Дмитрий Федотов - Однажды в Париже Страница 61

Но объяснять это де Голлю англичанка, конечно, не стала. И учить его правилам объяснения с любимой женщиной — тоже. Если этот рослый красавец, усвоив урок, просто-напросто подойдет к своей избраннице и без всяких предисловий скажет: «Я вас люблю», то что же достанется учительнице, кроме приглашения на свадьбу?

— Я придумаю, как вас помирить, — со вздохом сказала Люси, вставая. — Вряд ли ваша дама сердца сбежит из Лувра, чтобы обвенчаться в первой попавшейся церквушке. Такие свадьбы готовятся долго, и время у нас есть. Я помирю вас, вот увидите! Ну, благодарите! Целуйте ручку!

Анри тоже встал.

— Вы удивительная женщина, мадам, — искренне произнес он.

— Я ваш друг, — скромно напомнила Люси.

Де Голль поцеловал руку англичанке, а она поцеловала его в щеку.

— Как бы я хотела иметь такого брата! — прошептала графиня. — Объятия любовника — вещь ненадежная… — Тут Люси невольно вспомнила Бэкингема. — …а когда обнимает брат, наверное, чувствуешь себя как в раю!

Анри сам не понял, каким образом его руки стали самостоятельными и обхватили Люси.

А у нее хватило ума не торопить события.

Когда Анри ушел, довольная графиня тихо рассмеялась. Все складывалось удачно. Такой замечательный крепыш в постели и тайное поручение кардинала — все вместе!

Если бы не загадочные мужчины, что крутились возле ее дома, было бы совсем великолепно…

Глава десятая, в которой д’Артаньян догадывается, где искать бастарда кардинала, а Паскаля спасает прекрасная незнакомка

Доходный дом на улице Святой Катарины принадлежал, как еще десяток таких же, некоему Эфраиму Помпедулу, толстому, горбоносому и черноглазому купцу из Марселя. Он объявился в Париже лет десять назад, тогда еще худой, бледный и готовый вцепиться в глотку любому, кто посмел бы назвать его голодранцем. Какое-то время Эфраим околачивался в трущобах Большого рынка, потом был пойман на мошенничестве самими же местными пройдохами, изрядно бит и брошен подыхать под мостом Менял. Там-то его и подобрал Жоффрей Дюмон, старьевщик и точильщик из квартала Сен-Мишель. Дюмон выходил парня и пристроил в разносчики к своему куму-пекарю. Год спустя на Пасху Эфраим удачно попался на глаза одной молодой вдовушке, некой маркизе де Пуассон. И вскоре перебрался к ней в дом. А еще через год — купил свой первый особняк, превратив его в доходный дом…

Д’Артаньян и Паскаль добрались до улицы Святой Катарины уже в полной темноте. Шарль даже подумывал, не отложить ли визит до утра, но капуцин здраво рассудил, сказав, что такой тип, как самозваный сынок кардинала, не станет торчать днем в своем углу, а скорее отправится туда, где побольше народу и подешевле пиво, чтобы за басню о благородном происхождении бесплатно поесть и попить, а то и обрести пару-другую сочувствующих.

Но когда мушкетер и монах отыскали нужный дом, двери его оказались заперты, фонарь над крыльцом едва теплился, а на грифельной доске слева от входа было криво намалевано: «Мест нет».

— И что будем делать? — Д’Артаньян в замешательстве покрутил ус. — Не вышибать же дверь?

— Ну зачем же сразу — вышибать, месье? — покачал головой Паскаль и хитро подмигнул. — Они сейчас сами откроют…

Он подошел к низкому окошку справа от двери и трижды стукнул в него. Через минуту ставень приоткрылся на ладонь и в неверном прыгающем отсвете свечи в щели показалась заспанная физиономия.

— Кого там несет на ночь глядя?

— Во имя Господа, — странно и четко произнес Паскаль.

Шарль услышал за окном сдавленный ох, и сейчас же прозвучал не менее странный ответ:

— Именем Его!..

Потом за дверью завозились, и наконец она открылась. В проеме показался всклокоченный человек со свечой в руке. Увидев мушкетера, он шарахнулся было назад, но тут заметил рядом тощую фигуру монаха и вдруг резко согнулся в глубоком поклоне. Затем быстро отступил внутрь.

— Проходите, проходите, милостивые господа, — забормотал слуга, — за мной, прошу вас… вот сюда, в трапезную…

Он прошмыгнул вперед, ловко зажег большой канделябр над длинным столом.

— Не желают ли господа отужинать?

— Желают, желают! — сделал грозное лицо д’Артаньян, усаживаясь за стол. Когда слуга исчез, он в упор посмотрел на капуцина. — Ну-ка, сознавайся, что еще за пароль ты назвал этому разбойнику?

— Господь с вами, месье! — обиделся Паскаль. — Какой же он разбойник?! Это управляющий господина Помпедула, Якоб Шварц…

— Ты мне зубы не заговаривай! Что означает твой пароль «во имя Господа»?

Монах заерзал на скамье, отвел глаза, потом вздохнул:

— Ничего особенного, месье… Просто условная фраза для… людей на службе его преосвященства…

— Врешь!

— Ей-богу, чистая правда!.. Можете сами у отца Жозефа спросить.

— И спрошу!..

Разговор прервался появлением в трапезной миловидной служанки с припухшими, видимо ото сна, глазами. Она приветливо улыбнулась гостям, сделала книксен и выставила на стол блюдо с пирогом и кувшин.

— Все уже остыло, месье… И печь погасили…

— Ничего, дочь моя. Нам не привыкать! — бодро отмахнулся Паскаль и перекрестил девицу.

— А скажи-ка, милая, — вкрадчиво заговорил с ней д’Артаньян, — у вас тут, случайно, не проживает некий Поль Доре?

— Хозяин строго запрещает нам рассказывать о своих постояльцах, милостивый господин, — потупилась служанка.

— Думаю, этот запрет не касается людей, состоящих на службе его величества.

— Я боюсь за свое место, месье… Если хозяин узнает…

— Не узнает. Мы ведь никому не скажем, друг мой Паскаль? — Шарль незаметно подмигнул монаху.

— Конечно! — подыграл тот. — Дочь моя, ты окажешь великую услугу не только королю, но и его преосвященству, если ответишь на вопрос господина мушкетера. А ценные услуги всегда щедро вознаграждаются!

— Право же, вы искушаете меня, святой отец!.. — Щечки девицы запунцовели.

— Я всего лишь брат во Христе…

— Итак, милая, — д’Артаньян осторожно взял служанку за руку и вложил ей в ладошку тяжелую серебряную монету. — Вот тебе четвертачок[23] на новое платье…

Ладошка крепко сжалась.

— Молодой человек по имени Поль живет на втором этаже, в восьмой комнате… Но его фамилии я не знаю.

— Замечательно! Мы сейчас поужинаем, а потом ты отведешь нас к нему.

— Нет, месье, я не могу!..

— Тебе не нужно новое платье?

— О, месье!.. Но его точно нет сегодня дома.

— Тем лучше!.. — Серебряная монетка поменьше первой тоже исчезла в розовой ладошке девицы. — Это тебе на кружева и ленты…