Александр Верховский - На трудном перевале

[1] Так помечены страницы, номер предшествует.

{1} Так помечены ссылки на примечания.

{*1}Так помечены ссылки на подстрочные примечания.

Верховский А. И. На трудном перевале. — М.: Воениздат, 1959. — 448 с. (Военные мемуары) / Примечания С. С. Хесина.

Предисловие

Часть первая. Крушение монархии в России

Глава 1-я. Царь начинает войну

Глава 2-я. Разгром в Восточной Пруссии. 1914 год

Глава 3-я. Разгром в Галиции. 1915 год

Глава 4-я. Война на Черном море. 1916 год

Глава 5-я. В Румынии

Глава 6-я. Канун крушении империи

Часть вторая Буржуазия в борьбе с пролетарской революцией

Глава 7-я. Февральская революция в Севастополе

Глава 8-я. В Петрограде

Глава 9-я. Крах Колчака в Севастополе

Глава 10-я. В Московском военном округ

Глава 11-я. Подготовка корниловщины

Глава 12-я. Мятеж

Часть третья. Победа пролетарской революции

Глава 13-я. Временное правительство организует новую корниловщину

Глава 14-я. Кризис власти

Глава 15-я. Мое решение

Послесловие [426]

Биографическая справка [429]

Примечания [431]

Подстрочные примечания

Представители офицерского корпуса старой армии оставили нам многочисленные свидетельства (дневники, мемуары) о событиях первой мировой войны и бурного 1917 года. В этой обширной литературе воспоминания А. И. Верховского займут особое место. Автор не только пересмотрел и критически переоценил весь свой трудный путь в 1914–1918 гг., он как бы заново пережил все эти события. И именно это обстоятельство дало возможность такому опытному военному писателю и талантливому рассказчику, как А. И. Верховский, придать всему повествованию живой и яркий характер.

А. И. Верховский был свидетелем и участником крупных исторических событий, происходивших в старой русской армии в период первой мировой войны и революции 1917 года. Принадлежа к кадровому офицерству, к той его части, которая своим происхождением, мировоззрением, образом жизни, всем строем мышления была тесно связана с самодержавием, А. И. Верховский хорошо знал генералитет русской армии, имел широкие связи в офицерском корпусе. Он прошел сложный военный и политический путь. Его деятельность в Севастополе после Февральской революции и на посту командующего Московским военным округом, участие во Временном правительстве в качестве военного министра — все это представляет значительный интерес не только для историка, но и для широкого круга советских читателей.

Верховский, как известно, не принял Октябрьской революции. Вскоре после Октября он примкнул к правым эсерам и встал на путь борьбы с Советской властью. В 1918 году А. И. Верховский опубликовал свой дневник за 1914–1917 гг. под названием «Россия на Голгофе». [4]

Дневник представляет собой интересный человеческий документ, яркое свидетельство и того распада, который царил в старой армии после крупных поражений 1914–1916 гг., и разброда в офицерском корпусе, получившем свое развитие в 1917 году. Записи дневника за 1917 год выдержаны в антибольшевистском духе.

Однако вскоре после опубликования этого дневника в жизни Верховского наступил значительный перелом. В начале 1919 года он перешел на сторону Советской власти и вступил на службу в Красную Армию.

Естественно, что первое время Советское правительство и Центральный Комитет партии большевиков не могли отнестись к А. И. Верховскому с полным доверием. В марте 1919 года, после VIII съезда РКП(б), пленум ЦК дважды обсуждал вопрос о Верховском. Решено было допустить Верховского к работе в Красной Армии, предоставив ему почетный пост, но не поручая оперативной работы, с тем чтобы не дать ему возможности сноситься «со старыми друзьями». Верховского назначили в тыловое ополчение. Затем А. И. Верховский находится в частях Красной Армии на Восточном фронте. После гражданской войны А. И. Верховский — профессор Военной академии РККА. Ко времени службы в Военной академии относятся написанные им труды по вопросам общей тактики.

Работу над предлагаемыми читателю воспоминаниями А. И. Верховский закончил в 1937 году — спустя двадцать лет после описываемых им событий. Он писал их, будучи уже на службе в Красной Армии, и они по сути дела явились попыткой «переосмысливания» событий 1914–1918 гг. Значительная часть фактического материала, вошедшего в свое время в книгу «Россия на Голгофе», использована в воспоминаниях. Однако подход к оценке фактов и событий совершенно иной. События первой мировой войны и революции 1917 года освещаются с высоты опыта последующих лет жизни автора. Следует сразу же отметить, что воспоминания Верховского отличаются от его дневника 1914–1918 гг. не только новой оценкой событий, но и несравненно более широким охватом фактического материала. Очевидно, работая над воспоминаниями, автор использовал ту часть дневника, которая не вошла в издание 1918 года. Тогда, в 1918 году, А, И. Верховский отмечал: «Невозможность [5] писать полностью о современниках, а также тяжелая политическая обстановка дня принуждают меня сильно сократить последнюю главу дневника» (имеется в виду 1917 год). В публикуемых же воспоминаниях 1917 год занимает центральное место.

Однако в ряде случаев автор расширяет фактический материал не за счет личных воспоминаний, а за счет привлечения рассказов современников о событиях, свидетелем которых сам он не был. Иногда это делается в виде вставных эпизодов и рассказов друзей Верховского того времени. В этих случаях повествование носит весьма поверхностный характер. Таково, например, описание операций в Восточной Пруссии, сделанное со слов Рябцева. Страницы эти не представляют большого интереса. Но как только автор переходит к описанию операций в Галиции в 1915 году, в которых он участвовал лично, события словно оживают. Здесь интересно все, и прежде всего характеристики представителей различных групп офицерского корпуса.

Конечно, А. И. Верховский 1937 года далеко отошел от своих старых политических позиций. Но было бы неверным считать, что он сумел полностью отказаться от всех прошлых взглядов на исторические события и оценок их участников.

А. И. Верховский очень высоко оценивает организаторскую деятельность представителей русской торгово-промышленной буржуазии, которая якобы сумела заново создать военную промышленность и обеспечить армию оружием, боеприпасами и обмундированием. Между тем известно, что во время первой мировой войны в этой области проявился скорее хищнический, спекулятивный характер «мобилизации промышленности» русской буржуазией, нежели организаторские способности её представителей. Об этом в свое время достаточно убедительно писал крупный специалист по этим вопросам, автор труда «Боевое снабжение русской армии в мировую войну» генерал А. А. Маниковский.

А. И. Верховский приводит много рассказов меньшевиков, эсеров и кадетов о якобы выдающейся роли Государственной думы в борьбе с полками, посланными с фронта на подавление народного восстания в Петрограде в февральские дни 1917 года. В действительности же буржуазные деятели IV Государственной думы [6] больше всего были обеспокоены крушением монархии и могучим подъемом народной революции и делали всё, чтобы её подавить. Известно, что между так называемой «Военной комиссией» Государственной думы и генералом Ивановым, который по приказу царя возглавил отряд, направленный на усмирение петроградского гарнизона, был непосредственный контакт и взаимный обмен информацией. Никаких полков у генерала Иванова для подавления революции не оказалось, кроме Тарутинского и одного георгиевского батальона, солдаты которых при первой же встрече с революционными войсками Петроградского гарнизона на ст. Александровской стали брататься с ними. И если ни у царя, ни у Думы не оказалось сил для подавления революции в феврале 1917 года, в этом, конечно, не вина буржуазных деятелей.

Позиция А. И. Верховского тех лет определялась в значительной степени его окружением, которому он доверял и с которым шел. А окружение это состояло главным образом из офицеров, буржуазных деятелей, меньшевиков и эсеров, сотрудничавших с буржуазией.

В глазах А. И. Верховского меньшевики и эсеры были выходцами из «потустороннего мира», того мира, где готовилось свержение самодержавия. Весьма далекий от подлинной революционной борьбы, от понимания движущих сил революции, А. И. Верховский видел в меньшевиках и эсерах «старых революционеров», «борцов за революцию» и т. д. и т. п. Работая над своими воспоминаниями, Верховский к 1937 году достаточно ясно видел политическое банкротство этих «борцов», находившихся в услужении реакции, и посвятил этому банкротству многие страницы своих воспоминаний. Однако кое-что от оценок 1914–1918 гг. осталось в воспоминаниях, особенно в характеристиках Гвоздева, Шера, Церетели, Руднева и других меньшевиков и эсеров.