Павел Мариковский - Чудесная пестрокрылка

Павел Иустинович Мариковский

Чудесная пестрокрылка

По крутому берегу Большого Чуйского канала тянется узкая полоска колючего осота. Его лиловые соцветия пахнут сильно и приятно. Многие цветы еще не раскрылись, некоторые уже давно отцвели и белеют своими пушистыми головками.

Низко над каналом проносятся ласточки, на лету задевая грудью поверхность воды. У самой кромки берега расселись большие пучеглазые лягушки. Здесь они караулят насекомых, прилетающих на водопой. Сквозь сизую дымку испарений жарко греет солнце. Вдали, над посевами люцерны, с криками летает стайка золотистых щурок, там же стрекочут сенокосилки.

На запах осота слетаются разные насекомые. Больше всего здесь маленьких, не более двух-трех миллиметров, сереньких жучков-пыльцеедов. Они массами облепляют цветы и, глубоко забравшись в них, беспрерывно копошатся, переползают с места на место и кажутся очень озабоченными. Подлетают бабочки-голубянки — маленькие, изящные. Иногда появляется оса с темными крыльями и яркой, вызывающей окраской, смелая и независимая. Но больше всех над осотом летают какие-то крупные пчелы, жужжат беспрерывно крыльями, паря над растениями, и, садясь на цветы, собирают пыльцу. Задние ноги пчелы кажутся толстыми от собранной пыльцы. Пчелы, как говорят пчеловоды, нагрузились обножкой. Сколько надо положить труда, чтобы, не теряя ни одного мгновения, перелетая с цветка на цветок, собрать пыльцу растений, потом посредством сложных движений с помощью специальных щеточек и волосков смести ее в особые корзиночки, расположенные на голенях, и, уже нагрузившись до отказа, отнести свою ношу в жилище! Там из пыльцы и нектара будет приготовлено питательное тесто, и им пчела накормит развивающиеся личинки.

Задние ноги пчелы кажутся толстыми от собранной пыльцы.

Пчелы, вьющиеся над осотом, значительно крупнее домашних. Они почему-то не очень трудолюбивы и озабочены, иногда совсем не по-пчелиному затевают погоню друг за другом, уносятся вдаль, возвращаются вновь к цветам и будто играют в воздухе легкомысленно и беззаботно. Да пчелы ли это? Нет ли тут какого-нибудь обмана?

Два шага вперед, к колючей полоске осота, напряженное внимание — ровный полет, знакомое пенье крыльев, загруженные пыльцой задние ноги. Не каждый цветок достоин внимания насекомого. Один, видимо, только что обобран, в другом — засилье жучков-пыльцеедов, а вот третий — на нем стоит остановиться: от него пахнет вкусным. Насекомое садится на цветок и вдруг преображается и становится самой обычной крупной сирфидой-эристалией. Разве это не неожиданность: в воздухе — пчела, на растении — муха!

На цветке насекомое преображается и становится самой обычной крупной сирфидой-эристалией.

Как велика сила образов! Незначительный, но типичный штрих какого-либо животного для нас достаточен, чтобы дополнить все остальное воображением. Только одни ноги, похожие на пчелиные — с обножкой, и нам уже чудится настоящая пчела, и невольно тянется рука за пинцетом, чтобы вытащить ее из сачка, — ведь просто рукой нельзя: ужалит.

Присев на цветок, сирфида выдвигает большой черный хоботок и усиленно обшаривает им нектарники цветка. Даже в слабую лупу видны на хоботке какие-то два крючочка, и, видимо, они не лишние — очень уж ловко поддевает сирфида этими крючочками глубоко забравшихся пыльцеедов: ну-ка, выбирайтесь наружу! И маленькие серые пыльцееды нехотя перебираются на другое место, а кое-кто, получив изрядный удар крючочками, совсем покидает цветок и ползет вниз по стеблю в надежде добраться до нового, более безопасного места.

Эти интересные крючочки очень привлекают внимание.

Часто энтомологи, работая над коллекциями, устанавливают различия между видами, родами, семействами насекомых подчас по незначительнейшим признакам. Какая-нибудь маленькая щетинка на теле, пятнышко или особенная жилочка на крылышке, маленький бугорок — и по ним разграничиваются целые группы. Иногда, к сожалению, значение этих мелких признаков непонятно, а их функция загадочна. Вот и тут, у сирфиды, то же самое: всего лишь небольшие крючочки на хоботке. Ведь они не случайны, и жизнь этого вида, наверно, была связана с колючими растениями, маленькими пыльцеедами и необходимостью прогонять их для того, чтобы получить от цветка сладкий нектар. У другой сирфиды, которая живет в иной местности, не лакомится нектаром на осоте и не встречается с пыльцеедами, нет таких крючочков.

Разглядывая крючочки и удивляясь тому, как ловко прогоняет ими сирфида назойливых и многочисленных жучков-пыльцеедов, я забыл о сходстве ее с пчелой. Для нашей сирфиды это совсем не плохое качество — казаться в воздухе насекомым, имеющим жало. А на колючем осоте это уже не так нужно: муху поймать на цветке нелегко. Но тут обнаруживается совсем неожиданное. Ноги у сирфиды самые обыкновенные, и нет на них никакого утолщения, похожего на обножку.

Чувство удивления так велико, что невольно думаешь: «Не показалось ли все это?» Но, как и прежде, над цветами реют сирфиды, и у всех толстые ноги — как будто с обножкой.

Нет, не показалось, и сейчас сомнения просто разрешатся. Нужно только усесться на одном месте, не двигаться, совсем замереть, подождать, когда поближе подлетит муха, и хорошенько рассмотреть ее вблизи.

Когда так горячо нетерпение и хочется скорее понять непонятное, особенно томительно тянется время и кажется, будто назло всюду так много летает мух, а рядом их нет ни одной. Наконец совсем близко появляется в воздухе сирфида — и всего лишь одна секунда напряженного внимания. Потом откуда-то прилетает другая сирфида, раздается звон крыльев — и перед глазами молниеносно мелькают насекомые. Как тут что-либо заметить!

Но в памяти все же осталось запечатленное, и его нужно только проверить, чтобы не ошибиться. Еще час-два наблюдений — и тайна будет открыта.

Тут только я замечаю, что рядом со мной стоят два молодых колхозника и внимательно рассматривают странного человека, обвешанного со всех сторон загадочными предметами.

Наконец один из молодых людей прерывает неловкое молчание.

— Что, — говорит он насмешливо, — козявками, мушками, таракашками интересуетесь?

— А что вы думаете! — отвечаю я. — Козявки и таракашки разве не важны для всех нас?

И начинаю рассказывать своим неожиданным слушателям об энтомологии. Насекомых очень много видов, и мир их крайне разнообразен. Многие насекомые приносят вред человеку и домашним животным. Клопы, комары, слепни, мухи-жигалки, мошки — целая шайка разбойников нападает на нас и пьет кровь. А сколько эти кровососы переносят болезней! Специалисты по насекомым — энтомологи — изучают кровососов, их образ жизни, повадки и, познав врага, изобретают средства борьбы с ним. Вон какой страшной была малярия, а теперь она в нашей стране ликвидирована почти совсем!

И так со многими другими болезнями.

Ну, а на полях и в садах сколько захребетников водится! Тут даже за день всего не перечислишь. И каждый тайно и незаметно урывает долю урожая, а иногда, сильно размножившись, уничтожает его весь. Только сейчас такие случаи стали большой редкостью, а раньше не раз голодали крестьяне из-за нашествия насекомых. Теперь же за насекомыми-вредителями всюду следят зоркие глаза энтомологов, и, вероятно, в вашем колхозе также не раз вели борьбу с различными вредителями сельского хозяйства. Немало врагов-насекомых и в наших лесах. Теперь мы боремся с ними не только на земле, а и с воздуха, используя самолеты.

Немало среди насекомых и полезных. Хищные жуки, осы, наездники очень сильно помогают нам в уничтожении вредителей лесного и сельского хозяйства.

И, наконец, мы часто изучаем насекомых, даже безразличных для нашей практической деятельности. Ведь надо же человеку — покорителю природы — знать, что его окружает. И часто при этом обнаруживается что-нибудь очень важное и необходимое для человека. В жизни насекомых так много интересного и еще неизвестного!

— Что, получил! — шопотом говорит своему товарищу парень.

— Вон, видите, — продолжаю я объяснять, будто не замечая шопота: — там летает насекомое. И вон еще. Смотрите, какие у него ноги. Похоже, что пчела тащит пыльцу?

— Похоже! — дружно отвечают молодые колхозники.

— Но как вы думаете, пчела ли это? — спрашиваю я.

— Пчела! — без тени сомнения отвечают они.

— И я думал тоже, что это пчела. А в действительности нет, и все дело в сходстве. Вот такая «пчела» у меня поймана (и я вынимаю сирфиду-эристалию из морилки). Видите, вот она. Крыльев у нее не четыре, а два. Не пчела, а муха, и ноги у нее обычные тонкие, мушиные. Но во время полета она прижимает голень к бедру, отставляет задние ноги книзу да, кроме того, слегка вибрирует ими. Вот и получаются ноги будто у пчелы. Этому еще помогают густые волоски. Наверно, они только для этого и существуют. Ну как, ловкая подделка?