Ирина Кнорринг - Окна на север. Вторая книга стихов.

Окна на север. Вторая книга стихов

«Мы мало прожили на свете…»

Мы мало прожили на свете,Мы мало видели чудес.Вот только — дымчатые этиОбрывки городских небес.

И эти траурные зданьяВ сухой классической пылиДа смутные воспоминаньяМы из России привезли.

В огромной жизни нам досталась,От всех трагедий мировых,Одна обидная усталость,Невидимая для других.

И все покорнее и тишеМы в мире таем, словно дым.О непришедшем, о небывшемУже все реже говорим.

И даже в мыслях, как бывало,Не рвемся о огненную даль.Как будто прошлого не мало,И настоящего не жаль.

«Не те слова. Не те, что прежде…»

Не те слова. Не те, что прежде,Когда в азарте молодомМы глупо верили надеждеИ думали: «переживём!»

Что ж? Пережили? СвоевольемСломили трудные года?И — что ж? В тупой, обидной боли —Тупое слово: «никогда».

И с лихорадочным ознобомПриподнятая сгорячаРука, дрожащая от злобы,Бессильно падает с плеча.

И в безалаберном шатаньеСудьба (уже который раз?)За безрассудные желаньяТак зло высмеивает нас.

И всё, что нам ещё осталось,Всё, чем душа ещё жива, —Слова, обидные, как старость,Как жизнь, жестокие слова,

О том, что не нашли мы рая,О том, что преданы в борьбе,О том, что стыдно погибаемОт горькой жалости к себе.

«Ни клясть и ни благодарить…»

Ни клясть и ни благодаритьНе стану скупо и устало.И не спрошу — как дальше быть?И не скажу, что страшно стало.

Я все, как должное приму,Как хлеб земли, как сон, как воздух,Как прорезающие тьмуБольшие огненные звезды.

И как привычные праваКак тягостную неизбежность,Приму жестокие слова,Приму нечаянную нежность.

«Только клубы едкого дыма…»

Только клубы едкого дыма,Да гудящая сизая сталь.Только радость, летящая мимо,Чья-то радость, летящая вдаль.

За последним мелькнувшим вагономЧто-то кончилось, оборвалось.Лишь далеко, в чащах зеленых —Затихающий грохот колес…

Помнишь страшные дни и недели,Те, которым прощенья нет?Помнишь, как с тобой мы смотрелиОтшумевшему счастью вслед?

«Ни восторженно-звонких стихов…»

Ни восторженно-звонких стихов,Ни заломленных к небу запястий,Ни желаний, безумных, как ветер,Ни ленивой истомы в крови…

А покорно, без пламенных слов,Без мечты о несбыточном счастьи,Повторять эту сказку столетий,Эту грустную сказку любви.

«Просто, без слез и проклятий…»

Просто, без слез и проклятий,С горстью наивных стихов,В стареньком ситцевом платье,В темной тоске вечеров,

С запахом лука и супа,В кухонном едком чаду —Женщиной слабой и глупойТихо к тебе подойду.

И без упрека и стонаОструю боль заглушу.Снов твоих страшных не тронуИ ни о чем не спрошу.

Все, что копила годами,Молча отдам навсегда.И заструятся над намиНезолотые года…

«Надоели скитанья без цели…»

Надоели скитанья без цели,Примитивно-непрочный уют.Одиночество темных отелей,Одиночество темных минут.

Закоулки глухие, кривые,Нищета, темнота, полутьма,И облупленные, неживыеДвухсотлетние эти дома.

Ни романтики старых кварталов,Ни фальшиво-восторженных слов!Слишком много я в жизни видалаЭтих грязных и темных углов.

Жить, подобно бездомной собаке,Не приткнуться нигде, никогда…— Надоело мне на бивуакеПрожигать неживые года!

А над жизнью — тугой, неизменной,Навсегда заколдованный круг……Ночью снятся мне белые стеныИ широкие окна на юг.

«Стало холодно. Рано смеркается…»

Стало холодно. Рано смеркается.Воют ветры и хлещут дожди.— Это только еще начинается.То ли будет зимой, подожди!

Вздохи. Жалобы. Мысли бездомные.Неуверенный шорох пера.Ставни плотные, комнаты темные,Нескончаемые вечера…

— Ну, к чему эти злые пророчества?— Да, конечно ты прав — ни к чему.Это только — мое одиночество,Ненужное никому.

МЫШИ

Мыши съели старые тетрадки,Ворох кем-то присланных стихов.Мыши по ночам играют в пряткиВ сонном сумраке углов.

Мыши съели письма из России,Письма тех, кого уж больше нет,Пыльные огрызочки смешные −Память отошедших лет.

Мыши сгрызли злобно и упрямоВсе, что нам хотелось сохранить:Наше счастье, брошенное нами,Наши солнечные дни.

Соберем обгрызенные части,Погрустим над порванным письмом:Больше легкого, земного счастьяПо клочкам не соберем…

Сделает иным, ненастоящимЭтот мир вечерняя заря.Будет в окна падать свет мертвящийУличного фонаря.

Ночью каждый шорох чутко слышен,Каждый шорох как глухой укор.Это гложут маленькие мышиВсе, что было до сих пор.

«Я знаю, как печальны звезды…»

Я знаю, как печальны звездыВ тоске бессонной по ночам.И как многопудовый воздухТяжел для слабого плеча.

Я знаю, что в тоске слабея,Мне темных сил не одолеть.Что жить во много раз труднее,Чем добровольно умереть.

И в счастье — призрачном и зыбком, —Когда в тумане голова,Я знаю цену всем улыбкамИ обещающим словам.

Я знаю, что не греют блесткиЧужого яркого огня.Что холодок, сухой и жесткий,Всегда преследует меня…

Но мир таинственно светлеет,И жизнь становится легка,Когда, скользя, обхватит шеюХудая детская рука.

«Спасибо за жаркое лето…»

Спасибо за жаркое летоИ дали несжатых полей.За проблески яркого светаНа слишком несветлой земле.

За письма — почти человечьи, —Без литературных прикрас.За радость нечаянной встречи,Друг к другу подвинувшей нас.

За шум урагана ночногоИ горечь последней любви.За неповторимое слово,Жестокое слово: «живи!».

ТИШИНА

Я не забуду темных зданий,Больших, нагроможденных лет.Ни встреч, ни грустных расставанийЯ здесь не позабуду, нет.

Я говорю, что не покину,Не променяю никогдаНа эту тихую равнинуМятущиеся города.

Но потаенным знаньем знаю,Себе безмолвно говорю,Что жадно я в себя вбираюГустую, тихую зарю.

Что суета проходит мимо,А дни по новому полныПочти до боли ощутимой,С ума сводящей тишины.

И больше ничего не надо —Ни встреч, ни жалоб, ни стихов, —Когда в траве высокой садаМелькают зонтики цветов.

Когда в кустах белеют розы,И так прозрачны вечера,И запах теплого навозаЛетит с соседнего двора.

Когда стихает голос ветра,И дышит пьяная земля,Когда на много километров —Одни пшеничные поля.

ВЕТЕР