Теодор Драйзер - Американская трагедия

Теодор Драйзер

Американская трагедия

Я. Засурский. «Американская трагедия» Теодора Драйзера

«Американская трагедия» — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.

«Ноги Теодора протаптывают дорогу, тяжелые грубые ноги. Он продирается сквозь чащу лжи, прокладывая путь вперед», — писал друг и последователь Теодора Драйзера, замечательный мастер американской литературы Шервуд Андерсон. Драйзер раздвинул горизонты американской реалистической литературы, несмотря на все трудности и барьеры, которые возводила на его пути буржуазная Америка, несмотря на шантаж и угрозы, преследовавшие его всю сознательную творческую жизнь.

Известный американский критик и публицист Генри Менкен писал после смерти Драйзера в 1945 году: «Он был великий художник, ни один другой американец его поколения не оставил такого прочного и прекрасного следа в нашей национальной словесности. Американская литература до и после его времени отличается почти так же, как биология до и после Дарвина. Он был человеком огромной оригинальности, глубокой отзывчивости и непоколебимой храбрости. Всем нам, кто пишет, легче оттого, что он жил, работал и надеялся».

В произведениях Драйзера получили развитие многие лучшие традиции американской литературы девятнадцатого века — традиции романтиков Фенимора Купера, Натаниела Готорна, Германа Мелвилла, борцов за освобождение негров Генри Дэвида Торо и Гарриет Бичер-Стоу.

Острое неприятие мира бизнеса роднит Драйзера с Купером, с которым его также объединяет обстоятельная манера повествования. Осуждение пуританского ханжества и практицизма, себялюбия и стяжательства с ранних лет привлекло внимание Драйзера к Готорну — одному из его любимых писателей; не менее близок Драйзеру в этом отношении и Мелвилл, — не случайно американский критик Дэнфорт Росс сравнивал повесть Мелвилла «Писец Бартльби» с полотнами Драйзера. Страстный пафос обличения всех форм и проявлений социальной несправедливости сближает Драйзера с аболиционистами. Особенно близок ему непримиримый уолденский отшельник, борец против рабства Генри Дэвид Торо. В разгар своей активной антифашистской публицистической деятельности в тридцатые годы Драйзер выпустил книгу избранных произведений этого американского писателя и философа «Живые мысли Торо», к которой написал теплое и проникновенное предисловие. Острый критик «позолоченного века» Марк Твен и поэт свободного труда и человеческого разума Уолт Уитмен явились непосредственными предтечами Драйзера.

Литературному процессу США было свойственно некоторое отставание в девятнадцатом веке, поздний расцвет романтической школы и более позднее, чем в большинстве европейских стран, развитие реализма. В убыстрении этого развития в двадцатом веке особенно велика заслуга Теодора Драйзера.

Драйзер вернул американской литературе живое дыхание жизни, он «ворвался в спертую и затхлую атмосферу Америки, как порыв неукротимого ветра, и впервые со времен Марка Твена и Уитмена внес в наш пуританский обиход струю свежего воздуха»[1], — сказал в 1930 году Синклер Льюис.

Суровой и непреклонной борьбой за правду жизни Драйзер открыл двадцатый век американской литературы, проложил путь плеяде крупнейших американских писателей нашего времени — Синклеру Льюису и Шервуду Андерсону, Уильяму Фолкнеру и Эрнесту Хемингуэю.

Теодор Драйзер родился воскресным утром 27 августа 1871 года в небольшом городке Терре-Хот в штате Индиана. Он был двенадцатым ребенком Сары Драйзер, происходившей из семьи чехов — выходцев из Моравии, и рабочего местной фабрики Джона Пауля Драйзера, приехавшего в Америку в 1844 году из Германии. Детство писателя прошло в нужде и лишениях. «В моей памяти встают долгие, мрачные, серые, холодные дни. Скудная пища — одна картошка, иногда каша. Ребенком я не раз голодал», — вспоминал он впоследствии.

Очень рано Драйзер начал самостоятельную жизнь. Шестнадцати лет он уехал в Чикаго, — убирал и мыл посуду в ресторане, развозил белье из прачечной, выполнял и многие другие низкооплачиваемые работы. И в каждом романе он возвращался в той или иной форме к эпизодам юношеских скитаний и невзгод.

Драйзеру удалось поступить, правда, очень ненадолго, и в настоящий университет в Блумингтоне, штат Индиана, туда ему помогла попасть его школьная учительница. В университете он много читал. Особенно сильное впечатление на него произвел Л. Н. Толстой, под влиянием которого у семнадцатилетнего Драйзера появилась «как будто совершенно новая мысль, — как замечательно быть писателем. Уметь писать подобно Толстому, чтобы слушал тебя весь мир».

Литературные склонности Драйзера обнаружились во время его работы в газете «Чикаго дейли глоуб», куда ему удалось устроиться в 1892 году. Драйзер-журналист сотрудничал в девяностые годы во многих газетах и журналах, где публиковал и свои первые очерки и рассказы. В 1897 году он бросил службу в журналах и целиком посвятил себя писательской деятельности.

Молодой Драйзер остро ощущал ту стену, которая отделяла буржуазную журналистику и литературу от подлинной жизни. «Ничто меня так не смущало, как противоречие между тем, что я наблюдал, и тем, что я читал. В книгах все было красиво, безмятежно и никогда ни намека на жестокость жизни, ее грубость и пошлость», — вспоминал он впоследствии. И в первом своем романе — «Сестра Керри» (1900) — он попытался рассказать о подлинной жизни так, как она ему рисовалась.

Героиня романа Каролина Мибер, или сестра Керри, как звали ее дома, родилась в рабочей семье. Бедная работница обувной фабрики, она становится сначала любовницей коммивояжера Друэ, а затем состоятельного Герствуда, который, бросив семью, увозит Керри в Нью-Йорк, где обеспечивает ей карьеру артистки Нью-Йоркского музыкального театра. Поднявшись по социальной лестнице, Керри бросает Герствуда, который утратил для нее всякую привлекательность, когда оказался не в состоянии содержать ее. Отчаявшийся найти работу, Герствуд совершает самоубийство.

В основу сюжета писатель положил факты, очень хорошо ему знакомые, — одна из его старших сестер, Эмма, стала прототипом героини романа; долгие и безуспешные поиски работы Драйзер хорошо познал сам в девяностые годы, и это придало особую жизненность блужданиям безработного Герствуда по Нью-Йорку.

«Сестра Керри», однако, сразу же оказалась фактически под запретов. Дело в том, что издатель Даблдей, согласившийся выпустить книгу по совету известного уже к тому времени писателя Фрэнка Норриса, прочитав этот роман, нашел его безнравственным и напечатал лишь в тысяче экземпляров, из которых триста были разосланы Норрисом различным критикам и журналистам, а остальные в продажу так и не поступили. Только в 1907 году книга была переиздана в США, после того как она с успехом разошлась в Англии, где была опубликована с помощью того же Норриса.

«Сестра Керри» — произведение программное для творчества Драйзера. Глубокое сочувствие вызывают его герои — Керри, которой удалось стать актрисой лишь ценой утраты лучших своих человеческих качеств, разоряющийся и гибнущий на нью-йоркском дне Герствуд, — вся книга проникнута тревогой за судьбу простого человека, за судьбу человеческой личности в Америке.

К проблемам, затронутым в этом романе, Драйзер снова и снова обращается в последующих своих произведениях. Судьбе простой и благородной женщины из трудовой семьи в Америке посвящен второй роман писателя — «Дженни Герхардт» (1911). В монументальной «Трилогии желания» — в «Финансисте» (1912), «Титане» (1914) и «Стоике» (опубликован посмертно, в 1947 г.) — воссоздан облик американского бизнесмена; герой трилогии финансист Каупервуд не только «титан без души и сердца, стремящийся заковать народ в цепи рабства», но и фигура трагическая: человек, впустую растрачивающий свой недюжинный талант. Схватка художника с буржуазной Америкой обрисована в «Гении» (1915). Проблема гибели личности, уродуемой и развращаемой американским обществом, поставлена во всех крупнейших произведениях писателя и прежде всего в его «Американской трагедии» (1925).

«Американская трагедия» вышла в свет в середине двадцатых годов, прошедшей под знаком пресловутого «процветания» — «просперити». Златоусты американской пропаганды вещали на весь мир о наступлении в США «золотого века».

«Разве все мы не стали богачами?» — спрашивал заглавием статьи журнал «Кольерс» и отвечал: «Беден только тот, кто хочет быть бедным или пострадал от несчастного случая или болезни, да и таких у нас имеется ничтожное количество».