Йен Бэнкс - Бизнес

Бизнес

Пролог

Рею, Кэролл и Эндрю, а так же с благодарностью Кену

— Алло?

— Кейт, это ты?

— Да.

— Ужнала меня? Это Майк.

— Майк?

— Ну да, он шамый! Майк Дэниелш! Щерт побери, Кейт, перештань…

— Майк, на часах… четыре тридцать семь.

— Думаешь, у меня чашов нет?

— Майк, ты мне спать не даешь.

— Ижвини, но тут такая жашада!

— Ты иди поспи, а утром разберешься. На трезвую голову.

— Да у меня ни в одном глажу! Ты вышлушай!

— Я слушаю. Слушаю пьяный бред. Проспись, Майк. Нет, погоди, ведь ты сегодня должен лететь в Токио?

— Шовершенно верно.

— Вот и хорошо. Тогда тем более надо поспать, Майк. А я сейчас отключу телефон. Как чувствовала, хотела еще с вечера…

— Да ты что? Я иж-жа этого и жвоню! Иж-жа Токио!

— Ну, что еще? При чем тут Токио?

— В шамолет не шяду.

— То есть как? Это еще почему? Ты обязан лететь!

— Да не шмогу я!

— Спокойно.

— Какое тут к щертям шобачьим шпокойно? У меня какие-то шуки вытащили половину жубов.

— Как ты сказал?

— Так и шкажал: какие-то шуки шраные вытащили половину жубов!

— Это розыгрыш? Дьявольщина, кто это говорит?

— Да это я! Школько раш повторять? Майк Дэниелш.

— Что-то не похоже на Майка Дэниелса.

— Да говорю же: я половину жубов потерял! Не шпи, Кейт!

— Я не сплю. Докажи, что ты Майк Дэниелc. Вот ответь: с какой целью ты должен лететь в Токио?

— Это еще жачем?

— Что ты орешь? Отвечай.

— Ну ладно, ладно! Кш. Парфитт-Шоломенидеш и я должны шовершить первый этап жделки по оштрову Педжантан ш Киритой Шинижаги, директором «Шимани-Аэрошпейш». Довольна?

— Нет, погоди.

— Ну, жадолбала меня! Какого?.. Алло! Алло! Кейт?

— …Я здесь. Продолжай. Что там у тебя с зубами?

— У тебя голош эхом отдает. Ты никак в шортир пошла?

— Какая проницательность.

— А вообще-то ты где? Тут, в Лондоне?

— Нет, в Глазго. Ну, выкладывай, что у тебя стряслось.

— Какие-то гады вытащили у меня половину жубов. Вот шмотрю в жеркало — рот крашный, жуть… ну, шучары!

— Остынь, Майк. Соберись с мыслями. Рассказывай все по порядку.

— Вышел проветрить можги. Жавернул в клуб. Вштретил девушку.

— Так-так.

— Ну, жашли к ней домой.

— Короче, надрался и снял шлюху. На совесть подготовился к самой ответственной командировке в своей жизни.

— Жабодать решила?

— Что-что дать?

— Ничего не дать! Жа-бо-дать, мать твою!

— Понятно. Итак, в клубе ты нашел свою мечту. А как тебя угораздило лишиться половины зубов? Может, в них стояли золотые пломбы?

— Шкажешь тоже!

— Видимо, у нее дома вас застукал ревнивый сожитель?

— Да нет же! Хотя трудно шкажать. Ну, я ее потишкал, выпили вишки, потом глажа открываю и вижу: каким-то ображом попал в швою квартиру, а половину жубов как корова яжыком шлижала! И куда мне теперь? Не лететь же в Токио беж жубов!

— Постой, ты очнулся в собственной квартире?

— Вот именно! В швоей шобштвенной! Лежа поперек койки. Четверть чаша нажад.

— С тобой кто-нибудь был?

— Ни души!

— Бумажник проверял?

— Э… не ушпел.

— Так проверь. И ключи заодно.

В трубке раздался глухой стук. Я хмуро изучала кафельные плитки на противоположной стене совмещенного туалета. Наконец Майк прорезался снова.

— Пошмотрел. Тут они.

— Ключи? Деньги? Кредитки?

— Вот они, шо мной.

— Из квартиры ничего не пропало?

— Пока не жаметил. Вроде ничего. Только жубы.

— Я правильно понимаю: ты с этой бабенкой раньше не встречался?

— Нет, ни ражу.

— Ее квартиру сумеешь найти?

— Нотинг-Хилл — похоже, где-то там. Нашколько я помню.

— Хотя бы какая улица?

— Ну… не жнаю… Пока мы к ней ехали, я в окно не шмотрел… Меня другим жанимали.

— Ну, разумеется. В этом клубе часто бываешь?

— Иногда жахаживаю… Кейт? Ты меня шлушаешь?

— Пока еще слушаю. Майк, а тебе больно?

— Больно, что влип, как шошунок. А рот будто жаморожен.

— Кровь сочится?

— Н-н-н… нет.

— На деснах остались ранки?

— Ранки? Обожди минуту.

Меня передернуло. Завернувшись в махровое полотенце, снятое с хромированной вешалки, я снова опустилась на сиденье унитаза. Настроение вконец испортилось. Я посмотрела на себя в зеркало. Ничего утешительного. С усилием запустила пальцы в спутанную копну волос.

Между тем Майк Дэниелc опять заговорил в трубку:

— М-м-м… Вроде ошталишь. Штуки три. Может, щетыре.

— Стало быть, зубы тебе не выбили, а удалили.

— Какой же придурок штанет ш бухты-барахты удалять щеловеку жубы? По-твоему, это был штоматолог?

— Не исключено. Кто-то из лондонских стоматологов в неурочный час решил прилично подзаработать. Молись, чтоб тебе не прислали счет.

— Не шмешно.

— Конечно нет. На самом деле ты просто уморительно шепелявишь, Майк. А вообще сейчас не до смеха.

— Рад, что еще шпошобен тебя пожабавить. Кроме шуток, Катрин, я влип по шамое некуда. Как мне быть?

— Ты об этом заявил?

— Куда жаявлять-то? В шекьюрити?

— Да нет, в городское полицейское управление Лондона.

— Э… жачем? Вряд ли там…

— А кому-нибудь рассказывал?

— Нет, только тебе. Да и то, наверно, жря.

— Ну, решай сам, стоит ли обращаться в полицию. Я лично… даже не знаю, как бы я поступила. Но в любом случае обязательно уведоми Службу безопасности.

— Чем же они мне пошодейштвуют?

— Полагаю, ничем. Но их нужно поставить в известность. Кроме того, позвони по горячей линии в отдел обслуживания кредитных карт компании. Там работают круглосуточно. У тебя платиновая?

— Жолотая-двадцать четыре.

— Если на тебя будут наезжать, говори, что звонишь по моему указанию. Возможно, они же найдут для тебя дантиста, который сумеет хоть что-то сделать.

— Да что он жделает? Жубы мне вштавит на шкорую руку?

— Вылет в десять?

— Региштрачия.

— Летишь обычным рейсом?

— Обычным.

— Возможно, мы сумеем выкроить дополнительное время, если отправим тебя на самолете компании.

— Такой вариант уже рашшматривали. Говорят, слишком много дожаправок, то да ще.

— Сколько времени у тебя будет до встречи с Синидзаги?

— Чаша четыре.

— Ага… Майк?

— Ну?

— Можешь назвать зубы, которых ты лишился?

— Вот вопрош! Откуда я жнаю? Понятия не имею, какие у них нажвания. Один передний… еще жбоку… слева жуб мудрошти. Доброй половины не хватает. Вырваны бешпорядочно. Не вижу никакой шиштемы. Где шверху, где шнижу; шправа так, шлева этак… Ну, как?

— Что «как»?

— Никаких мышлей?

— Я же сказала: звони по горячей линии. И вот еще что: тебе нужен Адриан. Адриан Джордж. В первую очередь надо было известить именно его. Надеюсь, ты помнишь, что я нахожусь в творческом отпуске?

— Имел я в виду твой отпушк! Ижвини, что ражбудил, но я по дурошти решил, ты мне поможешь.

— А я что делаю? Повторяю еще раз: ты должен позвонить в Службу безопасности, в отдел обслуживания кредитных карт, а также Адриану. Так что действуй. Но, кровь из носу, ты должен улететь этим рейсом.

— Да куда мне беж жубов?!

— Хватит ныть!

— Я не ною.

— Нет, ноешь. Прекрати. Чтобы сегодня вечером был в Токио. То есть завтра вечером. Если не прилетишь, у нас будут большие неприятности. Кирита Синидзаги держится строгих правил.

— Штрогих правил, говоришь? Штрогих правил, е-мое? Кто бы вшпомнил о штрогих правилах, когда у шотрудника вырывали жубы? А может, в Японии вшпыхнет международный шкандал, ешли на подпишание договора прибудет криворотый предштавитель?

— Мне думалось, ты знаешь не только язык, но и культуру японцев, Майк. Тебе виднее, из-за чего может вспыхнуть скандал.

— Неужели никто не шпошобен меня жаменить? Ведь подпишь на договоре так или иначе будет штавить Парфитт-Шоломенидеш. Я там, можно шкажать, для мебели.

— Не согласна. Ты вел эту работу с самого начала. Кирита Синидзаги тебе доверяет. А мистер Парфитт-Соломенидес не владеет японским. Честно говоря, даже если господин Синидзаги тебя не ждет, лететь все равно надо, потому что на тебя рассчитывает мистер Парфитт-Соломенидес; коль скоро ты надеешься когда-нибудь подняться выше Четвертого уровня, негоже подводить сотрудников Первого уровня только из-за того, что тебе дали по зубам. Тем более, что господин Синидзаги действительно тебя ждет. Если ты не явишься, мы, не ровен час… Ну, это к делу не относится.

— Что ты подражумеваешь?

Мне не удалось подавить смешок.

— А ты?.. Ты там хихикаешь? Ушам швоим не верю!

— Извини. У меня на языке вертелось: мы, неровен час, будем очень некрасиво выглядеть.