Владимир Мурзин - Приключения в пустыне

Как сбываются предсказания

О том, как автор поехал в пустыню за бабочками, а поймал змею.

© Владимир Сергеевич Мурзин

Однажды мне довелось ужинать в маленьком китайском ресторане недалеко от городка Фалс-Черч под Вашингтоном. Всего несколько столиков - и все свободные - показывали, что ресторанчик не слишком популярен. И, как оказалось, не случайно: еда была неважная. Обслуживал сам хозяин-китаец, который, встречаясь со мной глазами, кланялся и растягивал губы в улыбке. Я бы, конечно, об этом никогда не вспомнил, если бы на десерт к чаю хозяин не принес мне небольшую трубочку из сухого печенья, наподобие вафли. Я раскусил трубочку и с удивлением обнаружил в ней полоску бумаги с каким-то текстом, как выяснилось, предсказанием судьбы. Хозяин, убедившись что послание дошло, поклонился и улыбнулся, а я прочел напечатанный на машинке текст: "Вам предстоит путешествие в пустыню". Вот еще, - подумал я, - пустынь мне не хватало. Тем не менее, этот случай занимал меня несколько дней, и в конце концов я решил: "А почему бы нет?" Пока я летел домой, решение окончательно созрело: "Еду в пустыню!" Да, видно, не простой был китаец.

Выбор пустынь у нас богатый, но я давно слышал про пустыню Ероюландуз, что означает "Земля, покрытая солью". Расположена эта пустыня в Бадхызском заповеднике[1] на самой границе с Афганистаном, недалеко от известной всем Кушки. И вот в начале апреля с любезного разрешения директора заповедника Валерия Ивановича Кузнецова я приехал в поселок Моргуновку, где находится управление заповедника.

Весна была в разгаре. В долине реки Кушки уже поднялись во весь двухметровый рост ферулы - ооподы, или "яйценогие", местами еще краснели поляны отцветающих маков, желтые крокусы и сине-фиолетовые гиацинты-мускури рассыпались среди яркой зелени злаков. Местами на прогретых склонах появились огненно-красные тюльпаны. Заросли тамарикса уже укутались фиолетовым туманом цветов.

Ферула яйценогая. На заднем плане тамариксы.

Солнце, еще по-весеннему не злое, торопило природу. Но я не радовался этому. Я опоздал. Я надеялся застать самых ранних бабочек, а может и самых поздних: в этих краях осень сходится с весной, и всю зиму летают особенные, зимние бабочки. Они еще мало известны. Достаточно сказать, что сравнительно недавно один из ленинградских исследователей мух, К.Б.Городков, проезжая на поезде через Кара-кумы, увидел среди зимы на станции Репетек у фонаря рой мух. Он вышел и поймал их. Оказалось, что это маленькие мохнатые бабочки. Внешность их была столь необычной, что вначале было не ясно, к какому семейству их отнести. Теперь известно, что это пяденицы. Самки у них бескрылые, а гусеницы питаются саксаулами. В апреле они зарываются в песок, а куколки ждут прихода зимы.

Пяденица-замакра (Zamacra diaphanaria Pungler).

А в Бадхызе зимой летает другая пяденица - диафанария, или веерная. Ее крылья напоминают маленькие веера, да и усы у самцов тоже, как веер. В покое эта бабочка сворачивает передние крылья в трубочки, которые торчат в стороны и очень похожи на короткие веточки миндаля, в изобилии растущего на холмах. Не менее удивительна и гусеница, живущая на эспарцете. Она сворачивается калачиком и поразительно похожа на плод эспарцета. В начале мая вся растительность сгорает под палящим солнцем, но к этому времени гусеница уже вырастает, зарывается в песок и ждет зимы. Летают бабочки с декабря по март.

Гусеница диафанарии.

В окрестностях Моргуновки я не раз находил длинные ленты голой земли, на которой вся зелень была съедена под корень, а на несъедобных сухих остатках прошлогодней травы блестела паутина. Лента, вначале очень узкая, на протяжении десятка метров все расширялась, и в конце ее я каждый раз находил огромное стадо мохнатых гусениц, штук сто. Они с жадностью пожирали все, что попадется - полынь, одуванчики, астрагалы... Я не знал тогда, что это за гусеницы, собрал и привез в Москву. В Москве лежали сугробы, корм найти было невозможно. Пришлось покупать на рынке салат, который пришелся им весьма по вкусу. Мои труды вознаградились. В мае гусеницы окуклились, а в ноябре вывелись бабочки. Это оказались медведицы окногины, что означает "ленивая женщина": самка этой бабочки бескрылая, сидит неподвижно на сухой былинке в конце осени или зимой, ждет, когда ее найдет кавалер. Действительно, ленивая.

Пустыня Ероюландуз

Пустыня Ероюландуз представляет собой огромную впадину глубиной пятьсот метров и диаметром около двадцати километров. Дно её находится ниже уровня моря. С трех сторон она огорожена обрывами, а в середине голубеют озера и возвышаются лавовые конусы несостоявшихся вулканов - лакколитов. Говорят, что впадину создал ветер, ведь Бадхыз означает "рождение ветра".

В Ероюландуз я приехал вместе с сотрудниками заповедника, направлявшимися туда для учета численности животных. Добрались мы уже в сумерках. Солнце скрылось, на небе проступали первые звезды, контуры вулканов и блеск водной глади создавали впечатление чего-то неземного.

Мы подъехали к маленькому фургончику без колес, и навстречу нам вышли двое молодых людей, как оказалось, герпетологи. Уже в темноте Алексей и Владимир (так их звали), угостили нас чаем, и, естественно, я поинтересовался бабочками.

- Бабочки? Какие здесь бабочки? Нет здесь бабочек, пустыня здесь, - очень уверенно сказал Владимир.

- А мы вчера видели каких-то белых, - возразил ему Алексей.

- А, белые может и есть, и еще желтая летала.

Ладно, завтра разберемся. А сейчас - спать. В фургончике места мало, и я разложил спальник поблизости на песке. Затихли голоса моих спутников, огромная красная луна выползла из-за горы и осветила пустыню. Опять заблестели озера, проявились силуэты спящих вулканов, вдоль горизонта стала видна полоска обрывов, ограничивающих впадину.

Непонятные звуки рождала пустыня. Жалобная нота повисла в воздухе, долго тянулась, а затем оборвалась хриплым воем. "У-ху", - отозвался кто-то совсем рядом. "У-ху". Опять кто-то тянет заунывно: "Уау-уау", потом собачий лай, и опять в ответ: "У-ху".

Луна поднялась выше, посветлела, а пустыня стала голубоватой. Россыпи светлых пятен - это тюльпаны, метелки пушистых злаков застыли, как нарисованные, и сверкают искрами. Пустыня быстро остывает, холод пробирается в спальник, появляются иголочки инея на травинках, а я все не сплю.

Смотрю.

Легкий порыв ветра донес откуда-то звон серебряных колокольчиков. Кто это? Что это? Слушаю.