Сергей Кузнецов - Манекены - жизнь в стеклах витрин

Кузнецов Сергей

Манекены - жизнь в стеклах витрин

Сергей Кузнецов

Манекены - жизнь в стеклах витрин

Пьеса в двух действиях.

Екатеринбург, июль 1997 г.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ПАВЕЛ, мужчина 32 лет

ЕКАТЕРИНА, женщина 28 лет

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ :

Витрина мебельного магазина в самом центре города Коптиловска. Прямо под вывеской "Евро-люкс" за чистым стеклом стоит совершенно новая дорогая мебель иностранного производства - спальный гарнитур, стенной шкаф с заграничной чудо-техникой, чуть дальше, в глубине - кухонный стол с табуретками и раковина для умывания.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ПЕРВАЯ СЦЕНА. ( ДЕНЬ ПЕРВЫЙ )

На диване почти без движений в напряженных позах сидят двое - мужчина и женщина. Он - в тройном костюме серого цвета с галстуком, она - в красном вечернем платье.

ПАВЕЛ. ( пытается говорить, не шевеля губами ) Не двигайся! Посмотрят, и уйдут!

ЕКАТЕРИНА. Не уйдут они! Пять минут уже стоят!

ПАВЕЛ. Это потому что ты шевелишь губами. Не шевелила бы давно бы ушли.

ЕКАТЕРИНА. Как я могу говорить, не шевеля губами? Я же не агент контрразведки?

ПАВЕЛ. А я как? ( нервно постукивает пальцами по обшивке дивана ) Что интересного-то, непонятно. Диван, он и есть диван. На нем сидят двое: мужчина и женщина. Обычные совершенно. Сидят себе и сидят, чего пялиться?

ЕКАТЕРИНА. Они, кажется, увидели... Там один на тебя показывает. Ты же рукой дергаешь... Ты что?

ПАВЕЛ. Это, наверно, нервное. Не поворачивай головы! Они же видят...

ЕКАТЕРИНА. Да бог с ними, уже увидели. Не уйдут теперь...

ПАВЕЛ. Конечно, будут теперь до вечера. Думал, им надоест... Подумают, неживые, уйдут...

ЕКАТЕРИНА. Как же, уйдут они, жди! Бесплатное представление! Кто откажется?

ПАВЕЛ. Не надо так жестикулировать! Нам же сказали, чтобы движения были как можно более естественными...

ЕКАТЕРИНА. А что у меня, что, не естественные, что ли?

ПАВЕЛ. Да ты напряжена вся... И сутулишься... Расслабься!

ЕКАТЕРИНА. Ты тоже сидишь! Точно кол осиновый проглотил как Войцех Ярузельский.

ПАВЕЛ. Да не могу я расслабиться, когда целая толпа стоит и пялится... Сколько их?

ЕКАТЕРИНА. Только не надо считать! Я тебя прошу, Павел! Нас же предупредили, чтобы мы не обращали внимания!

ПАВЕЛ. Мы-то на них не обращаем... Еще бы они на нас не обращали... Совсем бы здорово было... Ладно бы показывали чего, а то ведь просто диван этот , люди сидят, что интересного?

ЕКАТЕРИНА. Ну ты бы сам, что, мимо прошел, если бы увидел такое?

ПАВЕЛ. Не знаю, может, остановился бы, посмотрел, да и дальше пошел... Всякое ведь бывает! Чего глазеть?

ЕКАТЕРИНА. Им ведь просто скучно, наверно, вот и пришли...

ПАВЕЛ. А что им делать-то еще? Театров в городе мало раз-два, и обчелся! А тут и в театр ходить не надо, билет покупать, стой себе и смотри бесплатно хоть целый день... Благодать!

ЕКАТЕРИНА. Зачем они это придумали, фирма-то эта? Ладно бы где, но здесь, в этой дыре?

ПАВЕЛ. Для рекламных целей все! Мебель эту не берут ихнюю, - кому она здесь по карману? - вот и придумали.

ЕКАТЕРИНА. Ладно хоть будет гарнитур этот спальный. В зале его поставим. В спаленке нашей он не поместится... Представляешь, итальянский! Дорогой безумно! Пять тысяч! Нам бы его в жизни не купить! А так получим! Здорово, да? Такой конкурс выдержали! Сухоплюева, идиотка эта, тоже кандидатуру свою подавала с мушкой, я тебе говорила? Кандидадуру! Представляешь, наглость какая? Ни рожи, ни кожи, а все равно с самомнением!

ПАВЕЛ. Тише ты! Люди же видят! Забыла, что ли, совсем?

ЕКАТЕРИНА. Да ну их! Стоят, пялятся! Я вообще внимания на них обращать не буду! Пусть себе стоят! Мне-то что? Умирать теперь, что ли, за этим стеклом? Пятнадцать дней быстро пройдут... Не успеешь оглянуться, а уже выходить... Я вот только о чем беспокоюсь? Я же тебе не сказала... У меня же не сегодня-завтра месячные начаться должны?! Как я буду?

ПАВЕЛ. Тише! Что ты такое говоришь? Ну нельзя же так! Есть же люди, которые по движению губ читать могут, почти все эти глухонемые и разведчики разные...

ЕКАТЕРИНА. Спросить нельзя! Таким сразу стал нервным!..

ПАВЕЛ. Ты же не у них на глазах этим будешь заниматься. Зайдешь же, наверно, в комнату, ну в туалет, они же это не запретили, кажется?..

ЕКАТЕРИНА. А, ну да! Точно!

ПАВЕЛ. Если бы они сказали это делать прямо на глазах у всех, я бы, не раздумывая, отказался... Ну что уж издеваться-то совсем? Мы ведь тоже люди! И так сидеть здесь будем, как в зоопарке, полмесяца целых... Таблички только не хватает над клеткой: "HOMO SAPIENS". Или нет, над нашей надо повесить: "HOMO INSAPIENS". Как цуцики сидеть здесь будем потому что... Я про одного читал, он тоже в зоопарке сидел, только, не помню, за сколько... Это ж не каждый согласится, верно? Может, поторговаться можно было?

ЕКАТЕРИНА. Павел, я же тебе говорила, они бы других взяли! Желающих же много было! Тридцать семь пар, по-моему, по списку. Если бы Черевякины не отказались бы в последний момент, мы бы с тобой точно пролетели... Их бы точно взяли: она - бывшая танцовщица, он - телевизионный режиссер... Ей 20, ему 30... И оба такие смазливые, что хоть сразу на витрину сажай! Живут в гражданском браке, а официально он за другой числится... Из-за этого, видно, и передумали - испугались... А так я, честно сказать, даже и не думала, что конкурс такой пройдем ... Требования же были очень высокие... А я домохозяйка, пусть и с высшим, ты не забывай! Да и у тебя тоже профессия такая! Но теперь уже все позади...

ПАВЕЛ. Наоборот, все еще только впереди! Представляешь, целых пятнадцать дней! А чем заниматься-то? Чем? Газеты и журналы сюда приносить не будут свежие - "Известия", "Огонек"... А как я без них? Нужно было, кстати, этот пункт оговорить особо... Подкладывали бы сюда или подсовывали как-то газеты свежие, чтобы хоть в курсе быть событий-то происходящих... А то как в темном мешке... А что в мире будет твориться - неизвестно... А вдруг конец света настанет, а мы с тобой даже не узнаем?

ЕКАТЕРИНА. Телевизор же есть... Забыл?

ПАВЕЛ. Та... Телевизор - не то... Фонарь идиотов, его называют... Ящик для дураков... Кто-то сказал даже: включая телевизор, ты выключаешь свой разум... А где ДеУшка-то?

ЕКАТЕРИНА. Я эти слова помню... Ты же тогда на телевизор табличку с ними поставил, так они тебе понравились... Только убрал через пару месяцев... Почему?

ПАВЕЛ. Ну как? Неприятно же осознавать было, что ты постоянно с выключенным разумом...

ЕКАТЕРИНА. Ладно, давай, что ли, выключим разум... Может, легче будет?.. ( Встает и неестественно прямо идет к шкафу, берет ДУ и возвращается назад, но по дороге запинается о край ковра.) Блин, чуть не упала!.. ( Садится. Включает телевизор. Переключает каналы. ) Дрянь везде какая-то... Что-то я даже не отражаю...

ПАВЕЛ. Посмотришь тут телевизор, когда сам как на экране! Ведь целая же толпа зрителей глазеет!.. Как рыба в аквариуме себя чувствуешь! Кто мы с тобой - меченосцы, гурами или, может, скалярии? А?

ЕКАТЕРИНА. Не знаю, как ты, а я - точно золотая рыбка в воде этой мутной...

ПАВЕЛ. Почему золотая? Красная!

ЕКАТЕРИНА. Так ведь не видно ж все равно...

ПАВЕЛ. А я бы как угрь сейчас залег бы на дно да зарылся бы в песок - пусть себе смотрят!

ЕКАТЕРИНА.( Смотрит телевизор. Косится на зрителей. ) Ой! Снимают! И камера-то какая! На треноге целой! Не смотри! Выпрямись! Чего отворачиваешься? Не горбься! Делай вид, все нормально... Мы же должны быть естественными... Как у себя дома... Это, наверно, с четверки... Сегодня вечером будем про себя смотреть в местных новостях...

ПАВЕЛ. В местных? Может, и в центральных!.. Не дай, бог, конечно!

ЕКАТЕРИНА. Знаменитостями с тобой станем, представляешь? Звездами настоящими... Как выйдем, интервью у нас брать будут, корреспонденты всякие приходить будут, может, и иностранцы даже!.. У них ведь такое тоже нечасто там бывает... Может, даже в Голливуд возьмут! А я ведь всю жизнь мечтаю - с Микки Рурком встретиться чтобы... Он такой... такой...

ПАВЕЛ. Не надо бы, чтоб про нас писали! Позориться еще! Я выйду, у меня отпуск закончится, на работу идти, а там узнают...

ЕКАТЕРИНА. И так узнают... А ты думаешь, нет, что ли? У нас город не такой большой, все равно разнесут по всей округе...

ПАВЕЛ. Что-то мне уже надоедать начинает это... Еще костюм не нравится этот - мышиного цвета... Так я себя в нем чувствую... Как боксер в балетных тапочках... Галстук еще этот - как удавка... А зеваки все стоят и глазеют... Толпень такая!

ЕКАТЕРИНА. Да не обращай на них уже внимания? Сколько можно!

ПАВЕЛ. Все глазеют и глазеют... Как на обезьян каких! Нецивилизованная у нас все-таки публика! За границей бы, наверно, так не стояли!..

ЕКАТЕРИНА. Стояли бы! Стояли! Еще как бы стояли! Такие же люди! С заграницей все сравнивают! У нас, может, люди даже лучше... У нас люди у витрины постоят, улыбнутся непонятно чему злорадно, потом домой придут, ругать нас будут на чем свет стоит, матом крыть трехэтажным, говорить, родину мы предали, а на их место придут другие и так же встанут... Загадочная русская душа! Чего предали-то? Тайна в этом какая-то есть, никому не понятная... Может, люди просто подзаработать решили, деньги им нужны позарез... Может, им от безысходности уже деваться некуда? Да ведь не объяснишь... Все одно не поймут...