Стефан Дичев - Путь к Софии

Стефан Дичев

Путь к Софии

(роман)

Время – в нас,

и мы – во времени

(В. Левский)

Часть первая

Глава 1

— Нет, я не верю вашей военной карте, генерал!

— Но почему же, миссис Джексон?

— И вы еще спрашиваете... Значит, война очень далеко, или это вообще не война! Все обозы и обозы... Да еще телеги с домашним скарбом и ребятней... У нас, в Джорджии, такие переселения вы увидите в каждую засуху.

— Но, дорогая Маргарет, мы приближаемся к Софии! Фронт действительно далеко!

— Нет, зря я вас послушалась! Лучше бы я осталась в Константинополе! — раздраженно воскликнула Маргарет Джексон, но вспомнила, что сама решилась на это путешествие, и врожденное чувство справедливости заставило ее изменить тон, она подняла глаза на собеседника и сказала с извиняющейся улыбкой: — Боюсь, что за такую корреспонденцию мне не заплатили бы и пяти долларов.

Генерал Валентайн Бейкер выслушал ее с вежливым сочувствием.

Он был очень молод для своего высокого поста инструктора турецкой армии. Его сухое, продолговатое лицо с длинным носом казалось еще длиннее из-за острой светлой бородки, закрывавшей шрам — память о Ниппуре, где Бейкер в свое время сражался за британскую корону.

Он сдержанно кивнул миссис Джексон в знак того, что хорошо понимает ее, и вплотную приблизился к фаэтону, рядом с которым все время ехал верхом. В этом же фаэтоне находилась еще одна дама, француженка — пожилая, почти старушка, говорливая, подвижная и кокетливая, в дорогом боа и с муфтой. На противоположном сиденье, повернув колени в сторону, чтобы не мешать дамам, сидел мужчина в сером дорожном полуцилиндре и бежевом пальто.

Американку Маргарет Джексон Бейкер встретил в Константинополе у знакомых накануне отъезда. Чем-то эта женщина его заинтересовала: разведенная, богатая, экстравагантная. Но когда Бейкер узнал, что Маргарет корреспондентка «Revue de deux mondes», известного журнала, издававшегося в Париже для американских читателей, то посмотрел на нее другими глазами. Как? Неужели эта привлекательная женщина намерена отправиться на фронт? Любопытно. Она, несомненно, красива: рыжеволосая, стройная, черты лица крупные, грубоватой лепки, движения смелые. Молода ли она? Наверное, нет, но выглядит молодо, хотя кожа и не так свежа, как у молоденьких девушек. Наблюдая за ней с симпатией, генерал думал, что такая женщина ему под стать. Ее манят приключения, оценивал он мысленно ее, у нашей расы это в крови. И Фреди (Фред Барнаби был его большим другом) забросил своих носорогов, как только почуял здесь охоту поувлекательней...

В разговоре с ней он деликатно и как бы невзначай упомянул, что едет со своим штабом на фронт и что если она действительно хочет видеть войну, то у нее есть возможность к ним присоединиться. Миссис Джексон тотчас согласилась. Согласилась не раздумывая, со своей обычной бесцеремонностью, которая была ему всего неприятней, и этим наполовину уменьшила его радость.

Теперь они приближались к Софии, где генерал сего штабом должен был присоединиться к армии маршала Мехмеда Али. Но в тайных помыслах у всех был только Плевен, осажденная крепость, которую турки уже несколько месяцев кряду удерживали в упорных сражениях. Среди двадцати англичан, штабных офицеров, которые следовали за фаэтоном верхами, был и великан Фред Барнаби с его бесконечными охотничьими рассказами. Двое, сидевшие в фаэтоне с Маргарет, не принадлежали к их компании. Они встретили их в поезде, и, так как француженка мадам Леге, судя по ее виду, была богатой женщиной, а ее спутник оказался известным венским банкиром бароном фон Гиршем, строителем той самой железной дороги, по которой они ехали, англичане вопреки обыкновению с готовностью приняли их в свое общество.

Скоро выяснилось, что они тоже едут в Софию.

— Еду к сыну нежданной гостьей, — объявила старая дама со странной ноткой возмущения в голосе. — Что он там делает? О, он там наш консул! Уже три года... Бедный, он сейчас так нуждается во мне, в своей матери!

— Я хорошо знаю сына госпожи Леге, — сказал барон, который ехал с намерением самолично проверить, как прокладывают новую линию его железной дороги. — Возможно, всем нам пригодятся его связи в Софии.

В Саран-бее, на последней станции, Маргарет Джексон любезно пригласила их в свой фаэтон; мадам Леге и барон, обрадовавшись случаю избавиться от дорожной скуки, приняли ее приглашение. Свои фаэтоны они оставили слугам — секретарю миссис Джексон Чарли и ее горничной — шотландке мисс Далайле, тощей, страшной как смертный грех старой деве.

Был серый осенний день, не теплый и не холодный, ничем не примечательный пасмурный день начала ноября тысяча восемьсот семьдесят седьмого года. Однообразие местности и обозы, которые они встречали и обгоняли, как только что сказала Маргарет, все сильней действовали ей на нервы.

— Я вам сочувствую, дорогая миссис Джексон, — сказал с веселой иронией генерал. — Поистине этот глубокий тыл говорит о чем-то только военному. Но имейте терпение, подождите, пока мы проедем и Софию. Окажемся за Балканами. Или нет! Посмотрите-ка вон на те дымки над вершиной. Слева. Вы их заметили?

— Русские авангарды?

Веки Маргарет насмешливо дрогнули.

— Вы опять шутите! Эти пожары раскрывают другую сторону войны, и о ней не мешает подумать. Да и написать! — добавил многозначительно Бейкер.

Не поняв, на что он намекает, Маргарет с любопытством привстала и начала приглядываться к вершине холма, по которому они поднимались. Вдалеке слева, среди голых растрепанных деревьев, виднелись какие-то крыши. Над ними редкий дым.

— Это вопрос из области психологии, — продолжал Бейкер и перешел на французский, чтобы его рассуждения на любимую тему могла понимать и старая дама. — Вот смотрите! Нельзя не восхищаться силой духа самого простого турка! Вы свидетели его трагедии и его героизма. Я полагаю, что по пути мы увидим подобное еще не раз... Какой-нибудь Осман или Хасан отправляет свою семью на юг, сам не зная куда, предает огню свою хижину и — в путь!

— В путь?

— На север, сударыня, сражаться. За свою землю, ибо это его земля вопреки всем высокопарным словам о болгарском народе, о болгарском государстве...

— Ваши турки, генерал, не хуже древних героев. «Сожжем за собой все мосты...» — продекламировала Маргарет, но рассмеялась и устало махнула рукой.

— Сделайте эту фразу эпиграфом к вашей первой корреспонденции, — отпарировал Бейкер. Ответ прозвучал вяло: генералу явно не хватало чувства юмора.

Пока разбитое шоссе, извиваясь, ползло в гору, они продолжали разговаривать, скрывая за улыбками и шутливыми фразами дурное настроение, усталость и досаду. Время от времени в разговор вмешивалась и словоохотливая старая дама, которая с утра уже успела им надоесть своей болтовней. Только барон не принимал участия в разговоре. По обыкновению, он мысленно вел сам с собой диалог. На сей раз, поскольку они ехали на фронт, он обдумывал, как ему держаться с русскими, если так случится, что они дойдут до его железной дороги.

Когда разнородная компания наконец оказалась на засаженной виноградниками плоской вершине холма, вдали, на блеснувшей перед ними равнине, обозначились тонкие воздушные минареты.

— Вот и София! — нарушил свое долгое молчание барон.

— Где?

— Возле самой горы! У подножия...

Но не успела старая дама окинуть взглядом открывшийся вид, как чей-то крик заставил всех повернуть голову налево. Там, где раньше дымились крыши едва заметных снизу домов, теперь было видно все село. Над ним развевались огненные языки пламени, черный дым клубился над пылавшими сараями. Переменившийся ветер принес запах дыма и гари. Бейкеру и его спутникам показалось, что они слышат крики людей и шум рушащихся стен; долетел даже какой-то треск и сразу повторился отчетливей и громче.

— Похоже на стрельбу.

— Да, стреляют, — уверенно подтвердил Бейкер. — В Анатолии было то же самое. Таков обычай — люди прощаются со своими домами.

И он уже собрался было снова ухватиться за излюбленную тему, когда из группы штабных офицеров кто-то крикнул:

— Казаки!

— Очередной розыгрыш Фреди!

— Предпочитаю, чтоб это было правдой! — воскликнула Маргарет, и ее красивое лицо оживилось.

Бейкер удивленно улыбнулся и хотел выразить свое восхищение ее храбростью, но в тот же миг все офицеры закричали наперебой:

— Казаки! Казаки! Там, там, у села! Приближаются!

Бейкер приставил к глазам бинокль. Действительно, справа от окутанных дымом и пламенем домов, на дороге, идущей вдоль виноградников, появились всадники. Они были еще далеко, примерно в полумиле, но ясно обрисовывались на светлом фоне неба. Бейкер внимательно за ними наблюдал. Высокие, заломленные набок папахи. Развевающиеся рыжие бурки. Он не верил своим глазам! Впереди на седлах — награбленное добро...