Владимир Обручев - В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)

Владимир Афанасьевич Обручев

В дебрях Центральной Азии. Записки кладоискателя

Моё знакомство с кладоискателем

В мае 1905 г. я приехал в Чугучак, небольшой китайский городок, расположенный недалеко от границы Семиреченской области. Я собирался начать изучение соседней части Джунгарии, почти не известной в то время в геологическом и даже в географическом отношении обширной области Китая, несмотря на её близость к нашей границе и лёгкую доступность.

Через Джунгарию проходили экспедиции Пржевальского, Потанина, Певцова, Роборовского и Козлова, направлявшиеся в глубь Центральной Азии или в Тибет или возвращавшиеся оттуда на Родину. Но отважные путешественники или торопились в эти далёкие края, или возвращались оттуда усталые. В том и другом случае они уделяли мало внимания этому преддверию главной области своих работ, и оно оставалось слабо изученным.

Для моей экспедиции нужно было купить верховых и вьючных лошадей, нанять переводчика и проводника, заготовить сёдла, сухари и другую провизию и получить от китайских властей паспорт на свободный проезд по области. Поэтому я прежде всего отправился к русскому консулу Сокову[1], с которым познакомился ещё 10 лет назад, возвращаясь из китайской экспедиции. Он был тогда секретарём консульства в Кульдже, а теперь сделался консулом в Чугучаке, и я предварительно списался с ним об условиях работы в Джунгарии.

Соков уже ждал меня и даже нанял для экспедиции квартиру в торговом предместье Чугучака, недалеко от консульского дома. Когда я пришёл к нему, он вызвал местного жителя русской колонии, татарина Мусина, для помощи в закупках и снаряжении, а относительно паспорта уже начал переговоры с китайским даотаем – начальником уезда.

– А в качестве проводника и переводчика я могу рекомендовать вам здешнего старожила Кукушкина. Он совершил уже целый ряд экспедиций по Джунгарии, побывал в Урумчи, в Турфане, в пустыне Такла-Макан и на Лоб-норе. Он говорит по-монгольски и по-киргизски, немного даже по-китайски.

– Это было бы великолепно! – воскликнул я. – Но такой опытный проводник, пожалуй, запросит очень дорого, а у меня средств на экспедицию не так много.

– О, нет! Он очень скромный человек и большой любитель путешествий и приключений. Мы называем его кладоискателем.

– Какие же клады он искал в пустынях и горах Азии?

– Искал и находил золото в старых рудниках, древние монеты, утварь, драгоценности в развалинах древних городов. Живёт безбедно в собственном домике. Боюсь только, что он не поедет. Ему далеко за семьдесят, и он уже лет семь никуда не ездил. Но попытаемся. Во всяком случае, он даст вам хорошие сведения о дорогах, интересных местностях, поможет найти проводника.

Я, конечно, согласился и спросил, где живёт кладоискатель.

– Сперва я узнаю, в городе ли он, – сказал консул. – За городом он арендует заимку с садом и огородом и летом большею частью живёт там.

Весь день я был занят с Мусиным закупкой лошадей, а вечером опять посетил консула.

– Завтра Кукушкин будет дома. Я предупредил его, что мы придём, – сказал мне Соков.

На следующий день мы пошли к кладоискателю. Он жил недалеко. Через калитку в довольно высокой глинобитной стене мы попали в обширный двор, затенённый несколькими старыми деревьями карагача. В глубине двора стоял одноэтажный домик из жёлтого кирпича с плоской крышей, покрытой не глиной, как у большинства домов в предместье, а листовым железом. По обе стороны входной двери было по два небольших окна с цветными наличниками и ставнями с букетами ярко-красных роз, придававшими домику нарядный вид. Справа вдоль стены двора стоял солидный амбар, а дальше вглубь – навес, под которым виднелись телега, небольшой тарантас и большая поленница дров, – свидетельство запасливости хозяина.

Слева в глинобитном скромном домике, очевидно, помещалась кухня и жильё прислуги, а из будки возле него выскочила и залаяла большая собака, гремя короткой цепью. Подальше у той же стены виден был навес с яслями и конюшня. Лай собаки вызвал хозяина, появившегося в дверях домика.

– Здравствуйте, Фома Капитонович! – приветствовал его Соков, протягивая руку.

Кукушкин был среднего роста, худощавый и немного сутулый. Лицо бронзового цвета имело монгольский облик: узкие и чуть косые глаза, плоский нос, выдающиеся скулы, тонкие седые усы и жиденькая бородка. На голове китайская чёрная шапочка с красной шишкой, на плечах – поношенный халат китайского фасона из синей дабы и на ногах войлочные туфли на толстой подошве. Встретив Кукушкина на улице, я бы, несомненно, принял его за старого китайца.

Консул представил меня, и мы вошли в комнату, расположенную справа от небольшой полутёмной прихожей. Это был кабинет хозяина. Простой письменный стол, покрытый зелёной клеёнкой, пузырёк с чернилами, несколько листов бумаги. Справа – кучка книг квадратного формата в странных переплётах из дощечек, скреплённых жёлтыми лентами – тибетских рукописных, как я узнал позже. Слева большая бронзовая статуэтка какого-то буддийского божка с круглым улыбающимся лицом и цветком в поднятой руке. Возле стола несколько тяжёлых китайских кресел, в которые мы и уселись. У задней стены небольшой кан, т. е. китайская тёплая лежанка, но из цветных кафельных плиток и неширокая, на двух человек, покрытая хотанским ковриком с геометрическим узором. На кане – китайский ватный валик вместо подушки. На стене над каном висели две длинные китайские картины из сильно потемневшей шёлковой материи с вышитыми на ней пейзажами, домами и людьми. Справа от кана – большая этажерка с книгами в переплётах и без них. На окнах белые кисейные занавески и горшки с какими-то странными, незнакомыми мне цветами.

Я успел рассмотреть всю обстановку комнаты, пока Соков рассказывал Кукушкину, кто я такой и с какой целью приехал в Чугучак.

– Вот бы вам, Фома Капитонович, вспомнить старые годы проводить русскую экспедицию по Джунгарии. Наконец-то обратили внимание на то, что мы совсем не знаем эту пограничную область, – сказал Соков. – Вы ведь изъездили её вдоль и поперёк и могли бы оказать большую помощь.

Кукушкин вздохнул и покачал головой. – Поздно, Сергей Васильевич! Лет пять назад я бы поехал с большим удовольствием. Но одолел ревматизм. Сказались старые похождения. Вспомните, как долго я хворал зимой, не мог даже поздравить вас с светлым праздником.

– Знаю, знаю, – ответил консул. – Но я думал, что вы поправились к лету и сможете поехать. Не так ведь далеко, – в соседние горы.

– Я на коня-то уже не взберусь, Сергей Васильевич! Даже на заимку, совсем близко от города, в тарантасике езжу. В горы в нём не поедешь. И спать могу только на тёплом кане, в палатке не усну, всю ночь буду охать и стонать! Где уж мне ездить, наездился!