Олег Блоцкий - Штурм Грозного

Блоцкий Олег Михайлович

Штурм Грозного

Олег Блоцкий

Штурм Грозного

Накануне я был на передовых позициях российских частей под Грозным. Разговаривал с офицерами, солдатами, прапорщиками и видел, что никто иллюзий по поводу молниеносного захвата города не питает. Однако никто из них не отказывался от выполнения приказа. Все недовольные и несогласные были уже высланы в тылы с соответствующими выводами в последующем. "Ты здесь видишь настоящих мужиков, - сказал один из контрактников. - Все подонки, "позвоночники", трусы и демократы остались в тылу".

- Не боишься? - спросил я у командира роты, чье подразделение должно было первым входить в город.

Тот пожал плечами:

- Наверное, нет. За солдат своих переживаю, чтобы они все живыми остались. А я что? Мне приказали, и я должен исполнить приказ. Иначе это не армия получится, а сброд.

Многие из собеседников были свято уверены, что они оказались в Чечне исключительно из-за мафиозных "разборок" в Москве, из-за того, что "еврейская и чеченская мафии в интересах не сошлись. А подыхать нам", заключили офицеры и крыли Кремль такими матюгами, что там в этот момент определенно икалось всем, вплоть до последней уборщицы. Впрочем, на частоколе густой матерщины висли головы и своего, военного начальства, сидящего в Моздоке. "Никто толкового приказа отдать не может. Все на Москву смотрят. Все оттуда чего-то ждут. Каждый пытается переложить ответственность на плечи других, кто внизу стоит. Все боятся прокуратуры. А кто этих начальников- козлов знает? Сегодня ты молодец, а завтра - марш под трибунал".

Однако чумазые солдаты лазали по свои машинам, и офицеры месили грязь от своих подразделений к командному пункту полка, где возле БМП сидел их командир за расстеленной картой города.

Сам город был в двух километрах от КП. В тумане едва проглядывались крыши каких-то домов и одинокая труба. Боевые машины пехоты, стаявшие рядом в поле, садили из пушек в туманную серость. Частые выстрелы никого не удивляли и не настораживали. Наоборот, видно было, что люди даже с какой-то радостью говорили о штурме. "Хуже всего - ждать и догонять, - заметил один офицер. - Сидим здесь, как идиоты, и непонятно, война это или не война. Кажется, что наверху и сами не разобрались, что это".

Тем не менее, после полудня 31 декабря российские батальоны уже двигались по центральным улицам Грозного к центру: самарские - к президентскому дворцу, а майкопские - железнодорожному вокзалу. Движение успешное. Редкие выстрелы, и никакого сопротивления.

Это и настораживало командующего северной группировкой генерала Пуликовского. На командном пункте направления он постоянно на связи с подразделениями. Из города идут доклады: "Прошли улицу ... Свернули направо... Идет вперед... Все нормально..."

Карандаши офицеров артиллерии, разведки, оперативного отряда из штаба генерала скользят по улицам. В штабной машине не протолкнуться. Генерал скинул куртку и сидит в свитере.

Понимаю, что он не строит никаких иллюзий по поводу такой тишины. Позавчера вечером я видел, как он раз за разом проговаривал все детали операции с генералом из Генерального штаба. Генералы говорили долго, и только теперь, в первом часу, я понимаю почему.

В городе уже сожжен танк и подбито два БМП. Разгорается стрельба. Ранен в голову командир самарского полка. Его машина подбита, он, в придачу, еще и контужен.

Пуликовский с кем-то разговаривает по связи: "Спокойно. Спокойно. Не волнуйся. Доложи обстановку. Да, я понял. Спокойно! Спокойно!" Генерал быстро переговаривается с одним из офицеров, решая, кто заменит командира полка, и тут же отдает приказ на его эвакуацию.

Батальоны вышли к президентскому дворцу и к вокзалу. На их подступах разгораются ожесточенные бои. По машинам бьют со всех сторон. Батальоны огрызаются огнем. Связь с некоторыми подразделениями то и дело пропадает. Обстановка в штабной машине накаляется. Телефонные трубки мелькают в воздухе. Офицеры служб перекидывают их друг другу. К двум часам дня становится ясно, что в городе начались бои, которые иначе, как страшными, назвать никак нельзя. Сторонники Дудаева, сориентировавшись и перегруппировавшись, все свои силы перенесли на подразделения северной группировки. "Соседи" слева и справа, зная о критическом положении у "северных", не торопятся вперед.

В третьем часу три бронетранспортера выходят с командного пункта корпуса и устремляются к городу. В головной машине - генерал Здориков и начальник оперативного отдела корпуса, в средней - машине связи - я и военный журналист полковник Орлов, с которым последний раз мы виделись в Джелалабаде семь лет назад. Замыкает колонну бэтээр охраны. До Грозного ехать минут тридцать.

Через некоторое время проходим КП самарского полка. Редкие грузовые машины. Боевой техники уже нет.

Чем ближе к Грозному, тем сильнее канонада. Над городом стелется дым. Слева постоянный столб пламени. Машины натужно идут по разбитому, разъезженному черноземному полю. Затем втягиваемся в предместья столицы. Крепкие частные дома из красного кирпича. Прохожие. Кто-то стоит у калитки и провожает взглядом темно-зеленые машины. Навстречу - колонна санитарных машин. На темных боках - большие красные кресты. На передовой машине - тоже флаг с крестом.

Проходим предместья, выбираемся к центральным улицам. Приостанавливаемся у перекрестка. Слева, спрятавшись за новенькими бронетранспортерами, в отличном болоньевом камуфляже бойцы МВД. Прямо через дорогу - армейское БМП, выносной пост. Солдаты ниже "ментов" на полголовы. Все, как один, в грязнющих бушлатах. Кое-кто из них умывается снегом. Горящие неподалеку то ли нефтепродукты, то ли газопроводы, понятное дело, мужества не прибавляют. Далее, с левой стороны, - девятиэтажка с черными пустыми окнами. Большинство из них разбито. Болоньевые осторожно выглядывают из-за бэтээров.

- Гады, - злобно орет водитель. - Это вам не бабок дубинками по рынкам гонять.

Наша колонна поворачивает налево и идет в сторону центра. Впереди беспорядочная стрельба. На улицы темно-сизой ватой падает то ли вечерний туман, то ли дым горящих домов.

Останавливаемся перед армейским постом. За бронетранспортерами и боевыми машинами пехоты группками стоят пехотные офицеры и солдаты: грязная форма, щетина на лицах, автоматы в руках по-боевому.

- Осторожнее, - говорит кто-то из офицеров, - снайпера работают.

Мы захлопываем люки и устремляемся вперед. Через некоторое время вновь остановка. Мы с Орловым выглядываем из машины. Наша колонна, свернув с центральной дороги, вошла в какую-то улочку. Справа, слева и впереди частные дома. Прямо перед нашей передовой машиной - пятящиеся назад бронетранспортеры внутренних войск. "Болоньи" на броне и рядом с машинами. У всех на лицах черные маски. Какой-то придурок лицо перемотал бинтами так, что только глаза и рот видны.

"Ментовские" бэтээры сбиваются в жалкую кучку на узеньком перекрестке и пытаются свернуть в такие же тесные улочки. Стрельба строит невообразимая. Причем, как "болоньевые" палят в белый свет, что в копеечку: в разные стороны и не целясь.

Пальба, суета, размахивание руками, чтобы мы сдали назад. Наша задняя машина выскакивает на широкую улицу. Следом идем мы. Впереди по проспекту с двух сторон многоэтажки. Из некоторых окон зданий вырываются желтые языки огня. Из подножия заволокло дымом, откуда вырывается и на огромной скорости мчится в нашу сторону бээмпэ.

- Освободи дорогу! - орет мне полковник из оперативного отдела, который выскочил на середину улицы с автоматом наперевес и, озираясь по сторонам, пытается "вытащить" первый бронетранспортер из нечаянной пробки, крутя рукой в воздухе.

Наконец машина выбирается на проспект, и мы идем в сторону многоэтажек. Внутри машины тесно и полутемно, Слышно, как снаружи нарастает стрельба. И непонятно, откуда стреляют. Я примостился за спиной у водителя, который прямо-таки прилип глазами к триплексу.

- Что видишь, Володя? - спрашиваю.

- Справа боевая машина пехоты подбитая, а рядом вроде человек лежит, отвечает водитель.

- Дорога шире становится или уже?

- Шире.

Я, наконец, начинаю понимать, что предпринимает Здориков: он пытается прорваться к президентскому дворцу, где к этому времени дела у самарского полка становятся совершенно катастрофическими: снайперами выбиты многие офицеры, управление подразделениями разорвано.

Через некоторое время и передний, задний бронетранспортеры открывают стрельбу. Оптимизма у меня не прибавляется, и я в который уже раз за последние годы даю слово, что это моя последняя командировка на войну.

Приблизительно через час мы были за городом. Нам так и не удалось пробиться к центру. Машины остановились в поле. Вокруг - тьма. Лишь над Грозным развевались знамена пожарищ, да слышна была доносящаяся оттуда стрельба.

На КП корпуса мы с Орловым рассматриваем карту Грозного. Входит Здориков. Утыкает палец в одну из улиц. "Где-то два с половиной километра не дошли до дворца". У нас вытягиваются лица.