Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие

Пэлем Грэнвил Вудхауз

Собрание сочинений

Том 12. Лорд Дройтвич и другие

Неуемная Джилл

Перевод с английского И. Митрофановой.

Редактор Н. Трауберг

Моей жене.

Благослови ее Бог

Глава I СЕМЕЙНОЕ ПРОКЛЯТИЕ

Фредди Рук холодным глазом окинул завтрак на столе. Через отсверкивающий монокль он смотрел на прегадкое кушанье, которое Баркер, его преданный слуга, поставил перед ним на тарелке.

— Баркер! — с мукой в голосе окликнул Фредди.

— Да, сэр? Что это такое? Яйцо-пашот, сэр. Молча содрогнувшись, Фредди отвел взгляд.

— Ну точь-в-точь моя старая тетка! Уберите его, Баркер!

Поднявшись и запахнув халат вокруг длинных ног, Фредди занял позицию перед камином. С этой позиции, опершись спиной о каминную полку и вжимая голени в узорчатую, трефами, решетку, он оглядел комнату, свой жизнерадостный оазис в промозглом туманном мире, типичную комнату для завтрака лондонского холостяка. Приятного серого тона стены, накрытый на двоих столик, радующее глаз сочетание белого с серебряным.

— Яйца, Баркер, — торжественно изрек Фредди, они как лакмусовая бумажка.

— Да, сэр?

— Точно. Если наутро, после, ты в силах одолеть яйцо-«пашот», значит, ты в порядке. А вот если нет — то, значит, и нет. Это уж точно, поверьте.

— Слушаюсь, сэр.

Фредди, прижав ладонь ко лбу, тяжко вздохнул.

— А стало быть, я прошлым вечером повеселился от души. Может, даже и перепил. Так, слегка. Может, и не накачался до бровей, но, бесспорно, напился здорово. Сильно я шумел по возвращении?

— Нет, сэр. Вошли совсем тихо.

— Так-так. Нехорошо.

Доковыляв до стола, Фредди налил себе чашку кофе.

— Кувшинчик со сливками справа от вас, сэр, — подсказал услужливый Баркер.

— Вот пусть там и остается. Сегодня мне только cafe noir. Черный-пречерный, как вытерпит желудок. — И снова отойдя к камину, Фредди деликатно отхлебнул. — Насколько мне помнится, вчера был день рождения Ронни Дэверо. Или еще что-то?..

— Мистера Мартина, как мне кажется, вы упоминали, сэр.

— А-а, и то верно. День рождения Элджи Мартина. А мы с Ронни гостями были. Да, вот теперь вспомнилось все. Я хотел, чтобы и Дэрек пошел — он ведь еще не знаком с Ронни, но он отказался. И правильно! У парня в его положении обязанностей полно. Член парламента, то-се, сами понимаете. А, кроме того, — серьезно продолжил Фредди, подчеркивая это обстоятельство взмахом ложки, — он же помолвлен! Женится скоро. То-то же, Баркер. Не забывайте!

— Постараюсь, сэр.

— Иногда, — мечтательно добавил Фредди, — мне и самому хочется обручиться и жениться. Так иногда мечтаешь, чтобы какая-нибудь славненькая девушка заботилась обо мне и… Бр-р? Нет-нет, не желаю! Еще чего! А сэр Дэрек уже встал?

— Встает, сэр.

— Баркер, вы уж позаботьтесь, чтобы все было на высоте. Еда хорошая, то-се… Пусть повкуснее позавтракает, ведь ему сегодня мать встречать. На Чаринг-Кросс. Она мчится с Ривьеры.

— В самом деле, сэр?

— Знали бы ее, не говорили бы так легко и небрежно, — покачал головой Фредди. — Ладно, сегодня увидите. Она придет ко мне на обед.

— Да, сэр.

— И мисс Маринер тоже будет. Обед на четверых. Передайте миссис Баркер, пускай засучит рукава да угостит нас получше. Суп, рыба… ну, и прочее. Она уж сама знает. И достаньте из клети в погребе самую старую бутылочку мальвазии. Сегодня особый случай!

— Ее милость в первый раз встретится с мисс Маринер, сэр?

— Вот именно. Самый-самый первый! Здесь, или в любом другом месте. Нам надо сплотить ряды и постараться, чтобы все прошло успешно.

— Не сомневайтесь, сэр, миссис Баркер приложит все усилия.

Баркер двинулся к двери, неся отвергнутое яйцо, но отступил, пропуская входящего высокого, хорошо сложенного молодого человека лет тридцати.

— Доброе утро, сэр Дэрек.

— Доброе утро, Баркер.

Камердинер неслышно выскользнул из комнаты. Дэрек Андерхилл сел за стол. Был он на редкость красивым мужчиной с сильным, волевым лицом, стройным, темноволосым, выбритым до глянца. Таких волей-неволей выхватывает из толпы глаз. Словом, заметный человек. Единственный изъянец — чересчур тяжелые брови, придававшие ему несколько отталкивающий вид. Однако женщин это не отталкивало. У женщин он был любимцем, а вот среди мужчин — не всегда. Исключение составлял Фредди Рук, преклонявшийся перед другом. Учились они в одной школе, только Фредди был несколько моложе.

— Закончил, Фредди? — спросил Дэрек. Фредди бледно улыбнулся.

— Сегодня утром мы не завтракаем. Душа желала, плоть отказалась наотрез. А совсем начистоту — у последнего из Руков жутко гудит голова.

— Вот осел!

— Капелька сочувствия, — обиженно отозвался Фредди, — была бы весьма кстати. Нам довольно плохо… Какой-то неизвестный воткнул молотилку в старую мою черепушку, а язык подменил обрывком наждачной бумаги. Все вокруг такое темно-желтое, такое зыбкое…

— Нечего было напиваться вчера вечером.

— Да ведь у Мартина день рождения! — запротестовал Фредди.

— Будь я ослом вроде Мартина, — изрек Дэрек, — не стал бы особо рекламировать факт своего рождения. Нет! Помалкивал бы, скрывал…

Он положил себе щедрую порцию рыбы. Фредди с отвращением, но и с легкой завистью наблюдал за ним. Когда тот начал есть, зрелище стало совсем уж непереносимым для страдальца, и он отошел к окну.

— До чего ж гнусный денек!

День и вправду стоял премерзкий. Январь, этот сумрачный месяц, обошелся с Лондоном с обычной своей суровостью. Рано утром с реки накатила волна тумана, и он все густел, превращаясь из жемчужно-белого в грязно-коричневый, цепляясь клочьями за оконные рамы, оставляя на стеклах темные влажные подтеки.

— Да, мерзостный, — согласился и Дэрек.

— Поезд твоей матери опоздает.

— Верно. И досадно. Встречать поезда и так достаточно хлопотно, а тут еще болтайся на сквозняке битый час.

— Я думаю, — продолжал, следуя течению мыслей, Фредди, — наша старушка здорово разозлится, если путешествие затянется. — Еле волоча ноги, он вернулся к камину и раздумчиво потерся плечами о каминную полку. — Как я понимаю, ты написал ей про Джилл?

— Конечно. Потому она и приезжает. Кстати, а ты купил билеты в театр?

— Да. Три места вместе, и одно где-то позади. Если тебе все равно, старик, позади сяду я.

Дэрек, который покончил с рыбой и теперь терзал друга тостом с джемом, рассмеялся.

— Нет, какой трус! Просто заяц? Почему ты так боишься моей матери?

Фредди взглянул на него, словно робкий молодой сквайр на святого Георгия перед битвой с драконом. Как многие добряки, он возводил своих друзей в герои. В былые дни, когда он прислуживал Дэреку как старшему ученику в Винчестере,[1] тот был для него самым замечательным человеком в мире, и мнение это он сохранил. Последующие события даже укрепили его. После окончания школы Дэрек совершил такие поразительнейшие подвиги. Блестяще учился в Оксфорде, а сейчас сидит в Палате Общин, и лидеры его партии уже смотрят на него как на политика, за карьерой которого стоит следить. Хорошо играет в поло, отменно стреляет.

Но из всех талантов и качеств одно вызывало у Фредди восхищение совсем уж безмерное — его поистине львиное мужество. Ярким примером служило его поведение в нынешней ситуации.

Вот сидит, безмятежно поглощая тосты с джемом, а между тем поезд, везущий леди Андерхилл, уже на всех парах мчится из Дувра в Лондон. Ведь это, считай, все равно, что беззаботно играть в кегли, когда на горизонте уже забелели паруса Испанской Армады.

— Да, мне бы твое хладнокровие, — трепетно выговорил Фредди. — Как терзался бы я на твоем месте, если бы мне предстояло встретиться с матерью после того, как я объявил ей о помолвке с девушкой, которую она и в глаза не видела! Уж и не представляю… Лучше с раненым тигром схлестнуться!

— Идиот, — безмятежно проговорил Дэрек.

— Не думай, — гнул свое Фредди, — я не хочу умалить хоть капельку достоинств твоей матушки, если ты меня понимаешь, но факт есть факт — старушку я боюсь до посинения. И всегда боялся, с того самого раза, когда я приехал к тебе погостить. До сих пор вижу ее взгляд в то утро, когда я по чистой случайности угодил яблоком в окно ее спальни, хотя метил в кошку этажом ниже. Матушка твоя находилась от меня футах в тридцати, не меньше, но, чтоб мне треснуть, взгляд ее меня пронзил!

— Нажми-ка звонок, старина, ладно? Я хочу еще тостов. Фредди с восхищением выполнил эту просьбу.

— Осужденный позавтракал с аппетитом, — пробормотал он. — Баркер, принесите еще тостов, — попросил он, когда достойный слуга возник в дверях. — Герой! Да, сущий герой!