Николай Лесков - Прекрасная Аза

Лесков Николай Семенович

Прекрасная Аза

Лесков Николай Семенович

Прекрасная Аза

Любовь покрывает множество грехов.

I Петра IV. 8

В первых веках христианства в Александрии египетской жила одна очень молодая и очень красивая девушка, египтянка, по имени Аза. За её красоту её называли "Прекрасною Азой". Она была круглая сирота. Родители её умерли, едва только она вышла из детства, и оставили ей большое богатство. Аза имела благоустроенный дом и обширный виноградный сад по скату к реке Нилу. Наследства, которое получила Аза, достаточно было бы, чтобы ей прожить целую жизнь в полном довольстве, но молодая египтянка была чрезвычайно добра и участлива ко всякому человеческому горю и ничего не жалела для того, чтобы помочь людям, которые находились в бедствии. Через это с нею произошёл следующий роковой случай.

Раз перед вечером, когда схлынул палящий египетский жар, Аза пошла с своими служанками купаться к Нилу. Она выкупалась и, освежённая, покрывшись лёгким покрывалом, тихо возвращалась к себе назад через свой виноградник. Служанки её этим временем оставались ещё на реке, чтобы убрать купальные вещи.

Вечер после знойного дня был прелестный; работники, окончив своё дело, ушли, и виноградник был пуст. Аза могла быть уверена, что она одна в своём саду, но вдруг, к удивлению своему, она заметила в одной куртине присутствие какого-то незнакомого ей человека. Он как будто скрывался и в то же время торопливо делал что-то у одного плодовитого дерева. Можно было подумать, что он рвал плоды и оглядывался, боясь, как бы его не поймали вертоградари.

Египтянке пришло на мысль подойти ближе к незнакомцу с тем, чтобы помочь ему скорее нарвать больше плодов и потом тихо проводить его через ход, выводивший на берег Нила, к купальне. С этою целью Аза и пошла к незнакомцу.

Но когда египтянка подошла ближе, то она увидала, что этот незнакомец не срывал плоды, а делал что-то совсем другое: он закреплял для чего-то шнур к суку старого дерева. Это показалось Азе непонятно, и она притаилась, чтобы видеть, что будет дальше, а незнакомец сделал из шнура петлю и вложил в неё свою голову... Ещё одно мгновение, и он удавился бы в этой петле, из которой слабой девушке не по силам было бы его вынуть, а пока она успела бы позвать на помощь людей - удавленник успел бы умереть... Надо было помешать этому немедленно.

Египтянка закричала: "Остановись!" и, бросясь к самоубийце, схватилась руками за петлю верёвки.

Незнакомец был пожилой человек, эллин, с печальным лицом и в печальной одежде, с неподрубленным краем. Увидав египтянку, он не столько испугался, сколько пришёл в досаду и сказал ей:

- Какое несчастие! Злой демон, что ли, выслал тебя сюда, чтобы остановить мою решимость?

- Для чего ты хочешь умереть, когда жизнь так прекрасна? - отвечала ему египтянка.

- Может быть, жизнь и прекрасна для тебя и для подобных тебе, которые живут в полном довольстве. Раньше и я находил в ней хорошее, но нынче судьба от меня отвернулась, и жизнь моя составляет мне несносное бремя: ты не права, что мешаешь мне умереть. Иди отсюда своею дорогою и оставь мне возможность вылезть по моей верёвке вон из этой житейской ямы, где я не хочу более терзаться между грязью и калёными угольями.

Девушка не соглашалась его оставить и сказала:

- Я не позволю тебе удавиться: я закричу, и сейчас прибегут мои люди. Лучше возьми свой шнурок под одежду и поди за мною в мой дом; расскажи мне там твое горе, и если есть возможность облегчить его, то я это сделаю, а если оно в самом деле так беспомощно, как ты думаешь, тогда... выходи от меня с своим шнуром куда хочешь: я тебе ни в чём не помешаю, и ты ещё не опоздаешь тогда повиснуть на дереве.

- Хорошо, - отвечал незнакомец, - и как мне ни тяжело медлить на земле, но ты мне кажешься такою участливою, в глазах твоих столько ума, а в голосе ласки, что я тебе хочу повиноваться. Вот же шнур мой спрятан под моею одеждой, и я готов идти за тобою.

Египтянка привела отчаянного незнакомца в свой благоустроенный дом, приказала служанке подать фрукты и прохладительное питьё и, усадив гостя среди мягких подушек на пышном ковре, вышла, чтобы переменить своё купальное платье на другое. Когда же Аза возвратилась, то она села тут же, рядом с гостем, а за ними стали две чёрные служанки и лёгким движением шёлковых кистей начали приводить в колебание спускавшееся с потолка огромное напитанное ароматами опахало из больших пёстрых перьев.

Египтянка желала как можно скорее узнать горестную историю незнакомца, что он и исполнил. Рассказ его был прост и немногосложен. Покусившийся на самоубийство эллин недавно ещё имел большое состояние, но потерпел неудачи в делах и до того задолжал, что не мог рассчитаться с своим заимодавцем. В этом затруднении он прибегнул к состраданию заимодавца, но это было напрасно: богач соглашался оказать ему снисхождение, только не иначе, как на одном ужасном условии.

- В чём же заключается это условие? - спросила египтянка.

- Я не могу сказать тебе этого при твоих слугах.

Аза велела служанкам удалиться.

- У меня есть дочь, девушка твоих лет, по имени Ио. Она так же, как ты, стройна станом и прекрасна лицом, а о сердце её суди, как можешь, по следующему. Заимодавец мой, большой и безнравственный сластолюбец, сказал мне: "Отдай мне твою Ио на ложе, и тогда я освобожу тебя от темницы, иначе ты задохнёшься в колодке". Я оскорбился и не хотел слышать об этом. Это было мне тем более тяжко, что у моей бедной Ио есть жених. Он беден, но имеет возвышенный ум, и дочь моя горячо его любит с самого детства; кроме того, и жена моя не снесёт такого бесчестья, чтобы дочь наша стала наложницею. Но беда настигает беду: представь себе новое горе: дочь моя всё это узнала и сегодня сказала мне тихо: "Отец, я всё знаю... я уже не ребёнок... я решилась, отец... Чтобы на твою старую шею не набили колодку... Прости мне, отец... я решилась..."

Ио зарыдала, и я вместе с нею рыдал еще больше и стал её отговаривать, но она отвечала: "Любовь к тебе и к матери, которая не снесёт твоего унижения, во мне теперь говорит сильней любви к моему жениху: он молод, продолжала она, глотая бежавшие слёзы, - он полюбит другую и с ней пусть узнает счастье супружеской жизни, а я... я твоя дочь... я дочь моей матери... вы меня воспитали... вы стары... Не говори мне больше ни слова, отец, потому что я твёрдо решилась".

Притом она пригрозила, что если я буду ей противоречить, то она не станет ждать завтрашнего дня, когда заимодавец назначил мне срок, а уйдёт к нему сию же минуту.

Незнакомец отёр набежавшие на лицо его слезы и кончил:

- Что ещё скажу тебе дальше? Ио имеет решительный нрав и нежно нас с матерью любит... Что она порешила, против того напрасно с ней спорить... Я упросил её только подождать до завтра и солгал ей, будто имею ещё на кого-то надежду... День целый я ходил как безумный, потом возвратился домой, обнял мою жену, обнял нежную Ио и оставил их вместе, взяв тихонько шнурок, и побежал искать уединённого места, где мог бы окончить мои страдания. Ты мне помешала, но зато облегчила горе моё своим сердобольным участием. Мне мило видеть лицо твоё, прекрасное и доброе, как лицо моей Ио. Пусть благословит тебя небо, а теперь прощай и не мешай мне: я пойду и покончу с собою. Когда я не буду в живых, Ио не станет бояться колодки, которую могут набить на шею её отцу, и она выйдет замуж за своего жениха, а не продаст себя ради отца богачу на бесчестное ложе.

Египтянка внимательно выслушала весь рассказ незнакомца, а потом сказала, глядя ему твёрдо в лицо.

- Я понимаю во всём твою милую дочь, и мне нравится Ио - она добрая девушка.

- Тем это тяжелей для меня, - отвечал незнакомец.

- Я понимаю и это; но скажи мне, сколько ты должен заимодавцу?

- О, очень много, - отвечал незнакомец и назвал очень знатную сумму.

Это равнялось всему состоянию египтянки.

- Приди ко мне завтра - я дам тебе эту сумму.

Незнакомец изумился: он и радовался и не мог верить тому, что слышал, а потом стал ей говорить, что он даже не смеет принять от неё такую огромную помощь. Он напомнил ей, что долг его составляет слишком значительную сумму, и просил её подумать, не подвергает ли она себя слишком большой жертве, которой он даже не в состоянии и обещать возвратить ей.

- Это не твоё дело, - отвечала египтянка.

- Притом же, - сказал он, - припомни и то, что я из другого народа - я эллин и другой с тобой веры.

Аза на мгновенье опустила ресницы своих длинных, как: миндалины, глаз и отвечала ему:

- Я не знаю, в чём твоя вера: это касается наших жрецов; но я верю, что грязь так же марает ногу гречанки, как и ногу всякой иной, и одинаково каждую жжёт уголь калёный. Не смущай меня, грек; Ио покорила себе моё сердце - иди обними твою дочь и жену и приди ко мне завтра.

А когда незнакомец ушёл, Аза тотчас же опять взяла своё покрывало и пошла к богатому ростовщику. Она заложила ему за высокую цену всё своё имущество и взятое золото отдала на другой день незнакомцу.