Александр Грязев - Рассказы и завязи

Александр Грязев

Рассказы и завязи

(Сборник рассказов)

Требуется банщица в мужское отделение

Когда Иван с морозной и ветряной улицы зашел в теплое здание бани, то сразу же почувствовал какое-то успокоение, а представив, что через несколько минут будет сидеть в парилке с её стоградусной жарой, он и вовсе отмяк душой.

Иван купил в кассе билет, полотенце и березовый веник, который хоть был неказист и тонок, но запах его сухих и шуршащих листьев напоминал июньскую пору деревенского лета.

Сдав полушубок в гардероб, Иван зашел в мужское отделение. Банщика на привычном месте за столом у двери не было, и, поискав его глазами, Иван наколол билет на тонкий металлический штырь, стоявший тут же на белой скатерти. В свободном закутке раздевалки он стал неспешно раздеваться, отмечая про себя, что в бане с той поры, когда был здесь в последний раз, очень многое изменилось и переделалось.

Народу в этот дневной час пришло немного, и оттого было тихо. Слышалось даже тиканье больших часов с маятником над столом банщика. Раньше, как хорошо помнил Иван, здесь бывало намного шумнее и как-то уютнее, что ли. И, глядя на новые кафельные стены, он подумал, что при любой переделке старого исчезнет нечто такое, отчего при воспоминании о прошлом набегает в душе какая-то волна нежной и светлой грусти.

Заняв в мойке мраморную скамью и замочив в горячей воде веник, Иван прошел в парилку. Там, на удивление, никого не оказалось и он, поднявшись на самый верх полка, сел на горячую лавку. Сухой жар был вполне терпим, да Иван и не относил себя к заядлым парильщикам, которым почему-то всегда не хватает жару. Эти «спецы» банного дела заходят в парилку в колпаках и брезентовых рукавицах, выливают на шипящую каменку целый ушат воды, а нагонив нестерпимый жар и похлеставшись на полке минуту-другую, первыми убегают в предбанник.

Все же остальные, без рукавиц и колпаков на головах, сидят, как ни в чем не бывало, и еще долго парятся, иронично посмеиваясь над «спецами».

Долго одному Ивану на полке посидеть не пришлось. Вскоре в парилку потянулись мужики. Шумно вздыхая и переговариваясь, они стали подниматься на усыпанный березовыми листьями полок, предвкушая наслаждение от парного действа. Позади всех зашел и небольшого роста пухленький мужичок в белой лыжной шапочке, натянутой на уши, и в таких же белых перчатках. Он не поднялся по ступеням вместе со всеми, а подставил ушат под кран, стал набирать горячую воду. Иван, зная, что будет дальше, спустился с полка вниз и вышел из парилки.

На лавках для отдыха сидели только два старичка и о чем-то вели негромкий разговор, очевидно вспоминая прошлые годы. А вообще-то это место в бане было всегда самым бойким, шумным и богатым на всякие разговоры. Здесь решались любые проблемы, вплоть до мировых, здесь рушились былые авторитеты и новые личности возводились на пьедестал, здесь сообща искали ответы на самые сложные вопросы и здесь рассказывали анекдоты на все случаи жизни и жизненные истории, похожие на анекдоты, ибо здесь не было ни чинов, ни званий, ни должностей и все в этом предбаннике были равны, хотя и разногласны. Так что Иван знал давно: если хочешь узнать о чем думает русский мужик, что его заботит и радует, то иди в парную. Правда, можно еще и в пивную.

Из парилки стали выходить раскрасневшиеся мужики, а Иван поспешил туда, и на этот раз с веником.

Выскочив вскоре оттуда, он чуть не столкнулся у дверей с женщиной в белом халате и белой же, повязанной по-девичьи косынке, убиравшей шваброй мокрый плиточный пол.

— Что с тобой? Не ошпарился ли? — спросила она и подняла голову. — Ой!.. Крутов, ты что ли?

— Я, вроде, — растерявшись от неожиданности сказал Иван.

— Ты как тут очутился-то?

— А ты?

— Я здесь работаю.

— А я только сегодня утром приехал и вот попариться решил.

— Давненько я тебя не видела, Крутов. Года три, поди… Да ты чего прикрываешься-то? Меня стесняешься, что ли? Так я, вроде как, твоя законная жена.

— Бывшая, Нин, бывшая.

— Ну, ладно, ладно… Давай тут не будем. Пойдем.

Они вышли в раздевалку и Нина, заглянув в кладовку, подала Ивану чистую простыню.

— На, прикройся, Иван-непорочный, — сказала она, усмехнувшись.

— Я за простыню не платил. У меня полотенце.

— Да ладно, сочтемся — свои люди. Как попарился-то?

— А все добро. Два захода сделал.

Нина явно была удивлена встречей.

— Чего я это не заметила, как ты зашел? Видно, у девок на женском отделении была, чай пили. Слушай, может тебе чаю принести? — предложила она и полезла в тумбочку.

— Нет, не надо, — замотал головой Иван, заворачиваясь в простыню. — Я потом в буфет зайду… А тут все по-другому стало.

— Так ведь капремонт был. Переделали все, обновили.

Иван сел на лавку у стола, по другую сторону от Нины. Он почему-то чувствовал себя неловко, еще утром обдумал, как скажет ей при встрече о самом главном, ради чего приехал, а сейчас совсем не знал, о чем говорить. Да и Нина была тоже заметно смущена.

— Здесь раньше в мужском отделении банщиком-то Володя Кабаков, кажется, работал. Уволился, что ли? — спросил Иван, чтобы не затягивать молчание.

— Уволили за пьянку.

— Ну, а ты как сюда попала?

— А чо я. После Володи и попала.

— Да я не об этом. Как вообще ты в бане оказалась?

— Ну как. Обыкновенно. Пришла и работаю.

— Я заходил сегодня в твою контору. Говорят — уволилась давно.

— Ой, давно, — махнула рукой Нина. — Года два как. Переманили меня в ресторан. А там… О, Господи, одни алкаши каждый день. Самой спиться можно. Пошла в магазин продовольственный, там не лучше. Одни скандалы. Покупатели — чистые волки, да и продавцы не овечки. Вот однажды какой-то мужик и послал меня в баню. А я взяла да и пошла. И, знаешь, до сих пор не жалею. Хорошо здесь: чисто, спокойно, уютно и никакой суеты. Никто не кричит и не хамит. А все потому, что люди приходят сюда отдохнуть и душой и телом. А я им в этом помогаю. Прихожу на смену, все уберу, вымою, протру и двери отворю — заходи, мужики…

— Снимай штаны, будем знакомиться, — вставил Иван с какой-то ехидцей.

— А ты не смейся. Это работа и дело серьезное.

— Странно все-таки видеть тебя здесь.

— Почему?

— Ну, ты еще молодая. Ведь немного за тридцать и одна тут весь день среди голых мужиков.

— А чо, мужики тоже люди. На работе напазгаются, в автобусе надавятся, с женами налаются, и вот идет такой мужичок к нам чуть тепленький. А мы его, родного, горячим парком с веничком, да лечебным массажиком. Скоро вот бассейн будет. Да у нас не баня, а целый медицинский институт! И идет от нас ваш брат и улыбается. С мужиками будешь по-хорошему, так и они к тебе хорошо. А что голые, так на то и баня. Сперва, правда, стеснялась, а теперь привыкла.

К столику подковылял седенький, маленький и голый старичок.

— Простынку бы мне, дочка.

Нина подала старичку простыню.

— Вот видишь, — довольно сказала она, когда старичок отошел. — Меня тут все так ласково зовут. То дочкой, то сестрицей, то девушкой. Мелочь, как говорится, а приятно.

— А сюда после Володи у вас, наверное, конкурс был «Мисс баня номер один». Или в газете объявили: требуется банщица в мужское отделение?

Иван опять спрашивал с ехидцей, но Нина будто и не заметила этого.

— До газеты не дошло. Просто директор вызвал и сказал почти так, как ты. Нужна, говорит, банщица в мужское отделение и решил тебя туда поставить. Ты, говорит, по всем статьям подойдешь: молода и хороша — мужчинам на радость. Даже старикам-пенсионерам здоровья прибавится. Я не отказалась и возражать не стала… Да что это ты все меня-то пытаешь? — вдруг спохватилась Нина. — А сам про себя не говоришь. Чего приехал-то?

Иван понял, что теперь наступил его черед рассказывать о чем спросят, но ему этого не очень хотелось.

— К тебе и приехал, — ответил он не сразу. — Тебя искал.

— Ну! — воскликнула Нина. — Долго больно искал. Четвертый год пошел, как от тебя ни слуху ни духу.

— А ты чего в прошлом году в суд не пришла? Там бы и встретились. Я два раза приезжал, а развода так и не оформил. И все потому, что ты в суд не явилась. Чего тянешь-то?

Нина на этот раз ответила тоже не сразу. Она встала, зачем-то заглянула в кладовку, и, вернувшись, опять села к столику по другую сторону от бывшего, но для нее пока еще настоящего мужа.

— Знаешь, — наконец заговорила она, — мужней женой все же лучше быть, чем разведенкой. Недавно паспорт раскрыла, на почту ходила, а там написано: зарегистрирован брак о гражданином Крутовым Иваном Сергеичем. И все об этом знают… Да, ладно, прими это за шутку. А если серьезно, то я не считала и не считаю себя виноватой.

Теперь Иван вскочил со стула и прошелся по раздевалке. Завернутый в белую простыню он походил на древнего грека с картинки из учебника по истории древнего мира. Это рассмешило Нину, и она едва не расхохоталась.