Юрий Иванов - Камикадзе. Пилоты-смертники

Юрий Г. Иванов

Камикадзе. Пилоты-смертники

От автора

Помню, какое сильное потрясение испытал много лет назад, в юности, узнав о невероятных, чудовищных преступлениях, совершенных в годы войны японской военщиной в так называемом “отряде 731”. Оно не прошло и сейчас и заставило пристальней вглядеться в Японию, нашего процветающего дальневосточного соседа.

Открылась удивительная нация, понять которую пытаюсь до сих пор. Нельзя не восхищаться ее культурой, историей, обычаями, искусством… Однако этот необыкновенно добрый, смиренный, вежливый, трудолюбивый народ, будучи напоен ядом национализма, в годы минувшей войны продемонстрировал древний феодальный самурайский дух: фанатичную преданность императору; дикие, переходящие границы человеческого понимания злобу и ненависть к врагам — населению оккупированных стран; массовое самопожертвование — как по приказу свыше, так и добровольное.

Идея посылать солдат на битву, зная со всей определенностью, что они погибнут, не укладывается в голове западного человека.

Японские моряки и подводники, водители человеко-торпед; пехотинцы, своими телами разминировавшие минные поля; летчики-камикадзе, парашютисты, предпринимая самоубийственные атаки, понимали, что погибнут, но добровольно выбирали путь самопожертвования и с энтузиазмом встречали смерть. Категория таких добровольцев-смертников в японских вооруженных силах периода Второй мировой войны получила обобщенное название “тейсин-тай” (“тесинтай”) — “ударные отряды”. Их формирование основывалось на средневековом морально-религиозном кодексе самураев бусидо, обязывающем презирать смерть.

Погибшие в бою смертники причислялись к лику ками — святых покровителей Японии.

В истории многих народов можно найти немало примеров беззаветного героизма. Мы гордимся массовым самопожертвованием и патриотизмом, которые проявляли советские солдаты во время Великой Отечественной войны. Они уходили из жизни добровольно, но своей смертью способствовали выполнению стоящих задач или спасали товарищей.

Бывший свидетель с “той” стороны Ганс Фриспер пишет: “Я собственными глазами видел, как молодые красноармейцы на поле боя, попав в безвыходное положение, подрывали себя ручными гранатами. Это были действительно презирающие смерть солдаты!”

Однако никогда и ни в одной армии мира самопожертвование не являлось специальной или особой тактикой, одобренной сверху и заранее планируемой. Формирование различных отрядов тейсин-тай санкционировал Императорский генеральный штаб. Более того, для самоубийц разрабатывалось и производилось специальное оружие — торпеды, катера, самолеты… Самоубийственная тактика впервые была массово опробована в сражении за Филиппины, а в битве за Окинаву японское командование сделало на нее уже основную ставку.

Несмотря на то, что самоубийственная тактика доказала свою эффективность, она не приближала победу, да и не могла привести к ней.

В предлагаемом читателю издании впервые в нашей стране предпринята попытка с разных сторон раскрыть феномен массового самопожертвования японских солдат. При этом следует заметить, что для российского читателя война на Тихом океане менее известна, чем Вторая мировая война в Европе. В западной литературе, к сожалению, в описаниях хода сражений на Тихом океане содержится много неточностей. Во многом неизвестной для российского массового читателя эта война остается и в наши дни. Воссоздание достоверной картины того или иного сражения затрудняют часто противоречивые оценки и описания со стороны обеих воюющих сторон.

В нашей стране прежде всего в силу идеологических причин война на Тихом океане рассматривалась как второстепенная. Только этим можно объяснить ограниченное число достаточно полных и фундаментальных работ, посвященных Тихоокеанскому театру военных действий. В данной книге предпринята попытка объяснить феномен японского самопожертвования на широком историческом, политическом, социальном, психологическом и т. п. фоне. Только так, по нашему мнению, можно правильно раскрыть суть японского самопожертвования как явления.

В ряде отечественных изданий единственной причиной самоубийственных атак называется фанатизм. Однако это слишком упрощенное и легковесное объяснение, к тому же не в полной мере соответствующее истине.

Первая в России книга о камикадзе [1] и других отрядах самоубийц призвана восполнить досадный пробел и изложить реальную картину японского духа самопожертвования и самоубийственных атак, отбросив различные легенды и небылицы, их окружающие.

Названия техники (кораблей, самолетов и т. д.) даются в русской транскрипции, а их буквенно-цифровые обозначения — в латинской.

Согласно существующей традиции, японские фамилии приводятся первыми, а имена — вторыми.

Автор благодарит Т. С. Гуляеву, А. В. Бушуева,

A. Б. Дэвидсона, А. А. Жеребилова, Ю. Е. Ивонина, Ю. Е. Каштанова, Г. В. Корнюхина, Е. К. Леднёву,

B. В. Найденова, М. И. Рабиновича, В. А. Суханову, В. В. Тарасенко А. И. Уткина, В. В. Цветкова за советы, ценные замечания и помощь, оказанные при работе над темой. Особую признательность автор выражает издательству «Time-Life» за любезно предоставленное разрешение использовать фотографии.

Понимая, что книга может быть не свободна от недостатков и неточностей, автор с благодарностью примет замечания, отзывы и советы, связанные с этой темой.

Адрес редакции: 214016, г. Смоленск, ул. Соболева, дом 7, издательство «Русич».

В 1989 году вышла брошюра Лейко О. Ю. «Камикадзе» объемом 74 страницы, представляющая собой научно-популярный очерк по истории японских пилотов-смертников. — Прим. авт.

Глава I. Размышления о японском национальном характере

Жестокая и коварная японская природа, данная человеку как бы назло, наложила неизгладимый отпечаток на черты характера населения. В Японии шесть седьмых территории не может быть использовано в хозяйственных целях. В стране ежегодно происходит в среднем около четырех тысяч землетрясений, а безжалостные тайфуны, цунами и наводнения постоянно производят опустошительные разрушения. Все это способствует выработке у японцев мужества, самообладания, терпения и других национальных качеств.

Япония долгие годы проводила политику самоизоляции, что, наряду с ее островным положением, привело к формированию однородного этноса, по-своему интересного и довольно самобытного.

В условиях Японии одинокий человек обречен. Он не в состоянии бороться с суровой природой, победить которую можно только сообща. Лишь земледельческие общины в силах выполнять огромный объем работы по сооружению и поддержанию в порядке дамб, каналов, оросительной системы и т. д.

Японская деревенская община представляет собой микромодель всего общества. Она замкнута, обособленна, подозрительно и даже враждебно настроена к чужакам. В ней вырабатывается и постоянно воспроизводится общинное сознание, феодальный образ мышления. Японец всегда видит себя в семье, рядом с соседями, в общине в целом. Он не представляет своей жизни без нее. Самое большое наказание для него — оказаться в чужом мире вне родной и знакомой обстановки.

Авторитет общины огромен: она не допускает праздности, нивелирует возвысившуюся индивидуальность до среднего уровня, делит на всех членов и общие трудности и потери, и общие радости, удачи и везение. Именно с общинным сознанием связана японская традиция называть сначала фамилию, а затем имя. Японец прежде указывает свою семью и лишь после нее себя — ее члена.

Общинный дух чрезвычайно стоек. Он поддерживается многочисленными местными праздниками. Каждый год в июле и в декабре японцы стремятся попасть туда, где они родились. Подготовка к праздникам и пышные торжества объединяют и сплачивают людей, дают заряд на следующие полгода.

Высокий уровень научно-технического прогресса почти не сказывается на общинном сознании и на жизни японской деревни. Как и столетия назад, японцы живут в домах без печек с земляными полами и тростниковыми крышами, работая от зари до зари на рисовых полях. Японцы отличаются трудолюбием, дисциплинированностью, стремлением к согласованным действиям в группе. Удивительно, но японский язык не содержит слова “трудолюбие”. Само собой подразумевается, что невозможно работать иначе, как с максимальной самоотдачей. В то же время необходимо безоговорочно подчиняться тому, кто занимает более высокое служебное положение.

Японец не представляет свою жизнь без коллектива. Каждый житель Японских островов состоит членом множества различных обществ, имеющих свою униформу, заповеди, знамена, гимн и другую символику. Для представителя любой нации подобные “мелочи” имеют лишь второстепенное значение, но только не для японцев. Для них “мелочей” вообще не существует. — Они привыкли ко всему подходить тщательно, основательно вникая в детали. Бригадир, начальник участка, командир роты и т. п., ставя подчиненным задачу, обязательно взойдет на специальное возвышение — небольшой помост. При этом не имеет значения, где он находится — на предприятии или в полевых условиях. Главное — он выше остальных по положению и поэтому должен непременно возвышаться над ними даже зрительно.