Константин Большаков - Пета. Первый сборник

Пета

Первый сборник

Из общего количества экземпляров 200 нумерованных. Первые 50 экземпляров, нумерованные от I до L на плотной бумаге, в роскошной обложке, по цене 1 р. 50 к. за экземпляр и остальные 150 экземпляров, нумерованные от 51 до 200, на плотной бумаге по цене 75 к.

Евгений Шиллинг

Humoresque

(отрывки)

1

Страшннет белком бирюза,Коза отвернулась от трав.Медора закрыла глаза,Закрыла пустыню Моав.Прошла миновала гроза,Просохла зеленость мурав.Открылись сухие глаза.Так значит неверящий прав.

2

Река течет и течетИ выйдет едва ли на лугСухие луга – харалуг.Сочти, и получится чет.Несет свою зыбь и отчет,И мной в нее пущенный сукВ нутро, на морской харалуг,Туда, где ничто не течет.

3

Реки руки твои,Ты ими течешь.Точку поставить над i.Вытечь из рога мереж.Рог – золотая рожь,Рожь – морской колеиБесколейность. Читай палеи.Ты из морского течешь.Планы достойны сии:Впасть не в море-мокошь, –В луг понаправить ручьи,Вылить на заросли кош.

4

Сон на задворки она.Хочет вовсе не спатьВылить воду до дна,Всю из глаз изгнать.Много в лугах полотна,Мокрый вода тать.Воду в луга наметать,Реченьку выгнать со дна.

5

Греческое – мое любимое,Ихний люблю Лоос.Лой, волоокий, Лоос.Лой не звучит подхалимом.Лой – Лоос – родимое.Верное. Лой апракос,Кличет он дудочкой-примою.Лой, волоокий, Лоось!

6

Колено охвачу рукой.Волосы сбились… не вижуС ними возиться на кой?Так я пирата обижу.Руки разомкну. Долой.Волосы радостью дышут,Надо их вскинуть повыше.Завтра наступает Лой.

7

Нет ничего, ничего.Нет у Медоры кифар.Киноварь валит, как пар.Нет у кифар своего.Пышет из деки пар,Краски стекают. Рибо!Где-то в ладони удар,Как бы ответ на «Рибо».

8

Шумов не бойся архипелаговых.Их попирай. Перейдут!Это ль у балок овраговых?Как же? Ни тени, ни смут.Все острова одинаковы,Все тяжелы от фелук!Все от затмений караковы.В тенях фелуковых лук.

9

Медора, сиди у реки.Лампаду у брода заправь.Туман изойдет из луки.Лампада, вот, – явь.Река утечет. СоткиЛьняное. Потрав.И вспыхнет тебе из рекиСухая слезиночка-навь.

10

Куда, куда, куда?Там ничего. – Зив.Сухой у него переливт,Безводна его вода.Стада, заблужденья, бурда…И он растет, Зив.А хочешь, пройди и тудаПоискать догму-миф.

11

Помню, читать и писатьУчилась под купой мимозКниги шептали, как мать…Евангелие называлось «апракос»Число любимое пять,Любимые песенки ос,Добрый Иисус Христос,Грудная буква ѣ.Сладко читать и писать,Слаще мой нынешний спрос!Это, как душу спасать –Знать не один, апракос.

12

Арника баранья трава.Будет легче лбу.Выпрыгнет речка со рва…Лбом приложиться к столбу.Столб передам не в дрова.Дам на морскую гульбу.Выйди, фелука, в пальбу.Чайки!.. не расти трава…

13

Что отрыгнул харалуг?То ли, зачем ты в поход?Зыбью умыться у лук,Истин набрать себе в рот?

Там ничего, – Зив.Знала б, так по боку бред,Чем бы нырянье в пролив,Чем бы улиток в берет.

14

Гладкая тянет река.Гладок рукав на руке.Что ты нашла на песке?Чем поживилась рука?

Мокрый вода тать.Там и песок не такой;Взрыла легонько киркой –Вылезли гады свистать.

15

Лучше бы он был нищим.

Константин Большаков

«Монету жалости опустит…»

Монету жалости опустит,Следя за шалостями зорко,Не для нерасточивших грустьПод аккомпанемент восторга.

И не тангируют сомненья,Невинностью припудри лица,А этот ускользнувшей деньНе на автомобиле мчится.

И не растраченностью гордоСердец, закованных в перчатки, –Сквозь охладившихся реторт«Замеченные опечатки».

Атлант

(Аграмматический сонет)

A la memoire glorieuse de St. Mallarme

Громоздкий пот на лысине где сосныИз града и дождей по бородеЖурчащих рек где в ледяной водеКупают их задумчивые весны

Черт где угрюмых в каждой бороздеТысячелетьями веденный осныйУкус вращает тяжести мир косныйИ дремлет на качнувшийся труде

Бог лавров шума от тревоги вспышекТрамваев зорких глаз на полночь доФабричным над стоглазым дыма крышек

От доменных печей течет BordeauxМышц волокно пружин несокрушимыхНа ночи барельеф кудрявья в дымах.

Le Chemin De Fer

«Выпили! Выпили!» – жалобно плачем лиМы, в атласных одеждах фигуры карт?Это мы, как звезды, счастью маячилиВ слезящийся оттепелью Март,Это мы, как крылья, трепыхались и билисьНад лестницей, где ступени шатки,Когда победно-уверенный вылезЧерный туз из-под спокойной девятки.А когда заглянуло в сердце отчаяньеГордыми взорами дам и королей,Будто колыхнулся забредший случайноВетерок с обнажающихся черных полей,Это мы золотыми дождями выпалиМешать тревоги и грусть,А на зеленое поле сыпали и сыпалиСтолько радостей, выученных наизусть…«Выпили! Выпили,» – жалобно плачем лиМы, в атласных одеждах фигуры карт?Это мы, как звезды, счастью маячилиВ слезящийся оттепелью Март.

Март 915 г.

Сергей Бобров

Площадь

«Как будто человек зарезанный…»

Как будто человек зарезанныйНа этой площади лежит!А дрожь рук говорит, что нечегоТеперешнее ожидать.

Смех легче был бы не кончен,Когда бы не тени цветков,Зарезанный убежит с площади,Голый бежа вперед.

Противоположная улицаПовлечет следующий труп;Так разорваны горла накрепкоНа площади в шесть часов.

«Оторван, вслед тощим громадам…»

Оторван, вслед тощим громадам, –Руки костлявый не я ли вел!Но бурь тихих взор, излом-каменьСхватился за меня.

Как зуб вонзив в отроги замера.Я вдыхал пронзительную ясыНо вот – и мне стала площадь столбом,Стеной, параллельной мне.

Но и тут был бы весел площади круженьеИ паденье прохожих в условную бездну…Зачем бить, убить, напоминать,Изъязвлять, топить, душитьБессонного – тут:  «– Их тени благовонны  Над Летою цветут?»

Азовское море

Вскипает застывший черный шелк.Спины песков рыжи;Плетется мясной мухой паровоз.Прокусывая ленты дымков.

Сеть степей. Молчите же выИ колес заштатные вопли.Ив туман. Хижин рябь.Сутолок устывшая марь.

Четыре шага до шелка,Шелк несется, скрябает берегом:– Жестяное Азовское море. – Рычи,Белоязыкой волны жало.

Скребется простор и хлюпает грузно.Накален взор и топь;Звонит, бурчит оцинкованная волнаИ жалом жерло желти лижет.

Из Федора Платова