Душа стучит под чашечкой коленки. Пародии на стихи Виктории Зименковой - Владимир Буев

Владимир Буев

Душа стучит под чашечкой коленки. Пародии на стихи Виктории Зименковой

Читает женщину мужчина

Перед вами, уважаемые читатели, новая книга пародий Владимира Буева, на этот раз на Викторию Зименкову. Скажем честно, как и в других книгах пародиста, речь тут идёт не о традиционном для этого жанра высмеивании недостатков поэтического текста или подчёркивании недостатков авторских мыслей. Обращаясь к читателям, Владимир Буев сразу пишет, что Виктория Зименкова поэтесса замечательная и стихи у неё замечательные. Именно от этого мнения пародиста об пародируемом авторе следует отталкиваться.

Как и в других случаях, Владимир Буев считает необходимым перед своими пародиями помещать полные тексты пародируемых стихотворений.

Итак, Виктория Зименкова (увы, не все полные тексты её стихотворений будут здесь приводиться, тем более, что все они есть в книге):

На краткий миг почувствовать: жива…

На краткий миг заполнить пустоту.

А после шум воды… Но… чёрта с два!

Не смыть и не очистить всё, что тут,..

…Кровать летит и падает на дно…

И вот она застыла, как гранит,

И траурна, как гроб, плывущий в ад.

И простынь – белый саван – сохранит

Невинных винных пятен кружева.

…Готовиться ли к новому броску?

И будет ли в нём смысл или нужда?

И долго запах чувствовать иной,

И кожу, и глаза… опять не те…

…Скольженье ледяных, бездушных тел.

Убог и нищ мой разорённый трон.

…И жизнь моя иль не моя? Как сон,

Но не на что ее мне променять.

Виктория Зименкова – представитель популярного сейчас постмодернизма с его распадающейся реальностью, несовместимостью внешнего и внутреннего и перманентным надрывом. Таковы и образы, определяющие внутренний мир её лирической героини: тут и гроб, плывущий в ад, и простынь – белый саван, сохраняющий невинных винных пятен кружева, и ледяные бездушные тела, и даже разорённый трон. И явно неудавшаяся жизнь героини (которую, разумеется, не стоит отождествлять с реальной жизнью автора) – смесь утраченных иллюзий и умирающих последними надежд.

Владимир Буев, прекрасно понимая, что имеет дело исключительно с авторским видением мира, стремится перенести действие в менее пафосную и более привычную реальность:

Плывёт туман в глазах: слегка перебрала.

А может, не слегка: туман густой и плотный.

В ушах – колокола, вокруг лежат тела.

И запах перегара – душный, но добротный.

…Одно приятно мне: на простыне лежу

Вся белая она и кружевом покрыта.

«Но, боже, что за ад!» – я мысленно цежу,

Увидев, что вино по простыне разлито.

…Вокруг тела, тела, храпят мужские туши.

Мой взгляд скользит по ним, и больно мне вдвойне,

Ведь я пришла сюда совсем не бить баклуши…

…………………………

Невинное вино, невинная вина –

Игра красива слов, загадочна, двояка.

Сместишь чуток акцент – и вот полутона.

И сразу пародист не пародист, а бяка.

Будем честными: пародист в данном случае не бяка, а именно пародист. Резко снизив градус пафоса, он, как было в своё время сказано о Бальзаке, хватает романтическую героиню, срывает с неё венок из флердоранжа и бросает на бульварную скамейку в объятия матроса. Картина получается не слишком привлекательная, но куда более привычная и реалистичная. Но таковы жанр и специфика пародии.

А вот другой случай. Стихотворение Виктории Зименковой вполне реалистично, более того – традиционно. Подобные стихи были у многих поэтов прошлого века: мягкие, уютные, близкие читателю, живущему повседневностью. И никакого постмодернизма:

Лес уснул в медвежьих мягких лапах.

За стеной шуршит тихонько мышь.

Тусклый свет сороковаттной лампы,

И кусочек неба между крыш…

Тихий вечер замер тёплой псиной,

Что у ног печали сторожит.

Тишина дрожит, как лист осины,

От ударов маятника лжи…

Засыпаю… Кедровое масло

Догорает в ладанке… Шепну

Сонно… В целом мире места мало,

Чтоб вместить всю эту тишину!

Что делать в этом случае пародисту? Приём должен быть совсем другой, и Владимир Буев его находит:

Я шепну тебе, склонившись к ушку:

Ящик есть – Вселенные войдут.

И тиши туда вся влезет тушка,

Ведь Пандоры ящик очень крут.

Впрочем, я ошибся – так бывает:

В ящике Пандоры – лишь беда.

Чёрный ящик целый мир вмещает.

Тьфу ты! Снова лезет лабуда.

…Тёмный вечер волком смотрит в спину.

Тишь такая, словно бой грядёт.

Где ж тот ящик – ёмкость, что рутину

Вместе с тишиной в себе замкнёт?

Оттолкнувшись от авторского финала, где выражено желание найти нечто, что может вместить в себя «всю эту тишину», пародист продолжает в том же духе, введя в текст пародии ещё ряд избитых образов. Тут и ящик Пандоры, и чёрный ящик, вмещающий в себя целый мир. При этом смысл уходит от переживаний лирической героини к поиску упаковки, способной помочь исполнить неосторожно высказанное ею желание.

«Игровые» и игривые стихи очень любимы современными поэтами, и, конечно, не могут быть обойдены пародистами. У Владимира Буева есть пародии на целый ряд подобных стихотворений разных авторов. Виктория Зименкова не стала исключением. Вот её текст:

Давай поиграем сегодня друг с другом?

Обрушим каскад нежных слов и объятий,

И вырвемся прочь из порочного круга,

Из пут повседневности и восприятий.

Давай притворимся, что мы не чужие,

Что наша любовь без конца и начала!

И мы бы так долго и счастливо жили…

Вот только в игре – «настоящего» мало.

Владимир Буев с удовольствием включается в игру, естественно, переводя её в другую плоскость:

Давай притворимся, что в загсе стоим мы.

И кольца друг другу на пальцы надели.

А чтобы реальней смотрелось, не мнимо,

Давай сходим в загс на ближайшей неделе.

Мы в загсе. Обряд инсценируем брачный.

– Согласны ли взять вы..?

– Согласны, конечно!

Пошло всё не так..? иль, напротив, удачно?

Вот кольца на пальцах, и ночь неизбежна.

Лирическая героиня стихотворения Зименковой обуреваема тоской любви и готова поиграть в неё в надежде, что игра станет настоящей жизнью. К финалу она всё же понимает, что в игре настоящего мало. Героиня пародии, как ей и положено быть, дамочка вполне ушлая, и затеянная ею игра приводит к вполне реальному и желанному финалу. Это последующая неизбежная ночь может оказаться игрой, а вот оформление брака – суровая правда жизни, от которой уже так просто не убежать. Постоянно переводя романтические порывы героев в реальные поступки, Владимир Буев показывает не столько нелепость или нежизненность постмодернистских поэтических фантазий, сколько превалирование над ними обыденной