Юрий Папоров - Пираты Карибского моря. Проклятие капитана

Юрий Папоров

Пираты Карибского моря. Проклятие капитана

Сыновьям Сергею, Николаю и внуку Петру посвящаю.

Автор

ПРЕДИСЛОВИЕ

В шестидесятые годы прошлого столетия во время пребывания на Кубе в качестве завбюро АПН мне доводилось много ездить по этой стране. Каждая поездка поражала по-своему — природой, людьми, с которыми доводилось встречаться, их словоохотливостью, обычаями их жизни, пристрастием к музыке и танцам, своеобразием архитектуры их городов. Однако встреча с Тринидадом, одним из первых шести поселений, основанных испанцами сразу после открытия острова Колумбом, окунула меня в историю этой древней земли настолько, что неудержимо захотелось рассказать читателю об этом нечто интересное.

Сопровождал меня директор местной городской библиотеки, который, так порой бывает, сколько ни старался, ничего захватывающего рассказать не мог. Однако он не сдавался. На следующий день он высказал сожаление, что я не могу встретиться с настоятелем главного собора Тринидада. Оказалось, что мой новый друг полагал, что советскому гражданину просто не положено разговаривать со служителем культа, тем более католиком. Получив разъяснение, добрейший компаньеро Эрнесто повел меня в старинный, типичный андалузский дом, где жил падре — настоятель городского собора. Очень приветливо нас встретив и узнав причину нашего прихода, седовласый падре сообщил, что расскажет нам занимательнейшую историю, связанную с древним Тринидадом, но только на следующее утро, поскольку — а дело было вечером — в подвалах собора, где нам следовало обязательно побывать, нет электричества.

Утром падре угостил нас чашкой горячего шоколада с бисквитами и провел в подвал собора Св. Троицы к длинным стеллажам, на которых стопками лежали неподъемные фолианты. Сняв том, на обложке которого было начертано: «Запись браков, рождений, крещений и смертей. Книга 3-я за 1707 год», падре как мог осторожно — понятное дело, все страницы были продырявлены термитами — открыл страницу восьмидесятую и предложил мне переписать в тетрадь текст записи бракосочетания капитана Педро де ла Круса с сеньоритой Каталиной де Андрадэ. Затем падре подробно рассказал мне их историю…

Вдохновленный ею, я в течение ряда лет собирал дополнительный материал. Однако жизнь сложилась так, что лишь сегодня все записанное прежде легло на страницы приключенческого романа «Пираты Карибского моря».

ЧАСТЬ I

КОРСАР ПЕДРО ДЕ ЛА КРУС

Глава 1

ДОБЫЧА

Глухо прозвучал выстрел. Три парусника со зловещими черными флагами на мачтах стояли в бухте Касильда. В лучах утреннего солнца, только что поднявшегося над морским горизонтом, в специально оставленную алькальдом подзорную трубу старик отчетливо различил более двадцати лодок и человеческие фигурки на берегу, двигавшиеся в сторону города.

Пока дозорный доставал из корзины мешочки с порохом, забивал пушку, зажигал фитиль и наконец выстрелил, прошло добрых десять минут. Подняв на шесте, воткнутом рядом с хижиной, три черных флажка, что означало приближение к городу трех пиратских кораблей, старик вновь навел подзорную трубу на берег залива. У лодок уже никого не было.

Сигнал о нападении был дан слишком поздно. Вышло так потому, что порох хранился в наспех построенной хижине и успел отсыреть за дождливые дни, к тому же руки старика дрожали от волнения, и он долго не мог высечь огнивом искру, чтобы запалить фитиль.

Всего несколько недель назад жители города назначили его дозорным и поселили на холме, возвышающемся над городом. А нынче он до утра провозился в загоне, принимая у своей единственной козы потомство, и упустил нависшую над городом опасность. Треволнения и радость подняли одинокого старика с постели глубокой ночью, ему очень хотелось как следует разглядеть прибавление в его новом, еще мало обжитом хозяйстве, и до восхода солнца он нянчился с пытавшимися устоять на тоненьких ножках беспомощными козлятами. Всю свою жизнь старик исправно служил городу ночным сторожем, теперь ему поручили куда более важное дело, а он при первом же испытании оплошал.

Сердце дозорного тоскливо сжалось. Через пятнадцать-двадцать минут пираты уже достигнут южной окраины города, и никто не сможет оказать им должного сопротивления. Бедный старик чувствовал свое бессилие и метался по маленькой площадке перед невысоким каменным парапетом, на котором жерлом к морю была установлена старенькая пушчонка. За те несколько недель, что жители города, предвидя возможное нападение пиратов, построили ему на горе Попа дом, привезли из долины плодородной земли и разбили сад, справили хозяйство: козу, свинью, кур, — он стал больше уважать себя.

А теперь… Как он посмотрит в глаза тем, кто доверил ему свою безопасность?

Дозорный поспешно забил пушку новым зарядом и произвел второй выстрел. Это означало — пираты уже приближаются к городу. Потом схватил хозяйственный нож и, насколько позволяли ему годы, проворно помчался по тропинке вниз.

Как глухо ни прозвучали оба выстрела, свое дело они сделали. Жители спросонок выбегали на улицу. Услышав поданный пушкой сигнал, звонарь ударил в колокол церкви Святого Утешения. Тревожный набатный звон, оповещавший о приближении серьезной опасности, был тут же подхвачен колоколами собора Святой Троицы.

Пушечные выстрелы и колокольный звон вынесли тревогу далеко за пределы города. Даже тем, кто не видел флажков на шесте у хижины дозорного, было ясно: пираты застали город врасплох, и теперь единственным спасением для его жителей будет бегство. Все ценное, пока первые группы пиратов еще не перекрыли дороги, надо было спешно грузить на повозки. Скорее запрягать лошадей в экипажи, забирать все, что только можно унести, и уходить в горы или подаваться в долину Святого Луиса, где раскинулись табачные плантации, поля сахарного тростника а у более состоятельных горожан находились и загородные усадьбы.

В доме дона Рикардо Луиса де Андрадэ, богатого коммерсанта, владельца нескольких плантаций и скота, царил переполох. На конюшне закладывалась выездная хозяйская карета, запрягался крытый шарабан и повозки для скарба. Слуги носились по дому как угорелые, выполняя приказания хозяина.

Донья Марсела хлопотала в детской, где только что пробудились, услышав колокольный звон, ее дети. Старшая дочь, которой месяц назад исполнилось пятнадцать, стояла в лиловых чулках и черных башмаках и с помощью пожилой негритянки-няни надевала на себя узкое утреннее платье. Ее брат и две сестры, младшей из которых было всего семь лет, сидели в растерянности на своих кроватках и не знали, плакать ли им от испуга или смеяться над тем, в каком неожиданном виде предстала перед ними всегда такая строгая мать. На ней были потешные коротенькие панталоны и огромный, свисавший почти до пояса ночной колпак.