Дмитрий Федотов - Однажды в Париже Страница 62

— Замечательно! Мы сейчас поужинаем, а потом ты отведешь нас к нему.

— Нет, месье, я не могу!..

— Тебе не нужно новое платье?

— О, месье!.. Но его точно нет сегодня дома.

— Тем лучше!.. — Серебряная монетка поменьше первой тоже исчезла в розовой ладошке девицы. — Это тебе на кружева и ленты…

— Да продлит Господь ваши годы, месье!

Служанка упорхнула на кухню. Паскаль разлил вино по кружкам.

— Неплохо, господин мушкетер. Только больно уж щедро. Отцу Жозефу такие расходы могут не понравиться.

— Ничего. От пары монет казна его преосвященства не оскудеет…

Они не торопясь подкрепились пирогом с капустой и куриными потрошками, допили вино, и д’Артаньян сказал:

— Посиди-ка тут. Если что — свисти… или нет, лучше молись погромче, я услышу.

— Вы все-таки хотите подняться в комнату этого Доре?

— Думаю, это будет полезно. Вдруг найду что-нибудь?

— Вряд ли он станет держать здесь кота, — покачал головой Паскаль. — Глупо и опасно.

Вместо ответа Шарль встал, похлопал его по плечу и направился в кухню. Девица была там, делая вид, что чистит поддувало печи, и явно ждала щедрого господина. При его появлении она молча проскользнула на лестницу, призывно махнув рукой. Шарль, стараясь не греметь шпорами, почти на цыпочках, двинулся за ней.

К счастью, лестница оказалась не скрипучей. Минуту спустя они остановились перед низкой дверью. Д’Артаньян толкнул ее, но она была заперта. Он в недоумении посмотрел на девицу. Та интригующе улыбнулась и извлекла из-под фартука связку ключей.

Комната показалась Шарлю тесной и низкой. Чтобы не повредить шляпу о потолочную балку, он снял ее и положил на стол посреди комнаты. Кроме стола тут была узкая деревянная кровать, табурет и небольшой сундук в углу справа от маленького оконца. «Моя комнатенка по сравнению с этой — почти королевские покои, — подумал д’Артаньян. — Видать, не густо у кардинальского сыночка с деньгами!..»

Он медленно обошел комнату, освещенную неверным светом единственной свечи, которую предусмотрительно прихватила с кухни служанка. Собственно, разглядывать было нечего. На кровати валялся скомканный, драный и очень грязный плащ, под столом обнаружился стоптанный сапог, какие носят мастеровые и ремесленники предместий столицы, но почему-то — один?.. Сундук оказался не заперт, но и там почти ничего не было. Внимание Шарля привлек разве что большой дерюжный мешок, выделявшийся в ворохе каких-то уж вовсе несуразных тряпок и обрывков.

Гасконец вытащил мешок, приоткрыл его и тут же зажал горловину, невольно сморщившись. Из мешка буквально разило кошачьей мочой, вдобавок он весь был покрыт клочьями светло-серой шерсти. Сомнений тут быть не могло: именно в нем похититель, кто бы он ни был, принес сюда злосчастного кота, а бедное животное, обезумев от страха, обмочилось и пыталось вырваться.

— Идемте, господин мушкетер, — жалобным шепотом напомнила о себе девица. Все это время она молча таращила глаза на действия д’Артаньяна и обеими руками держала толстую сальную свечку над головой, чтобы Шарлю было лучше видно. — Я боюсь: нас могут здесь застать!..

— Среди ночи?.. — Д’Артаньян брезгливым жестом кинул мешок обратно в сундук и захлопнул крышку. Потом подошел к служанке, взял ее двумя пальцами за дрожащий подбородок и крепко поцеловал в губы. Девица слабо пискнула и обмякла, закрыв глаза. Шарль едва успел подхватить падающую свечу. «Что же они тут такие нервные все? — весело подумал он, привлекая к себе девчонку за талию. — Сразу в обморок!..» Внимательно оглядел ее лицо, нежную шею, полуоткрывшуюся в широком вороте грудь: хороша! Но… в другой раз! Сейчас не до развлечений. Он легко дунул ей в лицо, еще раз. Густые ресницы затрепетали, девица открыла глаза, во взгляде, который она подарила гасконцу, смешалось все — страх, восхищение, призыв. Она слабо дернулась, и д’Артаньян тут же ее отпустил.

— Милая, как тебя зовут?

— Камилла, мой господин…

— Мы с тобой обязательно встретимся еще раз, Камилла, — заговорщицки пообещал он, — а сейчас быстренько уходим отсюда. Не ровен час, вернется постоялец…

Они вернулись в трапезную, где Паскаль в одиночестве приканчивал второй кувшин вина.

— Ты где его взял?!

Монах хихикнул и показал пальцем за спину мушкетера. Тот обернулся и увидел в дальнем углу зала ряд бочек на козлах.

— У этого Помпедула неплохой запасец! Любой трактир позавидует!

— Ну, вот что. Прекращай-ка наливаться — ты мне нужен трезвым и бодрым. Я сейчас отправлюсь по делам, а ты останешься и проследишь за нашим бастардом. Должен же он объявиться у себя в каморке?

— А дальше что?

— Если появится до утра, немедленно пошлешь кого-нибудь за мной в кордегардию Лувра. А нет — я сам утром приду.

— Слушаюсь, мой капитан! — Паскаль состроил серьезную рожу, но в глазах его плясали бесенята.

— Камилла, забери у слуги Божьего кувшин и не давай ему пить до утра ничего, кроме воды.

Прогулка по ночному Парижу даже для смелого человека небезопасна. Арбалетный болт или пуля одинаково смертельны и для припозднившегося горожанина, и для мушкетера. Поэтому д’Артаньян шел быстро, стараясь держаться глубокой тени от домов и скрыв до глаз лицо краем плаща. Правая рука всю дорогу крепко сжимала эфес шпаги, так что под конец заныли затекшие пальцы.

Однако Бог на сей раз миловал своего грешного сына, и Шарль благополучно добрался до дома господина Буонасье. Он растолкал сладко сопевшего Планше и велел быстро приготовить ему форменные сапоги, колет и плащ, зарядить пистолеты и оседлать лошадь. Пьер, отчаянно зевая и костеря на чем свет стоит пистолеты и коня, принялся за работу. Д’Артаньян же в это время спустился на кухню и опустошил горшок с просяной кашей со шкварками, которую так вкусно готовила кухарка галантерейщика. Бросив на дно горшка денье, Шарль вернулся к себе, дал подзатыльник клевавшему носом над пистолетами Планше и принялся чистить клинок шпаги. Ему сегодня здорово пришлось потрудиться, и, если не оттереть его вовремя от следов крови, лезвие быстро начнет ржаветь.

Пьер наконец справился с пистолетами и, спотыкаясь, побрел на задний двор седлать лошадь. Д’Артаньян же протирал ветошью клинок и размышлял.

«Все-таки зачем этому Доре понадобился кот? Да еще кардинальский?.. Вернуть его в обмен на признание отцовства его преосвященством?.. Чушь! Никогда кардинал этого не сделает — он же не враг себе. Требовать за кота выкуп?.. Но много ли можно выгадать даже за редкое животное? К тому же кардинальские ищейки живо разыщут вымогателя, не успеет он пересчитать полученные денежки… Что еще?.. Титул попросить?.. Опять же, вряд ли. Кот для такого размена мелковат… Черт побери, фантазия, кажется, истощилась! Придется спросить самого Доре, как только поймаю…»