Сергей Мартьянов - Сложная ситуация

Сергей Сартьянов

СЛОЖНАЯ СИТУАЦИЯ

1

В люблю ясность и определенность во всем, особенно в тех случаях, когда получаешь задание по работе. Отправляясь недавно в командировку, я попросил редактора точно определить, куда мне ехать, на какой срок, какую тему взять и т. д. Редактор был краток:

— Поезжайте в отряд. Там при штабе служит рядовой Легкобитов. Талантливый художник-самоучка. Напишите о нем.

Художник? На границе? Признаться, я ожидал что-нибудь другое. Но, как человек исполнительный, послушно записал фамилию солдата в блокнот и вопросительно посмотрел на редактора: будут ли другие темы? Других тем не было. Он только уточнил, что Легкобитов служит в должности чертежника-картографа и что его начальником является майор Свиридов. Свиридова я знал по нашим прошлым встречам.

На другой день я поехал в отряд. В Закарпатье не такие уж дальние расстояния. Весь путь в автобусе до небольшого пограничного города занял столько времени, сколько понадобилось, чтобы прочитать «Правду» и «Красную звезду» от передовиц до номеров телефонов редакций. Читая, я все время думал, как подступиться к художнику-самоучке. Граница и живопись слабо увязывались в моем сознании. И все же что-то привлекательное, достойное уважения я предугадывал в этом солдате.

Штаб отряда располагался за городом, в бывшем имении венгерского графа. За железной оградой рос старинный парк, в глубине которого стояло мрачное двухэтажное здание. Дальше парк примыкал к буковому лесу, покрывающему склоны холмов и гор. По хребту гор проходила граница.

Кроме часового у ворот да двух-трех офицеров, мне не встретилось ни одного человека. Дежурный сообщил, что все люди сейчас в клубе, на комсомольском собрании, там Же и майор Свиридов.

— А что обсуждают? — спросил я.

— Рядового Легкобитова прорабатывают, художника... — ответил дежурный.

— Легкобитова?

— Так точно. Был в самовольной отлучке. Целую ночь.

Вот тебе раз! Такого со мной еще никогда не случалось.

— Давно это было?

— Третьего дня.

— Третьего дня... Значит, редактор еще ничего не знал о происшествии, с этим художником.

В клубе, сумрачном зале со сводчатым потолком, сидело человек пятьдесят, и среди них майор Свиридов, сухопарый, жилистый человек с острым кадыком на длинной шее. Он кивнул мне и указал на свободный стул рядом с собой.

Я огляделся. В первом ряду, на виду у всех, стоял долговязый солдат, встретивший меня удивленным взглядом. Собрание вел младший сержант с бледным серьезным лицдм. Он смотрел на солдата испытующе, как следователь, и спрашивал:

— Как же вы дошли до жизни такой?

Солдат оторвал от меня взгляд и тихо ответил:

— Не знаю.

Он посмотрел на сводчатый потолок. Там были изображены различные сцены: охота, сражения, ка-кие-то торжественные церемонии. Роспись была старая, во многих местах облупившаяся: у блестящих рыцарей и дам не хватало то носа, то щеки, то пальцев.

Почему-то чертежник мне таким и представлялся: высокий, сутуловатый, с нервным интеллигентным лицом и очень большими черными глазами, внимательными и печальными. Как-то не верилось, что такая личность могла совершить что-нибудь дурное.

— А кто же знать будет? — упорно допытывался младший сержант.

Легкобитов покраснел и сказал негромко:

— Я уже говорил... Был в городе, выпил, ну... и задержался.

Он опять взглянул на потолок. Рыцари и дамы смотрели на него надменно и сурово.

В зале незлобиво и добродушно засмеялись. Кто-то даже заметил с восхищением:

— Вот дает!

Свиридов наклонился ко мне:

— Видали тихоню? Кто бы мог подумать? Правда, солдат из него никудышный, одни рисуночки в голове. Но чтобы напиться и совершить самоволку?.. Непостижимо!

Председательствующий спросил Легкобитова угрожающе:

— Почему же вы совершили выпивку?

Очевидно, он не знал, можно ли теперь обращаться к нарушителю порядка по фамилии с прибавлением слова «товарищ», и потому называл его одними местоимениями.

— Так получилось, — ответил Легкобитов.

— Да врет он все!—-выкрикнул кто-то с места.— Ничего он не пил.

— Нет, пил! — испуганно возразил Легкобигов.— Я пил, — повторил он упрямо.

— Товарищ Петров! — сурово заметил младший сержант. — Не мешайте собранию. Слышите, он сам подтверждает. Ясно? Вот так.

— Да брось ты, Кругликов! — закричал Петров.— А еще секретарь...

— Сколько же вы выпили? — не обращая внимания на реплики, спросил Кругликов.

— Пол-литра, — откровенно признался Легко-битов.

Собрание зашумело.

— А чем закусывал? — раздался веселей голос. — Акварельными красками, что ли?

Мало-помалу собрание, хотя и пересыпалось шутками и веселыми подковырками, приобретало для Легкобитова угрожающий оборот. Никто, даже Петров, черноволосый румяный крепыш, не намеревался прощать ему выпивку и отлучку. Многих интересовало, где он провел ночь в нетрезвом состоянии.

— Не помню, — ответил Легкобитов и опустил голову.

Он ничего не помнил, и это было самым странным.

2

А все началось с того, что старшина сжалился и не назначил его как-то на воскресенье в наряд. Это было удивительно. Обычно по воскресеньям Легко-битову «везло»: он дневалил по казарме или ходил рабочим по кухне. И не потому, что старшина был несправедлив или таил зло на него, а просто так. И вот старшина изменил своему правилу.

Утром Сергей взял этюдник и пошел в лес. Высокие буки с прямыми матово-серыми, как из замши, стволами бросали густую тень. Сергей выбрал укромное местечко на лесной опушке. В нескольких шагах рос большой куст шиповника. Он цвел и каждой своей веточкой старательно тянулся к солнцу.

Сергей сел писать этот розовый куст. Рисовал он хорошо и много и у себя, в родном Плёсе, готовился

поступить в художественное училище, но не любил распространяться об этом. Все свои наброски и рисунки он стыдливо хранил в шкафу вместе с карта- ^ ми и схемами. Майор Свиридов не раз вытаскивал рисунки и хвалился перед сослуживцами, что под его началом служит талант. Сергей краснел и низко опускал голову над чертежной доской.

В лесу по-весеннему громко пели птицы. Где-то в горах прогудел самолет, патрулирующий границу.

Сергей почти совсем написал куст, как вдруг услышал позади себя незнакомый девичий голос:

— Ой, как хорошо получается!

Он обернулся. Девушка, подстриженная под «мальчишку», в клетчатой яркой рубашке с засученными рукавами, рассматривала этюд.

— Очень хорошо! — повторила она и перевела на Сергея свои яркие, очень синие смеющиеся глаза. — Вы где-нибудь учились рисовать, да?

— Нет, не учился. А кто вы?

— Не бойтесь, я не собираюсь бежать за границу,— улыбнулась девушка. — Вы из отряда?

Он настороженно взглянул на незнакомку, но глаза ее были полны такой доверчивой наивности, что он подавил вспыхнувшее было подозрение.

— Да, из отряда.

— И вас часто отпускают сюда?

— Когда свободен от нарядов и работы.

— Работы? — удивилась она. — Какая же у вас может быть работа? У вас служба.

— Я чертежник-картограф,-—сказал он серьезно.

— A-а, понимаю. Карты, схемы...

Они помолчали.

— Ну, мне пора, не буду вам больше мешать.

Девушка кивнула и, сбивая прутиком верхушки

трав, скрылась в лесу. Вскоре на дороге громко хлопнула дверца, загудел мотор, и стало слышно, как проехала машина в сторону города.

«Интересно! — усмехнулся про себя Сергей. —

Откуда она взялась такая?» Ему расхотелось писать шиповник, он собрал этюдник, краски и зашагал в штаб отряда.

В следующий раз Легкобитову удалось выбраться в лес только через'две недели. Куст шиповника уже отцвел. В молодых листьях виднелись зеленые, еще не побуревшие ягоды. Сергей принялся писать поляну, такую тихую и нарядную в это солнечное весеннее утро.

Девушка появилась неожиданно, как в первый раз.

— Здравствуйте! А почему вас не было в прошлое воскресенье? Опять старшина в наряд назначал?

— Да, — признался Сергей, поднимаясь с пенька. — А откуда вы знаете?

— Догадываюсь... — она бросила взгляд на этюд, прищурилась, чуть склонив голову. — Послушайте, вам обязательно надо учиться. У вас талант. Вам сколько осталось служить?

Девушка говорила так быстро, что Сергей даже улыбнулся.

— Полтора года. Вопросы еще будут?

Она посмотрела на него смущенно и ничего не ответила. На ней был яркого ситца сарафан; голые руки, шея и лицо покрылись легким загаром. Кто она? Почему все время появляется здесь?

Он сказал, слегка покраснев:

— Давайте познакомимся, меня зовут Сергей Легкобитов.

— А меня Татьяной, — она протянула руку. Рука была теплая и нежная.