Вальтер Скотт - Приключения Найджела Страница 71

— И вы хотите сказать, что я именно такой низкий, подлый негодяй, — ответил лорд Гленварлох, — который боится искусного игрока и обдирает неопытного, который избегает играть с равными себе, чтобы тем вернее грабить людей, стоящих ниже его? Так, насколько я понимаю, говорят обо мне?

— Нет, милорд, вы ничего не добьетесь от меня, если будете говорить со мной таким тоном, — сказал сэр Манго, чья язвительность находила поддержку в чисто животной смелости (к тому же он был совершенно уверен в своей безнаказанности, дарованной ему шпагой сэра Ральона Рэтрея и дубинками приспешников леди Кокпен). — А что касается правдивости этих сведений, — продолжал он, — ваша светлость прекрасно знаете, что вы никогда еще не проигрывали больше пяти золотых за один вечер, с тех пор как начали посещать заведение Боже, что вы почти всегда вставали из-за стола с выигрышем и что порядочные молодые кавалеры, посещающие ресторацию — я имею в виду юношей благородного происхождения и со средствами, — не имеют обыкновения играть таким образом.

— Мой отец был прав, — сказал лорд Гленварлох с горечью, — и его проклятие справедливо преследовало меня с того момента, как я впервые переступил порог этого дома. Сам воздух там насыщен заразой, и тот, кому удастся избегнуть разорения, потеряет свою честь и доброе имя.

Сэр Манго, наблюдавший за своей жертвой восхищенным и в то же время осторожным взглядом опытного рыболова, понял, что если он натянет лесу слишком туго, добыча легко может сорваться. Поэтому, чтобы не спугнуть свою — жертву, он выразил надежду, что лорд Гленварлох не примет его откровенную речь in malam partem. note 106

— Если вы иногда и были чересчур осторожны в ваших развлечениях, милорд, — продолжал он, — нельзя отрицать, что это самый надежный способ предотвратить дальнейшее уменьшение вашего и без того расстроенного состояния! И если вы играете с людьми, стоящими ниже вас, вы избавлены от неприятности прикарманивать деньги ваших друзей и людей вашего круга, не говоря уже о том, что эти плебейские мошенники пользовались преимуществом tecum certasse, note 107 как говорит Аякс Теламон — apud Metamorphoses; note 108 для таких людей честь играть с шотландским лордом — достаточное вознаграждение за потери их ставок, и должен сказать, что большинство из этих скряг может позволить себе такую роскошь.

— Как бы там ни было, сэр Манго, — сказал Найджел, — я хотел бы знать…

— Да, да, — перебил его сэр Манго, — и, как вы говорите, кому какое дело, могут ли эти жирные васанские быки расстаться со своими деньгами или нет? Джентльмены не должны ограничивать свои забавы из-за подобных людей.

— Я хочу знать, сэр Манго, — сказал лорд Гленварлох, — в каком обществе вы услышали эти оскорбительные подробности относительно меня.

— Несомненно, несомненно, милорд, — сказал сэр Манго, — я всегда слышал и всегда сам говорил, что ваша светлость в частной жизни вращаетесь в самом лучшем обществе. Так, например, прекрасная графиня Блэкчестер, — но мне кажется, она не очень-то часто показывается в свете после истории с его светлостью герцогом Бакингемом. И еще добрый старомодный шотландский дворянин лорд Хантинглен, несомненно весьма достойный человек, — жаль только, что он слишком часто подносит к губам свой кубок, иной раз это вредит его репутации. А веселый молодой лорд Дэлгарно, скрывающий под длинными вьющимися локонами влюбленного юноши житейскую мудрость убеленного сединами старца… Превосходной породы все трое — отец, дочь и сын, все потомки одного и того же древнего рода. Я думаю, не стоит упоминать о Джордже Гериоте, человеке, несомненно, честном, когда мы говорим о дворянстве. Вот общество, в котором вы вращаетесь, милорд, как я слышал, если не считать ресторации.

— В самом деле, мое общество почти ограничено теми лицами, которых вы упомянули, — сказал лорд Гленварлох, — и наконец…

— Во дворец? — переспросил сэр Манго. — Я как раз хотел поговорить с вами об этом. Лорд Дэлгарно рассказывал мне, что не может уговорить вас поехать во дворец, а это не в ваших интересах, милорд, — король слышит о вас от других, вместо того чтобы видеть вас лично. Я говорю это, движимый самыми дружескими чувствами, милорд. Говорят, недавно при упоминании вашего имени его величество воскликнул: «Jacta est alea! note 109 Гленварлохид стал игроком и пьяницей!» Лорд Дэлгарно вступился за вас, но его голос потонул в общем хоре придворных, утверждавших, что вы ведете рассеянный образ жизни и вашей баронской короне грозит опасность затеряться среди беретов горожан.

— И так говорили обо мне открыто, — спросил Найджел, — ив присутствии короля?

— Говорили открыто? — переспросил сэр Мэлегроутер. — Ну, разумеется, — то есть все тайком шептали друг другу на ухо, а это самое открытое разглашение слухов, какое только можно себе представить. Ведь надо думать, что королевский двор не такое место, где все друг с другом запанибрата и орут во все горло, как в ресторации.

— Будь проклят королевский двор вместе с ресторацией! — нетерпеливо воскликнул Найджел.

— От всей души присоединяюсь к вам, — сказал благородный кавалер. — Моя служба при дворе не много мне дала, а в ресторации я проиграл в прошлый раз четыре золотых.

— Могу я попросить вас, сэр Манго, — сказал Найджел, — назвать мне имена тех, кто позволяет себе порочить доброе имя человека, которого они едва ли могут знать и который никогда не оскорбил никого из них?

— Разве я уже не говорил вам, — ответил сэр Манго, — что сам король высказался в таком духе, а также и принц? И можно поклясться перед алтарем, что при таких обстоятельствах все присутствующие, если только они не молчали, пели ту же самую песню.

— Вы только что сказали, — возразил Гленварлох, — что лорд Дэлгарно вступился за меня.

— Сущая правда, — ответил сэр Манго, насмешливо улыбаясь, — но его голос быстро заглушили — он, вероятно, был простужен и хрипел, как старый ворон. Бедняга! Если бы он мог говорить полным голосом, несомненно, его выслушали бы так же внимательно, как если бы он отстаивал свои собственные интересы, в чем никто не может сравниться с ним. Кстати, разрешите спросить вас, — продолжал сэр Манго, — лорд Дэлгарно представил вашу светлость принцу или герцогу Бакингему? Они могли бы быстро уладить ваше дело.

— Я не претендую на благосклонность принца или герцога Бакингема, — сказал лорд Гленварлох. — Так как вы, видимо, посвятили себя изучению моих дел, сэр Манго, хотя, быть может, без особой на то нужды, вы, вероятно, слышали, что я подал своему монарху прошение об уплате долга, причитающегося моей семье. Я не могу сомневаться в стремлении короля соблюдать справедливость; не подобает мне также прибегать к помощи его высочества принца или его светлости герцога Бакингема, чтобы получить от его величества то, что он должен даровать мне по праву, но в чем он может отказать мне наотрез.