откроется:Перестрадав, простив и претерпевНелепиц всех и бедствий перегрев,Земля – смотри! – о нас с тобою молится…

И встретит утро, и росой умоетсяДуша твоя…

Почти не постарев…

С простого чиха лиха не бывает:Жизнь просчитать, как деньги в кошельке,Поди, сумей!

А время утекает –И тает, и плывёт и уплываетВесенним льдом по суетной реке.

И не зови – теперь никто не вникнетВ твоих речей усталый непокой!..

Лишь дым печнойМахнёт тебе рукойИ в отчей мудрости остынетИ поникнет

Над пересохшей призрачной рекой.

Не любят их – худых и сирых,Героев свар и мелких драк.Пасёт несытая РоссияБездомных брошенных собак.

Они юлят с улыбкой жалкойУ остановки, где «чипок»,И кто-то тянется за палкой,И кто-то бросит им кусок…

И не расслышать,Не подслушатьСчастливый всхлип собачьих снов,Где дым и дом, очаг и кров,И безоглядная любовь,

И в небе – страждущие душиБездомных белых облаков…

Земля безвидна и пуста,И тьма, и бездна, и витаетДух Божий, и ещё не знает,Какая скрыта красотаВ Его творенье!..

Слава Богу,Мир состоялся понемногу –Разумен, радостен, открыт.

Но ты потерян, ты забытСамим собой! Душой безвиднойТы всё же чувствуешь провидноИ злобу туч, и ложь зарниц,И беспросветность глаз и лиц,Меж тьмой и бездной павших ницПеред тельцом златым постыдно…

И зреет мгла,И очевидна

Тщета Божественных десниц…

Трава любви,Трава забвенья!

Пырей, душица, чистотелСчастливых снов,И самомненьеВесенних гроз – их беспредел,Их безоглядность в самом сущем:Что на сейчас, что на потом,А что для вечности с кнутом,Той, что в лаптях, с дудой пастушьей,Бродяжит, не вникая слишкомВ дела земные – здесь мы, нет…

И тонет в травах звёздный свет,

И с красным глазом телевышкаРжавеет твой теряя след…

Бог трудится,Чтоб мы благоговелиПеред лицом Его.

Наступит зимний мрак:Согбенные насупленные ели,В чьих жилах летом смолы так кипели,Свою звезду в зеркальных небесахОтыщут – каждая! – и звёзды отразятсяВ холодной хвое, в голубых глазахМорозной мглы,И станет забыватьсяТревожная мечта о холодах.

И отойдут в метелях тени лета,И зачадит в руках лучина света,

И старые дубы нахмурят лбы,

ПредвидяНамерения судьбы.

Под кем-то лёд трещит,Под нами ломится,И всё у нас не этак и не так!

Вот то-то и припомнится пословица,Когда сквозь санный след, незнамо как,Сверкнёт темна вода – и не опомнится,Не спохватиться! – и навернякаК нам вскинет руки чёрная река,Ломая лёд…

Но всё-то нам не тонется!..

И тонкой нитью след твой, санный путь,По полыньям, хоть вплавь, хоть как-нибудь,Несёт тебя, и оттепелей сутьДавно ясна,И ежевика колется,И в кошенине, в травяной стерне,Кричат сверчки – всё горше, всё больней –О счастье, о зиме и обо мне,

О том,Что никогда уже не вспомнится…

О, патока и мёд, елей словесный!Потоки слов, где всё наоборот.Сорочья мудрость! – даже интересно,Куда тебя трескучесть занесёт.

Не миновать болтливому греха!Не суесловь: будь прям и многодумен.

Высокая форманта языка!..

Осядет пыль,Отлипнет чепуха…

Замкни свои уста – и ты разумен.

Любовь темна, душа больна,А память ветром носит…Цветёт родная сторона,Цветёт и плодоносит.

И давние её сады,Что позабыты нами,Цветы роняют и плоды –В бурьян,В объятья лебедыС колючими глазами,В подзой,Где злой костёр утратГотов чадить, шаманить,

Суля уже иной расклад,Уже иную память…

Вечерняя ласковость клёнов…

Как много наломано дров!Печальны звонницы без звонов,Больны купола без крестов.

И прошлое скудно и скупо,А счастье чуть-чуть и в обрез…

Но светел весенний твой лес,Неся этот сказочный куполПоверивших в чудоНебес.

Взметнёшься вверх,Сорвёшься вниз –И вдрызг, и весь твой сказ!

И тает след, и гибнет смыслЗа частоколом фраз.

И вот опятьТвоя странаРванулась наудачу…

Чтоб, заплатив за всё сполна,Нам доживать на сдачу.

Последний жёлудь слетит и утонет,Расплескав отраженье своё.Ведьма-осень нам снова готовитПриворотное зелье-питьё.

Запах прелого сена, зелёныйМох в канавах и мокрая пыль,Где ворчливые бродят вороны,Разгребая несгнившую гниль.

Скоро белые трели-метелиНас обнимут, любя-не любя.Мы дождёмся, мы сами хотелиЭтой поздней судьбы для себя.

И сугробы, заносы-карнизы,Мгла и глушь, где зови-не зови,Охранят нашу снежную близость,Нашу вьюжную снежность любви.

И в распадках, не знающих лета,В гиблых стужах, не знающих тризн,Будет ветром и льдами воспета

Эта жизнь,Эта вечная жизнь.

Подспудная мысль, абсолютно туманная,Скользнёт, промелькнёт – ни призреть, ни понять…

Не буду перечить и спорить не стану я –Где ветер посеян, там нечего взять.

Там нечего ждать – только стужи да засухи,Да вечных печалей седой бесприют.И небо закрыто, и заперто наглухоДуша, где и в праздники не подают.

Но что-то влечёт нас в ненастья туманные,

И снова готова томиться и ждать –В обносках надежд, непутёвая, странная, -Слепая любовь – уж не Богом ли данная? –

Предтеча прозренья,Почти благодать…

Ночь заскрипит на старых дрогах,И боль дневную затая,Сойдутся в рощах при дорогахПолуседые тополя.

И псы дворовые, где хаты,Заборы, явят нам сквозь сонРазноголосый и богатыйСвой подзаборный лексикон.

Мы их, конечно, понимаемИ на себя берём винуЗа всё, что там, уже за краем,И вместе с ними тихо взлаемИ возрыдаем – на луну,На дождь,На рябь небесной глади,На блики звёздного огня,

Где никогда нам не растратить

Ни влажной мглы твоих объятий,Ни губ, поверивших в меня.

Пришла беда –Не брезгуй ты и ею.В сенях не прячься – мимо не пройдёт!Всё в жизни и мудрее, и хитрее,Чем от ворот широкий поворот.

Мы всё накликали,Всё выпросили сами,Начав с неразуменья, с пустяка.И гасят свечи в опустелом храмеСтудёные ладони сквозняка.

Ну, что ж – беда бедой,А ты привычноУглы повымети, готовься в новый день:Плети кривой судьбы своей плетень…

Всё правильно.Всё праведно.Отлично.

Вот только ночь совсем уж неприличноОбнажена – до звёзд! –И не постичь намЕё надежд…

И зябнет горемычно

Вчерашний день,Уже вчерашний день…

О прошлое споткнуться не боюсь:Избыто, отпечалено, отпето.Трещат и трутся, провожая лето,Сухие спины жёлтых кукуруз.

И петухи, не рассчитав рассвета,Срываются на крик, как будто этоУдержит и тебя, и наше лето,

И наш ночной,Всегрешный наш союз.

Последний снег сметён несмелоПрохладным ветреным теплом,И кромка луж разледенела,И всё просчитано умело,И переходит слово в дело…

Но речь, конечно, не о том!

А всё о том, что врозь да порозньИ мы, и трав подснежных поросль,И всё же изморозь и моросьУже не застят свет в окне.

И оживает в полуснеЛюбовь и боль,Любовь и горесть –

К ветрам и паводкам готовясь,

Готовят мирК Большой Весне.

Накрапывает дождь.ВоспоминаньяНе дарят мудрости:Ну, вспомнил – и забудь!

Отчаянная, гибельная сутьВсея любви…

Мы были там, за гранью!

Ты не лгала,Но всё провидел сам я:И дрожь травы, и оторопь зари,И тайный зов стремнин твоих: - Плыви!..И боль, что нам означила заранееНочных туманов влажное касанье,Рассветных звёзд угар и угасанье…

И вечный грехНеправедной любви.

Ну, что тебе твои воспоминанья,Когда поскрёбыш осени пустой –Обугленный морозом травостой –Вдруг обретает память и дыханье!

И отрешась от рабского сознаньяПодснежной прели, крокус голубойПроклюнулся – и тёплые туманыНесут, смеясь, и слёзы, и обманы,И грозы,И любовные романы…

И стонет дождь,От счастья сам не свой,

Обняв листву и становясь листвой.

Осенний свет.Щекастых яблок рденье.Ботвы ленивой пыльные хвосты.И облака, и белые мостыСквозных небес, сулящих возвращеньеК исходному, к началу, где ЗемляМелькнёт меж звёзд потерянной звездою,Сверкнёт слезой, уже чужой для глаз…

И я вернусь –Дождём, метелью, зноем…

И от беды собой тебя укрою –

Ещё не раз,Даст Бог – ещё не раз…

«И всё в Екатеринодаре, как в далёком Париже, но чуточку наособицу, на свой южный, казачий лад. И так же, как в самом Париже – Старый, Новый, Сенной базары, ресторанчики, трактиры… И мы рады, что кто-то выпустил слово на ветер: «…наш маленький Париж».