Михаил Грабовский - Пусковой Объект

Грабовский М.П.

Пусковой Объект

Пусковой Объект

1

Их сближение произошло на втором курсе Горьковского Политеха, на лекции по теории машин и механизмов. Рядом с Игорем сидела маленькая девочка с двумя прыщиками на подбородке, Аля Сенютина. Игорь задумался о чем-то постороннем. О каких-то тайнах мироздания. Задумался глубоко и отрешенно. И как раз в тот момент, когда профессор перешел к гибким передачам, а Сенютина вспоминала о том, как „тих и печален ручей у янтарной сосны” — именно в этот момент Игорь не выдержал наплыва мудрых мыслей и неожиданно произнес, красноречиво заикаясь на некоторых гласных:

— Не может быть, чтобы биологическая эволюция вдруг оборвалась на таком несовершенном виде, как человек…

Профессор продолжал болтать о сущих пустяках:

— Конечно, можно рассмотреть гибкую передачу и с другого конца… Аля прислушивалась ко всему, что происходило в аудитории, но реагировала избирательно, только на самое главное.

— Продолжай, Игорь, — прошептала она, наклонившись к его лицу, чтобы он почувствовал легкий запах соблазнительных духов.

Поощренный ее близким дыханием, Игорь шепотом продолжал заикание:

— Ведь никаких концов в природе нет и быть не может. Потому что „мир — это вечно живой огонь, закономерно воспламеняющийся и закономерно угасающий”.

— Гениально! Сам придумал? — восхищенно поинтересовалась Сенютина.

— Нет, Гераклит опередил.

Профессор демонстративно положил мел на узкую полочку и презрительно-вежливым тоном произнес:

— Молодые люди, да, вы… Во втором ряду. Я, вероятно, вам очень мешаю? Обговорите, пожалуйста, свои неотложные дела в коридоре.

Игорь с Алей дружно потянулись к свободе.

— Когда закончите свой диспут, можете вернуться и занять свои места, — бросил профессор им вдогонку.

Как только оказались за дверью, Аля нетерпеливо дернула мыслителя за рукав.

— Ну, и? Что дальше-то? Развивай…

— Я думаю так, — важно продолжал Игорь ход своих случайных мыслей, — дальнейшее совершенствование Человека как биологического вида — неизбежно!

По сложившейся привычке он двигался по направлению к мужскому туалету, энергично жестикулируя правой рукой и щедро осыпая Алю неопровержимыми аргументами.

— Посуди сама. Вот перед тобой, Сенютина, естественный ряд: неорганическая материя, растительный мир, животные и, наконец, человек. Так? Но почему в этом ряду после слова „человек” должна стоять обязательно точка? А почему не многоточие? Не может ведь Природа вдруг остановиться в своем развитии… Как ты считаешь?

— Не может, это точно. Не должна! — поддакнула Аля, семеня рядом с ним, и, чтобы не отстать, взяла под руку.

Они вместе вошли в туалет и прошлись несколько раз по кругу перед фанерными дверцами, будто прогуливаясь в театральном фойе. Потом снова выплыли в коридор и остановились около торцевого широкого окна. По улице среди дождя и запаха бензина, куда-то спешили люди, не задумываясь о Гераклите и тайнах мироздания, ничего не подозревая о собственном неизбежном усовершенствовании.

— Вот я и думаю, — подытожил Игорь, поправляя очки со сломанной дужкой, — если ряд замкнутый, то эволюция человека неминуемо должна подвести его к первоисточнику и первопричине Жизни. То есть — к божественному идеалу!

Игорь остыл, испугавшись своего вывода.

Аля как-то странно взглянула на него и вежливо поинтересовалась:

— Игорь, скажите, пожалуйста, вы чокнутый? Недоверие вернуло его на стезю агрессивной дискуссии.

— Конечно, Аля, это трудно логически доказать. Но, возможно, в человеческих аномалиях уже сегодня могут проявляться ростки далекого будущего. Как говорил Лейбниц, „настоящее скрывает в своих недрах будущее”.

Але показалось, что Игорь немного обиделся на нее за „чокнутого”.

— Между прочим, — сказала она, — я Лейбница тоже очень уважаю.

А про себя подумала: „Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны”. И снова вслух:

— Жаль, Игорь, что твоя гипотеза лишена общемировой поддержки. А у тебя есть еще какие-нибудь убедительные аргументы?

— Да, Аля. Есть! — уверенно произнес Игорь. — Только в данный момент я не могу их четко сформулировать.

— Жалко, — заверила Аля фальшивым голосом.

Игорь уже остыл от философского возбуждения, взглянул на ее пламенеющие волосы и нежно поинтересовался:

— А можно я тебе завтра их изложу?

— Ладно, — сразу согласилась Аля.

И, выдержав артистическую паузу, тихо добавила:

— Я буду очень ждать!

Бедная, доверчивая Аля — она даже в малой степени не представляла, что ей предстоит испытать. Почти четыре года Игорь рассказывал ей о своем плане ускорения эволюции Вселенной. И в результате добился своего. Сразу после защиты диплома они узаконили свои отношения в районном загсе. Толстая напудренная тетя с маленькими усиками изложила им свое напутствие с отработанной торжественностью в конце речи:

— И желаю вам большого, лучезарного счастья!

Игорь сказал: „Большое спасибо”. А у Али в голове вертелись другие слова, но из той же песни: „Вдруг сквозь туман там краснеет кусочек огня…”

Распределения Аля ожидала спокойно. Куда пошлют, туда и поедем. Главное, чтобы жилье предоставили. Это была ее сказочная мечта: входная дверь с индивидуальным электрическим звонком, кухня с газом и широкая кровать с голубым покрывалом. Впрочем, можно и с бордовым.

Она сидела в общежитии на скрипучей металлической кровати и неторопливо вязала для своего „мудреца” теплый серый свитер с белыми оленями на груди. Игорь вошел без стука и застыл в позе античного героя, опираясь спиной на свежевыкрашенный дверной косяк.

— Все, Алька, решено! Мы едем с тобой на Каспий.

— Мы едем, едем, едем… в далекие края, — пропела она, не отрываясь от спиц. — Каспий, говоришь? А поконкретнее…

— А конкретно — в город Шевченко. — Игорь вздохнул поглубже, чтобы произнести следующее слово без привычных пауз. — На Мангышлакэнергозавод! Сокращенно звучит, как песня: МЭЗ!

— Теперь понятно, — вымолвила Аля безразличным тоном. — Секаробардаухоложка!

— Тебе все шуточки. Впрочем, я давно подозревал, что тебя мало тревожит научно-технический прогресс.

— Где уж нам, татарам! — мать Али была наполовину татарка. — Ну и что там, на МЭЗе?

— Сенютина, это предприятие будущего. Я все уже выяснил. Вот, читай! — он бросил на стол потрепанный журнал „Наука и жизнь”. — Страница сорок восемь.

— Игорь, прочти, пожалуйста, сам. Я как раз довяжу последний ряд.

— Читаю… „В Монреале…”…Понятно тебе? Не в каком-то там поселке Оглоблино или Доброхотово, а в Монреале… „…на международной выставке „ЭКСПО-67” в советском павильоне внимание многих посетителей привлекает макет строящегося в СССР на берегу Каспийского моря…” — здесь Игорь сделал многозначительную паузу — „атомного опреснителя морской воды”. Понимаешь, Аля? Атомного опреснителя! Это, пожалуй, похлеще…

— Эволюции Вселенной? — подхватила Аля, откладывая вязание. — Подойди ко мне поближе, ученый. Я поцелую тебя.

— Аля, я серьезно. Ты понимаешь, как это заманчиво?

— Игорь, я тебя очень хорошо понимаю. От меня лично что требуется в данный момент: атомы или морская вода?

— От тебя, Сенютина, требуется только одно слово: „да” или „нет”!

— Да! Конечно, да! — торжественно объявила Аля. — Я разве хоть раз сказала тебе „нет”? Твое желание для меня закон. Меня, если честно сказать, интересует только одно: дадут ли нам квартиру? Это для меня важней атомной энергии.

— Вот и все, что требовалось доказать. Иду в деканат. Вернее, бегу.

— А поцеловать? Я тебе такой свитер связала, — Аля обиженно надула губки.

— Сенютина, какая вы легкомысленная. Игорь поцеловал и уже не смог оторваться.

„Ладно, — подумал он, — в деканат я и завтра успею…” На географических картах Советского Союза города Шевченко не существовало. В официальном расписании аэропорта Минводы — тоже. В справочном бюро молодая женщина с накрашенными губами и бородавкой на носу строго спросила:

— А направление у вас есть? Или командировочное удостоверение? Направление на работу у них было.

— Подойдите к кассе № 3. Спецрейс Ю-311. И слушайте объявление. Игорь нес на посадку две спортивные сумки с одеждой, Аля — чемодан с накрахмаленным постельным бельем и любимым двухтомником Игоря: Лункевич. „От Гераклита до Дарвина”. Что впереди?

Перелетев через Каспий и увидев под крылом серую безжизненную пустыню, испещренную тысячами дорог, оба почувствовали некоторое разочарование. Но через пару минут вид города с белыми многоэтажными домами и многочисленными зелеными островками успокоил.