Василий Седугин - Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика

Василий Седугин

Князь Гостомысл

От автора

Исторические романы «Князь Гостомысл», «Вадим, посадник новгородский» и «Князь Рюрик» написаны на основе новгородских летописей, незаслуженно забытых. Между тем в отношении НОВГОРОДСКОГО СЕВЕРА, на наш взгляд, им следует больше доверять, чем «Повести временных лет», по следующим причинам.

1. Новгородцы лучше знали историю своего края, чем киевские летописцы, так как Киев удален от Новгорода почти на тысячу километров и события Севера Руси доходили до него в неполном объеме, а порой искаженными.

2. Киев и Новгород на протяжении всего существования Древней Руси были соперниками, поэтому трудно ждать от киевских летописцев беспристрастного освещения новгородской истории. А о том, что Нестор бывал порой необъективным, говорит, например, тот факт, что он в своей «Повести временных лет» больше внимания уделял князю Святополку, известному сребролюбцу и жестокому человеку, чем великому Владимиру Мономаху.

3. «Повесть временных лет», как это общепризнанно, по приказу князей много раз переделывалась и переписывалась. В то же время княжеского влияния на новгородские летописи почти не существовало, поскольку в республике правило вече и летописцы были более независимы, чем их киевские собратья.

Добавлю, что норманисты долгое время не могли объяснить происхождение слова «рус», потому что в Скандинавии не было ни племени, ни рода с таким именем. Наконец остановились на финском слове «роутси», что и вошло во все учебники. Между тем от санскрита (в русском разговорном языке 20% слов из санскрита) к славянам перешло слово «Русь», что означает «светлая», «святая» (отсюда: русый, русоволосый); среди славян было широко распространено имя Рус; только на Новгородчине от древних времен сохранились названия рек, озер, местечек с корнем «рус»: Руса, Рось, Порусье, Русская, Русыня, Околорусье, Русье... Русь – это наше коренное, славянское слово, здесь надо искать истоки названия нашего народа и страны!

ЮНОСТЬ

Буривой, имея тяжкую войну с варягами, много раз побеждал их и обладал всей Бярмией[1] до Кумени[2]. Впоследствии при той реке побежден был, всех своих воинов погубил, едва сам спасся, пошел в город Бярмы, что на острове крепко устроен, где князья подвластные пребывали, и, там оставаясь, умер. Варяги же, снова придя, градом Великим и прочими обладали и дань тяжкую возложили на словен, русь и чудь.

I

На высоком холме, возвышавшемся над рекой Волхов, стоит новгородская крепость. По преданию, возвели ее старцы. Тогда существовало поверье, что здание будет крепким, если в основание его заживо замуровать живое существо – животное или человека. И народные старшины, следуя древнему обычаю, перед солнечным восходом послали в разные стороны гонцов с наказом захватить первое живое существо, какое им встретится. Навстречу попалось дитя; оно было взято и положено в основание крепости, и назвали ее Детинцем.

Посредине Детинца располагался княжеский дворец, деревянный, двухъярусный, с резными наличниками на окнах и дверях и крыльцом с крышей, которую подпирали фигурные столбы. Утреннее солнце весело играло в разноцветных стеклах небольших окон; на острой пике, подчиняясь ветрам, неутомимо вертелся вырезанный из железа петух.

Гостомысла разбудил неугомонный кривичский княжич Хвалибудий. Прибыл он в Новгород недавно, но они уже успели подружиться. Был он невысок, сухощав, с острым личиком и небольшими юркими глазками, которые оценивающе и хитровато смотрели на мир.

– Ну и здоров же ты спать! – весело проговорил он, входя в горницу Гостомысла. – Скоро обедать пора, а ты все подушку обнимаешь!

Добродушно улыбаясь, Гостомысл сладко зевнул, потянулся и соскочил с кровати. Долговязый, широкоплечий, в длинной ночной рубашке казался он нескладным и неуклюжим. Прыгая то на одной, то на другой ноге, напялил штаны, накинул шелковую сорочку, перехватил узкий пояс кожаным ремешком, спросил мимоходом:

– Куда сегодня?

– Как куда? На Волхов, конечно.

Гостомысл глянул в окошко, поджал губы:

– Тучками затянуло. Холодновато для купания.

– Тогда в лес.

– Там тоже делать нечего. Последние дни стояла сушь, ни ягод, ни грибов.

– В городе оставаться на целый день – со скуки умрешь.

– Это верно...

Помолчали. Потом Хвалибудий неуверенно:

– А что, если на рыбалку?

– Мысль! Давно не были.

– Сюкору захватим?

– Как без него?

Сюкора был сыном князя племени чудь и жил, как и Хвалибудий, в княжеском дворце. Считалось, что оба княжича пребывали в гостях у новгородского князя Буривого, но на самом деле были взяты в заложники после того, как Буривому удалось подчинить своей власти и кривичей, и чудь. Три княжича почти все время проводили вместе, предаваясь разным забавам.

Гостомысл и Хвалибудий подошли к горнице Сюкоры, перемигнулись.

– Спит, наверно, как сурок? – заговорщически проговорил Хвалибудий. – Пощекочем?

– Легонечко толстопятого, – вкрадчиво ответил Гостомысл.

Они тихо отворили дверь. На кровати, утопив большую круглую голову в подушку и раскрыв толстые губы, посапывал Сюкора. Княжичи подкрались, тихонько открыли его ноги, а потом стали слегка скрести по широким плоским стопам. Сначала прекратилось сопение, потом послышался короткий всхрап, одеяло полетело в сторону, и с диким криком Сюкора вскочил на ноги. Его маленькие заплывшие глазки со страхом уставились на парней.

Те дружно заржали, а Сюкора проговорил жалостно:

– Чего не даете поспать?

– Тебя не поднять, так весь день проспишь! Собирайся, хватит дрыхнуть!

Еще плохо соображая, Сюкора продолжал обиженно:

– Это надо же... Человек спит мертвецким сном, а они его щекотать. Так дурачком можно сделать!

– А ты что, считаешь себя умным? – не унимался Хвалибудий. – Если тебя будить по-нормальному, то целый час надо. А мы знаем, что ты щекотки боишься, вот вмиг и поднялся!

Сюкора почесал свое заплывшее жирком тело, присел на кровать.

– Ну ладно, ладно, пошутили и хватит, – проговорил он уже миролюбиво; к шуткам товарищей он давно привык и смирился. – Чего явились в такую рань?

– На рыбалку собрались. Так что вставай и начинай готовиться.

– А меня спросили? Может, я не хочу!

– Не хочешь? – переспросил Гостомысл. – Тогда мы пошли, а ты оставайся киснуть в своей горнице.

И княжичи направились к двери.

– Стойте! – всполошился Сюкора. – Я сейчас, сейчас.

Толстыми, короткими руками стал заправлять кровать, потом начал одеваться. Парни молча наблюдали за его действиями.

– Ну вот я и готов. Идем завтракать?

– Может, обойдемся без завтрака? – шутливо спросил Гостомысл. – Ты у нас вон какой: будто с осени закормленный!

– Не-ет, – важно ответил Сюкора. – Без еды я не могу, у меня голова начинает кружиться, и ничего делать не в состоянии.

За завтраком повели неторопливый разговор.

– Снасти рыболовные у кого-нибудь есть? – спросил Гостомысл.

– Откуда? – тотчас отозвался Хвалибудий. – Последний раз в корягах все удочки пообрывало.

– И донок не осталось?

– Парочка сохранилась, но ведь этого мало!

– Маловато, – согласился Гостомысл. – Будем делать новые.

Некоторое время с аппетитом обгладывал баранью кость, потом продолжил:

– Надо распределить, кто чем займется. Значит, так. Ты, Хвалибудий, мастеришь удочки.

– Согласен. Только конский волос достаем все вместе!

– Боишься коней?

– А кто их не боится, когда надо из хвоста волос дергать? Хватит разок копытом по голове, черепок потом в кустах придется искать.

– Ладно. Пусть по-твоему. Теперь насчет еды. Это я беру на себя.

– Может, ухи хватит? – спросил Хвалибудий.

– Нет, нет, нет! – сразу запротестовал Сюкора. – Еду надо брать, и побольше!

Гостомысл и Хвалибудий засмеялись, Гостомысл проговорил:

– За тебя мы, Сюкора, спокойны. Ты от голода не умрешь!

– Это уж точно, – согласился с ним тот. – Еда у меня на первом месте. Недаром мое имя по-чудски означает «лепешка».

– Но палатку заберешь с собой ты.

– Тащить на себе такую тяжесть? – возмутился Сюкора. – Нет уж, увольте!

– А спать где будем? Под открытым небом? Комары сожрут!

– Хорошо. Будь по-вашему. Скажу слуге, притащит.

– Никаких слуг! – строго сказал Гостомысл; он чувствовал себя старшим среди княжичей, поэтому иногда позволял себе командовать. – Все делаем сами, все заботы только на нас.

Сюкора что-то недовольно пробурчал себе под нос, низко склонился над тарелкой.

– Важный вопрос! – поднял веснушчатый нос Хвалибудий. – Кто копает червей?

– Ну, хоть под еду о такой гадости не говори! – возмущенно произнес Сюкора.

– Что, аппетит испортился?

– Конечно!

– Как же, тебе испортишь! Сейчас встанешь и выйдешь из-за стола!