Ганс Лихт - Сексуальная жизнь в Древней Греции Страница 94

Керамик — «район гончаров» — простирался от рынка на северо-запад вплоть до так называемого Дипилона, «двойных ворот», а за Дипилоном — называясь уже Внешним Керамиком — тянулся вдоль Священной дороги, которая вела в Элевсин. Интересно отметить, что святость этой улицы религиозных шествий ничуть не умалялась оттого, что на ней стояли многочисленные публичные дома. Через этот район пролегала длинная широкая улица, называвшаяся Дромос («Проспект»), которая вела из внутренней части города и по обеим сторонам была украшена колоннадами, где располагались многочисленные лавки.

Греческие авторы мало говорят об устройстве публичных домов, их убранстве и внутреннем распорядке, но мы вправе предположить, что они едва ли многим отличались от публичных домов Рима и Италии, относительно которых мы информированы достаточно хорошо. На самом деле, греко-римский «дом радости» мы можем посетить даже в наши дни. Всякий, кто знаком с Помпеями, поймет, что я имею в виду: в Двенадцатом квартале Четвертого района, на углу Vicolo del Balcone Pensile, под номером 18 расположен и lupanare, где молодежь Помпеи давала выход своей энергии, о чем и поныне напоминают многочисленные непристойные фрески и надписи на стенах. Интересно также отметить, что через отдельный вход посетитель по галерее (pergula) мог проникнуть сразу на второй этаж.

Гораций и автор «Приапеи» (Гораций, «Сатиры», i, 2, 30; «Приапея», 14, 9) называют римские публичные дома (fornices или lupanaria) дур-нопахнущими, что, по-видимому, свидетельствует о грязи и нечистоте, а согласно Сенеке (Controv., i, 2: redoles adhuc fulginem fornicis), посетитель уносил этот запах на себе, как с мрачным удовлетворением в своей язвительной, сатире (vi, 131) Ювенал говорит об императрице Мессалине, торговавшей своим телом в публичных домах. В каждом таком доме имелось, разумеется, известное количество комнат или «номеров», называвшихся cellae (Ювенал, vi, 122, 127; Петроний, 8; Марциал, xi, 45); над каждой комнатой было надписано имя обитавшей в ней девушки (Марциал, xi, 45; Сенека, Controv., i, 2) и, возможно, указывалась ее минимальная такса. Авторы121 упоминают также различные покрывала (lodices, lodiculae), расстилавшиеся на ложе или на полу, и, как нечто само собой разумеющееся, — светильник (lucerna)122.

Плату девушки брали вперед, о чем, по-видимому, свидетельствует одно место у Ювенала (vi, 125: excepit blanda intrantes atque aer poposcif). Персии называл проституток также нонариями (nonariae)123, так как заведения не могли открываться ранее девятого часа (около четырех часов пополудни), «чтобы не отрывать молодежь от ее занятий». Чтобы завлечь

121 Петроний, 20; Марциал, χιν, 148, 152.

122 Марциал, χιν, 39—42; Гораций, «Сатиры», и, 7, 48; Ювенал, vi, 121; Тертуллиан, «Кжене», ii, 6.

123 Персии, ι, 133, и схолиаст: попала dicta meretrix quid apud veteres а попа hora prostabant, ne mane omissa exercitatione illo irent adulescentes.

прохожих, девушки стояли или сидели перед лупанариями, по каковой причине их также называли prostibula или prosedae (относительно prostibu-lum см. Ноний Марцелл, ν, 8; относительно proseda — Плавт, Poenulus, Ί, 2, 54); первое из этих слов произведено от глагола prostare, отсюда и «проституция». Если девушка принимала в своей комнате посетителя, она закрывала дверь, вывесив перед этим на двери табличку «occupata» — «занята» (Плавт, Asinaria, iv, I, 15). В определенный час, вероятно, с приближением утра публичные дома закрывались, как можно заключить из одного места у Ювенала (vi, 127). Мы вполне могли представить, что стены комнат были украшены непристойной живописью, даже в том случае, если бы находки в помпейском «доме радости» не подтверждали

эту догадку.

Взгляды древних на сексуальное не позволяли им относиться к посещению публичных домов как к чему-то предосудительному, что с очевидностью явствует из нескольких пассажей античных авторов. Так, в своей знаменитой сатире (i, 2, 31), посвященной половой жизни, Гораций говорит следующее:

Мужа известного раз из-под свода идущим увидя,

Молвил божественно-мудрый Катон: «Твоей доблести- слава!

Ибо, надует когда затаенная похоть им жилы,

Юношам лучше сюда спускаться, хватать не пытаясь

Женщин замужних...124

[перевод М. Дмитриева и Н. С. Гинзбурга]

Совершив экскурс в мир римской проституции, вернемся в Грецию. Промежуточное место между обитательницами публичных домов и гетерами занимали «вольноопределяющиеся» проститутки и девицы, рассматривавшие проституцию как средство дополнительного заработка. Нет нужды подробно останавливаться на уличной проституции, потому что ее формы едва ли существенно отличались от тех, что распространены в наши дни. В соответствии с природой вещей, способы общения проституток с клиентами и наоборот были бесконечно многообразны. Несколько любопытных образчиков сохранились в «Палатинской Антологии»; один из них я уже приводил.

Вот еще один пример (Anth. Pal., v, 101):

«Здравствуй, красотка!»

«Привет!» — «А кто впереди... Там?» —

«Неважно!»

«Дело есть у меня!» — «Это моя госпожа!»

«Можно надеяться?» — «Да». — «Сегодня ночью?» — «Что дашь ты?»

«Золото!» — «О, хорошо!» — «Вот!» — «Это мало... Отстань!»

[перевод Ю. Голубец]

124 По этому поводу схолия к Горацию замечает: «Однажды, когда Катон проходил мимо публичного дома, некий юноша, смутившись при виде его, попытался незаметно скрыться за углом. Но Катон обратился к нему и сказал, что в его поступке нет ничего предосудительного. Когда же впоследствии он видел того же юношу неоднократно выходящим из того же публичного дома, он остановил его и сказал: «Тогда я похвалил тебя, так как думал, что ты бываешь здесь от случая к случаю, а не что ты здесь живешь». (Ср. также Гораций, «Сатиры», ii, 7, 47).

Мы располагаем эпиграммой Асклепиада (ν, 185), в которой он отправляет товарища на рынок за некоторыми покупками для веселого пира с молоденькой проституткой: тому следует купить трех больших и десяток маленьких рыб, дюжину креветок и не забыть приобрести шесть венков из роз (весьма характерно для греков).

Одна из эпиграмм Посидиппа описывает пирушку четырех юношей с четырьмя проститутками. Одного сосуда Хиосского вина явно недостаточно, и поэтому мальчика-слугу посылают к виноторговцу Аристию сказать тому, что в первый раз он прислал кувшин, наполненный лишь наполовину, — «там не хватало по меньшей мере двух галлонов». Уже говорилось, что такие сценки встречаются довольно часто, особенно в вазописи.

Ритуал, к которому прибегали эти блуждающие жрицы Венеры, желая заполучить мужчину, был практически тем же, что и в наши дни, и в этой связи ничего особенно оригинального сказано быть не может. По воле случая до нас дошла туфелька одной из таких уличных дам. На ее подошве (копия подошвы помещена в монументальном труде Darem-berg-Saglio) выбито слово ΑΚΟΛΟΥΘΙ (что означает: «Следуй за мной»), так что пока девушка ходила в поисках клиента, это слово отпечатывалось на мягкой земле улиц, и у прохожих не оставалось ни малейших сомнений относительно ее ремесла.