Шарль-Альбер Коста-Де-Борегар - Роман роялиста времен революции :

Романъ роялиста временъ революціи

(По воспоминаніямъ графа де-Вирье)

Маркиза Коста де-Борегаръ

Маркизъ Коста де-Борегаръ, авторъ имѣвшаго успѣхъ сочиненія «Un homme d'autrefois», которое выдержало въ короткое время пять изданій, что для историческихъ работъ считается большой рѣдкостью даже во Франціи, напечаталъ недавно новое сочиненіе подъ вышеприведеннымъ заглавіемъ «Le Roman d'un royaliste sous la révolution». Тутъ литературно переработанъ интересный историческій матеріалъ — воспоминанія графа де-Вирье и сохранившіеся отрывки изъ мемуаровъ его дочери. И получилосъ сочиненіе историческое — по дѣйствительности фактовъ, вошедшихъ въ него, и романическое — по формѣ, въ какой изложены они. А факты эти такого рода, что ими проливается яркій свѣтъ на французскую революцію, ея зарожденіе, ея эпопеи и героевъ. Попадаются даже неожиданныя разоблаченія насчетъ пагубнаго вліянія Каліостро, насчетъ вредной дѣятельности массонскихъ ложъ при Людовикѣ XVI, наконецъ, насчетъ знаменитаго процесса объ ожерельѣ, въ который впутано было имя несчастной Маріи-Антуанетты. Попутно охарактеризовано общество того времени и его безумное стремленіе къ катастрофамъ, приведшимъ его къ гибели.

Но истиннымъ историческимъ перломъ «Le Roman d'un royaliste» является послѣдняя часть его, посвященная осадѣ Ліона 1793 года. Этотъ революціонный эпизодъ до сихъ поръ остается наименѣе извѣстнымъ, ибо подлинныя свидѣтельства о немъ встрѣчаются рѣдко. Эрнестъ Додэ, авторъ превосходныхъ изслѣдованій объ эмиграціи французскихъ роялистовъ, по его заявленію, не разъ самъ пытался изложить этотъ эпизодъ и всегда встрѣчалъ себѣ помѣху въ бѣдности французскихъ архивовъ въ этомъ отношеніи и въ отсутствіи показаній современниковъ. За исключеніемъ мемуаровъ г-жи des Echerolles, о ліонскомъ возстаніи почти нѣтъ никакихъ данныхъ въ этомъ родѣ. И вотъ въ бумагахъ графа де-Вирье, героя «Le Roman d'un royaliste», оказались любопытныя записи, которыя и послужили маркизу Боста основой для его занимательнаго повѣствованія о ліонцахъ.

Но и помимо этихъ историческихъ рѣдкостей, «Le Roman d'un royaliste» вполнѣ достоинъ вниманія читателей «Вѣстника». Самъ графъ де-Вирье — интересная личность. Потомокъ именитой фамиліи изъ Дофинэ, онъ былъ свидѣтелемъ переворотовъ, произведенныхъ революціей, низверженія Бурбоновъ, пробужденія философскаго духа и того, какъ цѣлый рядъ трагическихъ событій на мѣ;сто общества образованнаго и элегантнаго выдвинулъ низшіе слои народа. Вирье обладаетъ нѣжной душой, пылкимъ воображеніемъ, впечатлительной натурой, непреклонной волей и, несмотря на свое воспитаніе, стремится отрѣшиться отъ предразсудковъ той среды, въ которой выросъ. Онъ отзывчивъ на всякія великодушныя и гуманныя идеи той эпохи. Въ салонахъ герцогини де-Роганъ, сдѣлавшейся для него пріемной матерью, онъ чувствовалъ себя какъ дома и имѣлъ возможность наблюдать тамъ всѣхъ знаменитыхъ современниковъ — послѣднихъ могиканъ стараго общества и піонеровъ надвигавшейся революціи. Онъ видѣлъ политическое соперничество и интригантство, подготовлявшее гибель королевства. Оставаясь въ милости въ Тюльери, онъ примкнулъ къ массонскимъ ложамъ, дружилъ съ Каліостро, зналъ о заговорѣ противъ чести Маріи-Антуанетты, потомъ былъ вырванъ изъ своего семейнаго счастья вихремъ революціонныхъ событій, состоялъ депутатомъ въ Etats généraux 1789 г., принималъ участіе въ законодательномъ собраніи, былъ свидѣтелемъ всѣхъ крупныхъ эпизодовъ революціи. И этотъ-то энтузіастъ мало-по-малу отрекся отъ своихъ великодушныхъ иллюзій при видѣ кровавыхъ бунтовъ и мотивовъ, порождавшихъ ихъ, особенно при видѣ мученичества королевской фамиліи, ошибокъ своихъ друзей и злоумышленности своихъ враговъ, и превратился въ горячаго защитника низверженнаго трона.

Съ такой исторіей по занимательности могутъ сравняться развѣ весьма немногіе романы. Предлагая читателямъ «Вѣстника» переводъ «Le Roman d'un royaliste», мы опускаемъ въ немъ подробности и частности, которыя имѣютъ спеціальный интересъ для французовъ и лишены значенія для русскихъ.

Ѳ. Б.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Графъ Рене де-Вирье. — Его женитьба на Армандъ-Урсюль дю-Буше де-Суршъ. — Маленькій дворъ Дофина. — Рожденіе Франсуа-Анри де-Вирье. — Смерть его отца. — Графиня де-Турзиль. — Герцогъ и герцогиня де-Роганъ. — Маленькій Анри де-Вирье въ Пюпетьерѣ. — Смерть его матери. — Прибытіе ребенка въ Парижъ. — Герцогиня де-Роганъ помѣщаетъ его въ коллежъ Гapкура. — Мушкетеры. — Гарнизоны Страсбурга и Вѣны. — Аббатъ Пулле. — Шевалье де-Грамонъ.

Прежде, какъ и теперь, мемуары не имѣли претензіи быть назидательными книгами. Попадется ли имъ на пути доброе или злое, въ нихъ или насмѣхаются, или злословятъ. Возьмемъ хоть мемуары д'Аржансона. Развѣ возможно болѣе жестоко казнить Людовика XV, въ немногихъ словахъ болѣе осмѣять маленькій дворъ Дофина? «Тамъ служатъ вечерни… говорятъ о катафалкахъ…»

Портретъ принца окруженъ силуэтами или каррикатурами все какихъ-то «меланхоликовъ». Странная галлерея, въ которую не попали только профили двухъ дѣтей. Приходится это простить д'Аржансону, такъ какъ графъ и графиня Рене де-Вирье только промелькнули мимо его насмѣшливыхъ глазъ. Въ нѣсколько лѣтъ они исчерпали всѣ радости долгой жизни.

Плѣнительной наружности, выдающагося ума и еще болѣе рѣдкаго сердца, одинаково доблестный въ служеніи какъ Богу, такъ и королю, Рене де-Вирье двадцати пяти лѣтъ командовалъ гренадерами Франціи. Его полковничій чинъ соотвѣтствовалъ въ то время, говорятъ, одной изъ крупныхъ обязанностей при дворѣ.

Его женитьба въ 1752 году на Армандъ-Урсюль де-Суршъ довершила его блестящую будущность. Графиня де-Вирье была одною изъ тѣхъ прелестныхъ женщинъ, про которыхъ можно сказать, что онѣ носились въ прошломъ столѣтіи надъ нечистыми водами, подобно голубкѣ потопа.

Безъ матери, съ самаго ранняго дѣтства [1], мадемуазель де-Суршъ была какъ потерянная въ этой изысканной средѣ, въ которой дѣдъ ея по матери, маршалъ де-Биронъ, считался способнымъ еще 86-ти лѣтъ выиграть любое сражедіе, а отецъ ея, Луи дю-Буше де-Суршъ, графъ де-Турзель, занималъ должность старшаго судьи Франціи и перваго альта въ оркестрѣ г-жи де-Помпадуръ.

И потому велико было удивленіе въ Версалѣ, когда на другой день свадьбы Рене и его молодая жена, точно желая спастись отъ любенностей фаворитки, вздумали искать пріюта у Дофина и его сестеръ. Раздались восклицанія, которыя затѣмъ смѣнились улыбками; а тамъ преспокойно были позабыты эти люди столь строгой добродѣтели.

Что сталось съ ними? Да то же, что и со всѣми, которыхъ соединяло одно общее мучительное, христіанское чувство противъ слабостей короля.

Это раздѣленное чувство уничтожало разстоянія и въ концѣ концовъ между Дофиномъ и его друзьями, а также между его сестрами и дамами, дѣлившими ихъ горькую участь, создало солидарность, которая мало-по-малу превратилась въ своего рода службу между принцессой Викторіей и графинею де-Вирье.

M-me де-Вирье также любила музыку, живопись и философію, какъ и принцесса Викторія, также интересовалась греческимъ языкомъ, которому онѣ учились вмѣстѣ подъ руководствомъ одного и того же преподавателя. И потому, когда весною 1754 года ея пріятельница собралась въ далекій отъѣздъ, для принцессы была настоящимъ горемъ предстоявшая съ ней разлука, хотя отъѣздъ этотъ не былъ неожиданностью: молодой женщинѣ предстояли роды, и она хотѣла ихъ справить въ Дофинэ.

Фамиліи, которыя глубокими корнями, десятивѣковыми, держатся родной земли своей провинціи, могутъ раскинуть далеко свои вѣтви, но имъ нуженъ живительный сокъ родной почвы. Версаль не могъ заглушить въ Рене воспоминаній, жившихъ для него у подножія Альпъ. Ему предстояло увидѣть дорогія мѣста, гдѣ онъ провелъ дѣтство. Въ его семьѣ роли были распредѣлены не совсѣмъ правильно. Его отецъ, маркизъ де-Вирье, былъ человѣкъ добрый, мягкій, снисходительный, тогда какъ мать его, женщина надменная, рѣзкая, обнаруживала склонность третировать самыхъ именитыхъ по происхожденію людей Франціи, только потому, что она изъ фамиліи Ла-Туръ дю-Пень.

Всѣ де-Вирье, со всего свѣта, собрались для встрѣчи пріѣзжихъ. Тутъ были и предки въ ихъ рамахъ, чтобы слѣдовать за своими правнуками, какъ только они переступятъ черезъ порогъ,

Какая великолѣпная генеалогія была развѣшана по стѣнамъ! Начиная съ парика временъ Людовика XIV до самыхъ доспѣховъ старыхъ дофинцевъ. Сохранилось преданіе, что Аймонъ де-Вирье присутствовалъ при передачѣ его страны Франціи, когда послѣдній Дофинъ выбросилъ своего наслѣдника въ окно и пошелъ въ монахи… [2]

Но легенда — не исторія. А для всѣхъ, для господъ и для слугъ, исторію дома предстояло продолжать. Въ тѣ времена ее писали вмѣстѣ тѣ и другіе и очень часто своею кровью. Въ Испаніи, напримѣръ, Перренъ, сдѣлавшись управляющимъ маркиза де-Вирье, былъ раненъ подлѣ него. Говорили даже, что ему былъ нанесенъ ударъ шпагою вмѣсто де-Вирье. Можно поручиться, что Перренъ пожертвовалъ бы своимъ собственнымъ внукомъ, если бы потребовалось спасти этого другого внука, который, наконецъ, народился 5-го апрѣля 1754 года.