Эмир Эмиров - Мы далеки от любви

Эмиров Эмир

Мы далеки от любви

Эмир Эмиров

Мы далеки от любви

Азербайджан, Баку, 1968 год.

В большом доме, который по народному назывался Серый, молодой человек и молодая девушка снимали одно квартиру на двоих, они были студентами одного университета.

Риме - молодой человек, лет 19-ти , красивый. Он меланхолик, но не верил в любовь..

Хотя за ним был ряд поклонниц, ему было все равно.

Намел - молодая девушка, лет 20-ти, симпатичная, стройная, добрая и очень чувствительная.

Риме вышел, а Намел сидела в квартире и не знала где он. Тем временем Риме исповедовался.

Риме

Любовь? Я улыбнусь и отойду,

И в темноте останусь.

Пусть воют волки на Луну,

Я на любовь не стану.

Я волк? Да, может быть,

Но только светло-серый,

Хотя окраску можно смыть,

Не смыть вам волчью веру.

Я безразличный? Может быть,

Жестокий? Может тоже..

Но я не создан, чтоб любить,

Виновен ли я Боже?

Я боль быть может, причинил,

Кому-нибудь из женщин,

Но я об этом не молил,

Так почемуж я грешный?

Пришел грехи я смыть свои,

Помилуй Милосердный,

Но я не создан для любви,

Любви, окраски бледной.

Исповедавшись Риме вернулся в квартиру, Намел играла на фортепиано. Он вошел так , что она его не заметила, и продолжала играть.

Наконец после нескольких минут ожидания он создал кратковременный шум и сделал вид, что это случайно, Намел оглянулась, улыбнулась ему, и продолжала играть.

Риме

О музыка, лишь душу нам сластит,

Но сласть не замечают, кто грустит.

Не отрицаю, я люблю пианино,

Признаюсь, Мир сереет без нее,

Порой мне грустно, а порой звук клавиш-это мило,

Порой не замечаю я ее.

Намел

Я думаю, что музыка всегда прекрасна,

Не важно настроение, какое льстит тебе,

Она согреет в холоде, спасет в беде,

Я думаю, что наши чувства музыке подвластны.

И чтоб слова свои не отрицать,

Сыграю я для вас вальс номер пять.

Шопен, жаль с жизнью он расстался,

Но был гениален он, он гением в сердцах остался.

Играет.....

Риме

Шопен, считают чудо он природы,

Он с малых лет шокирует людей,

Но гении они и есть уроды..

У каждого быть должен свой предел.

Всегда боролись мы за равенство, свободу,

Но равенство не только материально,

Есть равенство, которое гениально

И это равенство во всем людского рода..

Намел

Не буду спорить с вами я, конкретно

Но равенства такого нету, не у всех оно заметно

Риме

Так я и говорю, что есть оно,

Но жаль не каждому оно дано

Намел

Скажите лучше мне Риме

Откуда вы пришли, куда идете..

Быть может просто интересно мне,

Быть может вы нуждаетесь в заботе..

Риме

Откуда я пришел, куда иду не важно

Не выйду я сегодня, дождь за окном, за домом влажно.

Пойду я лучше книгу почитаю

Иль просто полежу и помечтаю..

Риме лег на диван, а Намел села за фортепиано и вновь заиграла..

Через три часа обстановка немного изменилась, Риме так и лежал, но уже с закрытыми глазами, он спал, а Намел села возле него и глазами описывала его черты.

Она смотрела на его лицо, руки, а в интервалах поглядывала в окно.

Пробило 11:00 Риме встал и попросил Намел сварить ему кофе..

Риме

Я чувствую, что долго был во сне

Намел, пожалуйста налейте кофе мне..

На улице я вижу сильный ветер..

И стоит ли смириться с ветром этим.

Не стоит, так куда же деться

Лишь кофе помогает мне согреться

Намел

Лишь кофе? А как же чувства, что в душе болят

Они ведь согревая, пламенем любви горят.

Лишь кофе? А любовь, а как же чувства,

Я слышу это от ваших уст, мне грустно.

Риме

Вы говорите, что такое чувства?

Ведь чувства лишь порывы, это пусто

На год на два они горят вулканом,

А через три остынет эта лава.

Останется лишь дым, а вскоре и его не станет

И что тогда нас согревает, манит?

Привычка, лишь она друг к другу тянет.

Намел

Нет, все же есть любовь, и вот она

Она едина, вечна, она одна..

Риме

Какая же это любовь? Которая одна

Быть может ею ты сейчас больна?

Так, извините я уже на ты..

Ах, это дико страсти сатаны

Я понимаю, та любовь

Всего лишь наивные мечты

Всего лишь мечтательная кровь.

Которую из романов вы прочли

Я вам скажу, что вечной нет любви

И как бы небыли бы вы мне Дороги

Я вам открою тайну эту

Но это отнюдь не порок завета

Намел

Нет это лож, вы просто эгоист

Риме

Быть может я и эгоист,

Но от любви я к счастью чист.

После этих слов они разошлись, каждый в свою комнату, и не виделись до утра.

Утро 7:00 они встретились взглядами, но уже молча и отправились в университет.

День прошел как обычно.

20:00, Намел уже была в квартире, и что-то писала, за окном бушевал ветер..шел проливной дождь. Риме еще не вернулся, последнюю неделю он стал поздно возвращаться, это было мнение Намел, но его личное дело.

21:00 Риме вошел в квартиру, Намел делала вид, что не замечает его, но в глубине души она ждала его. По всему было видно, что Намел не равнодушна к Риме, а он этого не замечал или просто старался, и не хотел замечать.

Риме сел у окна и смотрел в небо, он был романтиком, но романтиком странного характера. Смотря в высь он что-то шептал про себя, а Намел тем временем делая вид, что ей все это безразлично наблюдала за ним. Она была очень добра и сентиментальна, она не могла выносить одиночество, тем более если есть с кем поговорить и делая вид, что читает Неруду она начала разговор.

Намел

Отныне ты моя, усни во сне моем,

И пусть с тобой уснут любовь , печаль , работа

Пусть крутит ночь незримые колеса

Ты рядом спишь, прозрачна как янтарь

Во снах моих уже другая не уснет

Теченьем времени пойдем с тобою вместе

Сквозь мрак со мной другая не пройдет

Лишь ты одна всегда Луна и Солнце

Риме

Во сне так нежно разжимаешь ты

Как знаменьем неясные ладони

Глаза закрыла серыми крылами

И я тону в воде, что нас с тобой несет

Ночь ветер, мир наматывает судьбы

Нет без тебя меня, я только снюсь тебе

Намел

Как странно, вы читаете стихи

Стихи , которые полны любви

А сами отрицаете ее существование

И что вам стоит мелкое признание

Ведь люди мы, нам свойственно влюбляться

Вам стало быть не хочется признаться

Что есть любовь, есть она

И каждому она дана с полна

Вы отрицаете слова свои же

То далеки вы от любви то ближе

Прошу признайтесь, есть любовь на свете

Прошу, вы не убьете себя этим

Вы говорили, что вы эгоист

И что вам наплевать на боль друзей подруг

Не правда это в глубине души вы гуманист

Вы человеколюб

Риме

Не думал, что вы считаетесь и с этим бредом

Что люди все гуманны на свете этом

Я вижу, вы читали, что Басуальто пишет

И думаю, вы знаете что он

Живет войною, вдохновляется и дышит

И ктож от слов его был воскрешен

Считаю я что там где есть война

Там нет любви, там не нужна она

Хотя вы правы, есть и там любовь

Но та любовь богатствами больна

А та любовь, которая гуманна будет

Спит наверху ее никто не будет

Слова, которые писал Неруда,

Внушают нам, что он гуманным был и жил, чтобы любить

Но был он так де патриотом, мог врага убить

И как, по-вашему, какое это блюдо

и по улицам кровь детей...

текла, как кровь детей...

Любовь не война, не золотая лихорадка

Она для нас останется загадкой.

Намел

Бесчувственный вы, вот и все мотивы

Слова ваши аналоги сатиры

Но знайте это воля чувства ваша..

Она не человеческая, она не наша

Риме

Вы говорите, что слова мои жестокости лишь грезы?

Так почемуж я вижу ваши слезы?

Задело за душу, да, бывает правда горькой

А лож любви нас забавляет только

Намел

Вы знаете, что вы мне были милы

Но в вас разочаровалась я отныне

Риме

Надеюсь я , что это злость в вас говорит

Остынете вы завтра, утро вас смирит

Намел окончательно расплакалась и убежала, а Риме сел и опять бросил свой взгляд к верху.

Неруда...Среди тех звезд, что радовали взор

Среди множества на небе, в водах, в росах,

Я выбрал ту, которую любил

И с тех пор сплю ее ночами.

Намел обиделась на Риме , но обида эта была кратковременной , так как она понимала, что Риме неплохой человек, но не верит в любовь и потом,, она не могла долго держать зло на человека, которого любила.

Утром все было как обычно, они отправились в университет.

Погода оставалась неизмененной, и только к вечеру она холоднела, дождь шел сутками.

20:00 Намел как всегда была уже в квартире и грелась теплом маленького камина.

В половине девятого Риме вошел в квартиру, он понимал, что своими словами обидел Намел и попытался ее смягчить.