Николай Задонский - Донская либерия

Николай Алексеевич Задонский

Донская Либерия

От драматургии к исторической прозе

В личном архиве автора этой книги хранится несколько его автобиографий, написанных в разное время по различным поводам. Одна из них начинается так: «Предки мои – донские голутвенные казаки, участники Булавинского восстания (1707—1708 гг.), выселенные в верховье Дона по указу Петра I. Поселились они в слободе Верхняя Казачья, близ Задонска…»

С детства воображение будущего писателя волновали услышанные от родных увлекательные рассказы, предания, легенды и народные песни о вставших за вольность донских казаках и их храбром атамане. Именно в этих детских впечатлениях угадываются истоки, приведшие в дальнейшем к созданию исторической хроники «Донская либерия»…

В 1925 году поиски документов для пьес «Лейтенант Шмидт» и «Зарево» привели молодого драматурга Николая Задонского в воронежский архив. Здесь он обнаружил любопытные печатные и рукописные исторические сведения о «булавинщине», мимо которых, естественно, пройти не мог. А в начале 30-х годов в частично еще сохранившейся библиотеке Задонского мужского монастыря он нашел несколько старых книг, переписок, печатных и писанных от руки служителями церкви материалов о Булавинском восстании. Они, разумеется, освещали это историческое событие с реакционных позиций, но давали интересный фактический материал. Так в ящике письменного стола появилась тоненькая поначалу папка, куда стало собираться все, касавшееся булавинского бунта».

Было перечитано много печатных исторических источников, новейших и старых, вплоть до комплектов газет «Донские ведомости» и «Казачий вестник». В летнюю пору не однажды предпринимались поездки поездом и на моторной лодке вверх и вниз по Дону, изучены касавшиеся булавинской темы источники, имевшиеся в библиотеках и архивах Ростова-на-Дону, Черкасска, Бахмута и других придонских городов. И постепенно на основе творческого осмысления знакомого ранее и вновь узнанного события более чем двухсотлетней давности ожили и приобрели логическую стройность.

Как-то летом 1937 года в небольшой квартире на улице Чернышевского, где мы тогда жили, собрался кружок друзей-литераторов. После чаепития все перешли в кабинет послушать историю Булавинского восстания. Рассказчиком отец был великолепным, слушали его с редкостным интересом. А потом кто-то из гостей, если память не изменяет, Михаил Яковлевич Булавин, подал мысль:

– Давайте-ка соберемся более широким кругом в Союзе или в редакции «Коммуны». А Коля, я думаю, выступить не откажется…

Устный рассказ, с которым Николай Задонский выступил перед литературным активом и журналистами города, лег вскоре на бумагу. Очерк о Кондрате Булавине напечатали в альманахе «Литературный Воронеж». А вскоре автор уже вплотную приступил к работе над народной трагедией «Кондрат Булавин».

Пьеса вынашивалась и создавалась долго и трудно. И вот почему. В книгах и статьях ряда дореволюционных историков Булавинское восстание рассматривалось как раскольническое движение на Дону. По другим источникам Булавина считали сообщником предателя гетмана Мазепы. Само восстание характеризовалось как реакционное, подрывавшее прогрессивную деятельность Петра Первого. Автор подходит к изображению исторических событий с марксистских позиций, найденные им документы позволяют показать освободительный характер булавинского движения, его антикрепостническую сущность. Сам бахмутский атаман Кондратий Булавин, несмотря на некоторые личные отрицательные черты, видится ему фигурой незаурядной, достойным вождем казачьей вольницы, не менее значительным, чем, положим, Степан Разин… Но чтобы иметь твердую уверенность в своей концепции и выводах, ему, молодому литератору, нужна авторитетная консультационная помощь.

Н.А.Задонский пишет письмо известному советскому ученому-историку, хорошо изучившему Петровскую эпоху, профессору В.И.Лебедеву. Его письма и советы помогают приобрести уверенность и взяться за перо. Но работа не идет гладко. Все время встречаются затруднения в обрисовке событий и действующих лиц. Писатель внимательно знакомится с трудами другого советского ученого-историка А.В.Шестакова. Вчерне закончив и перепечатав трагедию, Н. Задонский посылает ее и очерк о Булавине А.В.Шестакову «на суд»… В свете полученных замечаний, пьеса исправляется. Так идет кропотливый творческий процесс…[1]

Была и еще значимая причина, из-за которой создание небольшой по объему книги растянулось на годы.[2]

Почти двадцатилетие своей жизни писатель посвятил драматургии, хорошо изучил ее законы и особенности, написал десятки пьес. И ни разу не пробовал воплощать свои творческие замыслы в прозе. Онч не почувствовал еще «в себе романиста», как признавался сам позже в письме к А. Н. Толстому. А между тем задуманное по своей сути эпическое произведение было весьма сложно уместить в узких рамках пьесы. Исторический материал, размах событий, герои, темы, сюжетная линия – все удобно «укладывалось» в жанр исторической повести. Автор это понимал. И… не решался переступить рубеж, отделяющий драматургию от прозы.

Он нашел «компромиссное» решение – создал народную историческую трагедию. Осенью 1938 года Воронежское книгоиздательство выпустило ее отдельной книжкой. В библиотеке писателя сохранился единственный экземпляр: на обложке из коричневого лидерина золотом тисненное название «Кондрат Булавин»; обстоятельное предисловие В. И. Лебедева; исторические примечания автора, предваряющие начало и конец каждого акта, штриховые заставки художника В. Кораблинова.

Воронежская писательская организация, обсудив трагедию, признала ее творческим достижением автора. В протоколе собрания писателей, сохранившемся в Воронежском госархиве и датированном 23 ноября 1938 года, мы читаем: «В последнее время т. Задонский дал театру еще одну пьесу, историческую трагедию «Кондрат Булавин». Произведение совершенно заслуженно признано советской общественностью одной из крупных работ Задонского».

Пьесу поставил в 1939 году Воронежский драмтеатр. Роль Кондрата Булавина исполнял народный артист РСФСР А. В. Поляков. Я была на нескольких спектаклях и хорошо их помню. Зимой и весной пьеса шла на основной сцене, а летом – на открытой площадке в Первомайском саду. Здесь имелись более широкие возможности для оформления массовых сцен. В памяти запечатлелась такая яркая картина: раздвигается занавес, и перед зрителями – уже темнеющие, переливающиеся от заходящего солнца воды реки Хопра; горят разложенные на берегу костры, а возле них – расположившиеся на отдых булавинцы. Они подбрасывают в костры сухие ветки и поют народную песню «Ах, туманы вы мои, туманушки». Тогда еще световые эффекты, благодаря которым река с отражающимися в воде кострами казалась играющей и живою, были внове. Зрительный зал завороженно замирал. Затем разражался аплодисментами. Так начинался третий акт.

После завершения трагедии «Кондрат Булавин» у ее автора остались не использованные по теме материалы. Обоснованно предполагая, что в работе над 3-й частью романа «Петр I» A. H. Толстой будет как-то освещать Булавинское восстание, Н. Задонский посылает ему письмо.[3] Между писателями завязывается переписка. (Письма к А.Н.Толстому читатель найдет в публикации В. Болдырева, напечатанной в журнале «Подъем», № 2 за 1977 г.) Н. Задонский посылает А. Н. Толстому очерк и трагедию и просит дать отзыв о пьесе. «Это первая моя трагедия, – пишет он, – но „скидок“ мне не надо, напишите все, что хорошо и что плохо…»

В начале лета 1938 года пришло ответное письмо с отзывом, замечаниями и критикой. А.Н.Толстой, в частности, указывал, что сам по себе избранный жанр сковал автора, не позволил ему в полной мере осветить ход восстания и создать более полнокровный образ Булавина. И посоветовал «повернуться лицом к прозе». Помнится, что отец, всегда делившийся с семьей своими намерениями и творческими замыслами, уже в подумывал над этим. Но получилось иначе.

Собирая материалы о булавинцах, Николай Алексеевич нашел много других новых, нигде не публиковавшихся ранее документов той же поры. В его руках оказались источники, освещающие положение на Украине в конце XVII и начале XVIII века и предательскую политику гетмана Мазепы В то время как после поражения русских войск под Нарвой и вторжения шведских войск в Польшу царь Петр принимает все меры для укрепления рубежей Российского государства, на Украине тонкий интриган и ловкий заговорщик Мазепа ведет тайные переговоры с неприятелем, вынашивает замысел разорвать братский союз Украины с Россией.

Обогатив свои немалые познания об этой эпохе новыми историческими данными, писатель в своем воображении все чаще и настойчивее обращается к славным деяниям молодого царя Петра Первого, к фигуре иезуита Мазепы, к его роману с юной дочерью Кочубея…