Юсиф Чеменземинли - Девичий родник

Юсиф Везир Чеменземинли

ДЕВИЧИЙ РОДНИК

роман

Copyright — Азернешр, 1973

Copyright — Азернешр, 1985., с изменениями.

Перевод С. Беклярбековой.

Данный текст не может быть использован в коммерческих целях, кроме как с согласия владельца авторских прав.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

«Сегодня последний день лекций» — восклицал каждый с чувством живейшей радости. Молодежь, вереницей стекающаяся со всех сторон кабиллы 2, столпилась в саду. Кебусей явился туда раньше нас.

«Где вы, философы?» — вопрошал он с легкой иронией, намекающей на наше опоздание.

Улыбающееся лицо учителя обезоруживало. Усевшись на пень срубленного дерева и указывая на собранные на траве кирпичи, Кебусей начал:

— Вы заканчиваете ваши лекции этими кирпичами. Сюда занесена вся история общины Петуха. Вам необходимо ее знать. Вместо расстилающейся перед глазами цветущей местности здесь некогда была голая равнина. Основателем общины, первым заселившим эти края, был мидиец Джамасп. Его биография — история возникновения общины. Он сам занес эти записи на кирпичи. Теперь Джейнис прочтет, а вы послушаете их содержание. Однако я должен прибавить, что Джамасп был заратусцем, но, восстав против некоторых законов Заратустры, вынужден был покинуть родину.

После этих слов, подозвав друга моего Джейниса, Кебусей попросил его приступить к чтению. Джейнис считался одним из лучших учеников. Он отлично разбирался в клинописи. Обычно он заносил на кирпичи заметки учителя.

Подняв первый из выстроенных в ряд кирпичей, Джейнис начал:

— Аурамазда!3 Кто наиболее предан тебе?

Аурамазда ответствовал:

— Наиболее верные, наиболее преданные мне — чистые помыслом, чистые речью и чистые деяниями!

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

— Аурамазда, какие деяния наиболее благи?

Аурамазда ответствовал:

— Наиболее благие, наиболее угодные деяния — суть орошение безводных земель, насаждение зелени, построение мостов и уничтожение вредных насекомых!

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

— Аурамазда, что нарекла земля?

Аурамазда ответствовал:

— Земля нарекла: возделывающий меня возрадуется, воздержавшийся — опечалится. Когда рассыпают пшеницу по земле, дивы сердятся, когда пшеница прорастает, дивы гневаются, когда пшеница колосится, дивы в ярости разрываются.

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

— Аурамазда, кто является пособниками дивов?

— Пособниками дивов являются кочевники — они не сеют и топчут чужие посевы.

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

— Аурамазда, суше, воде, воздуху, огню и всем «женхам»4 поклоняюсь и чту, ибо они твои!

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

— Аурамазда, какая земля наиболее благословенна?

Аурамазда ответствовал:

— Наиболее благословенна земля там, где человек строит свое жилище. Наиболее благодатный край — край, где пребывают женщины, дети и стада! Наиболее счастливый край — край, богатый нивами, зелеными лугами и плодовыми деревьями.

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

— Аурамазда, какое творение наиболее священно?

Аурамазда ответствовал:

— Наиболее священное творение — петух, ибо он возвещает наступление утра 5. Наиболее священное животное — собака, ибо она охраняет вас от кочевников–туранцев.

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

— Аурамазда, что является началом зла на земле?

Аурамазда ответствовал:

— Началом зла, омрачающего землю, являются сонмища сотворенных Ариманом чудищ тьмы: дивы, андыры, несы и чоры. Омрачают землю холод, тьма, недуги и кочевники.

— Сотворивший мир физический, будь пречист! Аурамазда, святейшего Заратустру, свет, воду, огонь, сушу, воздух, плодовые деревья, «женхи», перепутья, силу чту и преклоняюсь, ибо они суть твои!

— Сотворивший мир, зримый очами, будь пречист!

Тут Кебусей остановил Джейниса.

— Дети мои, — сказал он, — Джамасп заимствовал эти мысли из книги Заратустры «Авеста». Что он был заратусцем, я вам говорил, однако, не соглашаясь с некоторыми взглядами, изложенными в «Авесте», он не распространяется о них. Огнепоклонники были дуалистами, они верили в существование двойственного начала в мироздании и Джамасп был сторонником этого. Но Джамасп не вторгается в недоступные восприятию мысли сферы. Принимая мир, как явление материальное, он ищет пути к счастливой безоблачной жизни.

Питая отвращение ко многим толкованиям, внесенным в «Авесту» магами 6 или атырванцами 7, он отходит от них, что и служит главной причиной ухода его с родины.

Мы пройдем мимо записок Джамаспа, направленных против атырванцев: они длинны и не имеют отношения к нашей жизни. Представляющие подлинный интерес места записей связаны с биографией Джамаспа. Этим–то мы и займемся.

Пробежав глазами кирпичи, Кебусей отложил часть в сторону и, просмотрев остальные, обратился к Джейвису:

— Начни отсюда!

2

Джейнис продолжил:

— Отец мой был хранителем огня, выходцем с Мугани. Ребенком он прислуживал при храме и в то же время учился. Благодаря усердию и познаниям, высказанным им при толковании «Авесты», главный жрец берет на себя труд помочь ему завершить образование. Затем ему дается разрешение на совершение религиозных обрядов и церемоний. Исполняя лет пять эту должность, он назначается главным жрецом Суракханского храма, и, наконец, будучи назначен руководителем Атыргюшаспского храма в Джеза, остается там в течение семи лет, женится на своей сестре и от этого брака у него родятся сын и дочь.

Но он не переносит климата Джеза и начинает болеть лихорадкой. Заслышав об этом, главный жрец Хамадана приглашает его к себе.

Спустя год после переезда отца в Хамадан, появляюсь на свет я.

Так как духовное звание считается наследственным, я следую по стопам отца. Ребенком вступив в храм, становлюсь прислужником: чищу золу в огнехранилищах, таскаю дрова и подметаю храм. Попутно, в свободное время, учусь у отца чтению.

Первоначально я приступаю к прохождению «Зинда»8.

Отец был очень доволен моим усердием.

Я умею также заносить письмена на свежеслепленные из глины кирпичи.

Мне исполнилось семь лет. Я должен был пройти обряд очищения и посвящения.

Ранним утром, облачив в белые одежды, меня повели в храм. Там, кроме меня, было еще несколько мальчиков тоже в белых одеяниях. Нас собрали вместе.

Во главе с атырванцем Шизом мы вошли в храм. Шиз был необычайного вида высокий мужчина с длинной худой шеей. При движении полы его широкой одежды, развеваясь, подымали вокруг себя бурю.

Огонь в огнехранилище пылал. Жрец стоял, прикрыв половину лица паитиданой 9, по одну сторону от него, на камне, именуемом арвидж, были разложены мясо, плоды, молоко и многочисленные, предназначенные для сожжения благовония и травы, ветви Хомо 10 и Драона 11. По другую — возвышалась прислоненная к махуру 12 барессма 13.

Мы приблизились к жертвеннику. Шиз расставил нас полукругом вокруг огня. Все в глубоком молчании разглядывали жреца.

«Во имя пресветлого, пречистого, светозарного, всемогущего, великого, великолепного Аурамазда», — начал жрец высоким тонким голосом. Служба тянулась томительно долго. Мы изнемогали.

Паитидана при чтении молитвы на лице жреца колыхалась, вызывая наш смех. Шиз делал отчаянные глаза, призывая нас к порядку и сосредоточенности.

Наконец молитва была окончена.

Подняв находящиеся на арвидже жертвоприношения, жрец окропил их святой водой и, поставя перед собой, вновь приступил к чтению молитвы.

Закончив, он осенил расставленные перед ним мясо, молоко, плоды и предназначенные огню благовония и травы, присоединив к ним ветви Хомо и его соки.

Покончив с этим, жрец приподнял с лица паитидану и, положив в рот кусок мяса, жестом пригласил правоверных приступить к трапезе. Схватив баранью ляжку, Шиз с остервенением принялся уничтожать ее.

О детях никто не вспомнил. У нас текли слюнки. Один из мальчиков, не утерпев, дернул Шиза за полу и попросил кусочек мяса. Рассерженный Шиз швырнул одну из обглоданных им костей мне, а другую попросившему мяса ребенку. Оглянувшись по сторонам, я незаметно кинул кость под алтарь. Увидя это, Шиз взбеленился.

Когда все мясо было съедено, правоверные набросились на плоды и, быстро пожирая взятое, вновь и вновь протягивали руки к арвиджу.

Сидящий рядом с Шизом мальчик еще раз потянул его за полу. Шиз, оттолкнув, сунул ему в руки огрызок яблока и стал при этом зло поглядывать на меня. Я насупился. Я был до того зол и сердит, что с нетерпением ожидал окончания обряда.