Рустам Ибрагимбеков - Семейный круг

Ибрагимбеков Рустам

Семейный круг

Рустам Ибрагимбеков

СЕМЕЙНЫЙ КРУГ

Драма в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Старик - 65 лет.

Теймур - 35 лет.

Рена - 18 лет.

Софья Михаиловна - 45 лет.

Игорь Самедович - 26 лет.

Гарий Вартанович - 60 лет

Руфат - 30 лет.

Эльмира - 35 лет.

Яя (Ягуб Гасанович) - 45 лет

Аля - 30 лет.

Соседка.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Ночь. Слабый свет дальнего ночника. Слышны осторожные крадущиеся шаги, сдавленный шепот. Появляются два силуэта, мужской и женский, это Теймур и Аля.

Теймур (деловито, не торопясь, выдерживая паузы). Выше... ниже... Вот так... Вот так... Вот так... Еще... Хорошо... Повернись лицом... Не надо... Ближе... Не надо... Крепче... Отлично... все... все... все!.. Спим!

Женщина смеется.

Тише.

А л я. Как это называется?

Теймур. "Наш человек в постели"... или что-то в этом роде... Я не все запомнил... У него гораздо смешнее.

Аля. Представляю.

Теймур. Там все дело в нюансах.

Аля. Все равно очень похоже.

Теймур. На кого?

Аля (смеется). Не на тебя же.

Теймур. Слава богу.

А л я. Ты у меня самец.

Т е и м у р. В каком смысле?

А л я. Я же тебе рассказывала.

Теймур. Ты рассказывала кому-то другому.

А л я. Опять начинаешь?

Теймур. Почему я самец?

Аля. Это анекдот такой, грузинский.

Теймур. А при чем тут я?

Аля. Просто вспомнила; в зверинце у экскурсовода спрашивают то про тигра, то про бегемота, то про льва: это мужчина? Это мужчина?.. А он отвечает: это самец; мужчина - это тот у кого есть деньги, все остальные - самцы. (Смеется.) Что ты молчишь?

Теймур не отвечает.

Страшная темень.

Молчание.

Зажечь свечу, что ли?

Теймур. А где ее взять?

Аля. У меня есть. Взяла на всякий случай.

Теймур. Зачем?

Аля. Чтобы видеть твое лицо.

Теймур. Зачем?

Аля. Соскучилась.

Теймур. Спички на кухне.

А л я. У меня есть.

Теймур. Все-то у тебя есть.

Аля. Жизнь среди самцов научила. Шампанское хочешь? (Зажигает спичку, передает ему, роется в сумке, достает свечу, бутылку шампанского.) Еще холодное.

Теймур. Скоро ты и кровать будешь с собой носить.

Аля (смеется). Надеюсь, до этого не дойдет.

Загорается свеча; в ее скудном свете видны лица Теймура и Али. Она очень хороша собой. Теймур хмурится, безуспешно пытается бороться со своей улыбкой.

А л я. Сюда могут войти?

Теймур. Могут.

Аля. Тогда лучше ее потушить. (Показывает на свечу.)

Теймур. А как же мое лицо?

Аля (задувает свечу). На ощупь оно приятнее. Иди ко мне. Как там у Жванецкого? Ближе... крепче... Боже, как я тебя люблю...

Теймур. Поговорим о чем-нибудь другом.

Аля. О чем?

Теймур. О мужчинах.

Аля (смеется). Самцы очень любят ругать мужчин.

Теимур. А они?

Аля. Предпочитают делать вид, что вас нет.

Теимур. Даже когда ты не ночуешь дома?

Аля. Мало ли где я могу быть?

Т е и м у р. Вот именно.

Аля. Но я здесь.

Т е и м у р. Спасибо. (Зажигает свечу.)

А л я. Зачем?

Т е и м у р. Хочу видеть твое лицо.

А л я. Соскучился?

Т е и м у р. Самцам неведомо это чувство.

Аля. Ты все-таки обиделся.

Т е и м у р. Ну, если уж и ты начала говорить мне такое...

Аля, А кто еще?

Т е и м у р. Все.

А л я. Это что-то новое.

Т е и м у р. Если и не говорят, то думают.

Аля. Ты стал мнительным.

Т е и м у р. Может быть.

А л я. Ты устал.

Т е и м у р. Надоело.

Аля. Хочется славы и денег?

Т е и м у р. Чуть-чуть.

Аля. Придется потерпеть.

Т е и м у р. Самцы не сдаются.

А л я. Умница моя.

Пауза.

Т е й м у р. Пойдем ко мне.

А л я. А звукопроницаемые стены?

Т е й м у р. Будем вести себя тихо.

А л я. Как ты там спишь, бедняга?

Т е й м у р. Привык.

Аля. Поменял бы комнату.

Т е й м у р. Ни за что. Слишком много с ней связано.

Аля. Как ты привязчив!

Т е й м у р. Ты тому самый убедительный пример! Ну пошли?

Аля. Еще пару слов и пойдем.

Т е й м у р. Ты хочешь мне что-то сообщить?

Аля. Хочется поболтать, пока есть возможность. У тебя же придется молчать?

Т е й м у р. Желательно и не дышать.

А л я. А они не дышат?

Т е й м у р. Дыхание в одиночку не возбраняется.

А л я. А мы по очереди. То ты, то я... И они подумают, что это один человек.

Т е й м у р. А ты можешь дышать как мужчина?

Аля (смеется). Я уже давно это делаю.

Т е й м у р. Ну пошли?

Аля. Боже, каждый раз у меня такое ощущение, что мы лежим, а вокруг нас толпа.

Т е й м у р. А так оно и есть. Пора бы привыкнуть.

Аля. Что-то не хочется.

Т е й м у р (с усмешкой). Ни в чем ты не любишь себя ограничивать.

Аля. Да, не люблю. И тебе не советую.

Т е й м у р (все так же с иронией). Не у каждого это получается.

А л я. И слава богу. На таких, как я, мир держится.

Т е й м у р. Интересная мысль. Может, объяснишь подробнее?

Аля. Как-нибудь в следующий раз. Ты меня любишь?

Т е й м у р. Любил.

А л я. А сейчас?

Т е й м у р. У тебя совесть есть?

Аля. Нет. Ты меня любишь?

Т е й м у р. Не знаю... (Не выдержав.) Как ты можешь после всего?!

Аля (перебивает). Могу. Давай сойдемся.

Молчание.

Ты меня слышишь?

Он молчит.

Я не шучу. Я уже все решила.

Теймур. В который раз?

А л я. В последний. Вчера окончательно поняла, что больше не могу без тебя...

Теймур. А что вчера произошло?

Аля. Неважно. Жизнь проходит. И я хочу, чтобы мы наконец жили вместе, я готовила бы тебе обед, стирала твои рубашки, спала с тобой, не думая о том, что за стеной подслушивают.

Теймур. Стены есть везде.

Аля. Но не такие тонкие. Не перебивай. Я тебе тоже нужна. С тобой рядом должен быть любящий человек, каждое утро внушающий тебе, что ты гений.

Т е и му р. Зачем?

Аля. Это нужно каждому пишущему человеку. Особенно, когда его не очень печатают... Ты должен ежедневно получать свою порцию признания и ласки. Иначе зачахнешь.

Т е и м у р. Я не цветок.

Аля. Писателей тоже надо регулярно поливать.

Т е и м у р. Поздно ты это поняла.

Аля. Ну что делать? Поумнела.

Т е и м у р. Поздно.

Аля. Умолкни. Я сделаю все, что ты хотел: разведусь, пойду работать, снимем комнату и заживем вместе. Я принесу тебе удачу. Поверь.

Т е и м у р. В это-то я верю.

Аля. Поцелуй меня... Крепче... Ближе... Еще (Голос слабеет прерывается).

Т е и м у р. Пошли ко мне.

Уходят.

Светлеет. Возникает лабиринт комнат, соединенных нешироким коридором, их семь. В центре, довольно большая гостиная, обставленная смешанной мебелью разных времен и стилей - от дореволюционного шкафа и послевоенного полированного серванта до современной "стенки". Стулья тоже "всех времен и народов". Есть ковры. За длинным столом сидит семья Старика.

Старик просматривает какие-то бумаги, одну за другой их подает ему активно жующая Эльмира. Рена ест равнодушно, думая о своем... Гарии Вартанович что-то нашептывает Софье Михайловне, которая бдительно следит за тем, чтобы Игорек, ее сын, съел все, что она ему подкладывает. Щуплый и грустный Яя сидит напротив пышущего здоровьем и силой Руфата, только что закончившего утреннюю гимнастику. Теймура нет, его стул пустует...

Руфат (Яе). Неля шагает рядом, ни о чем не догадывается. На улице ни души. Смотрю. Из - за угла появляется какой-то тип и идет прямо навстречу.

Софья Михайловна. Руфатик, дай мне, пожалуйста, сыр. (Протягивает руку.)

Руфат (увлеченный рассказом). Шагает как ни в чем не бывало, вроде бы просто себе идет. Но я-то понимаю, чем это может кончиться. Я старый собаковод. Меня не проведешь.

Яя, внимательно слушая, подает тарелку с сыром Софье Михайловне, которая, получив желаемое, почему-то довольно долго не сводит с Руфата осуждающий взгляд. Гарий Вартанович продолжает ей что-то нашептывать.

(Все более увлеченно.) Через пару шагов оборачиваюсь и вижу...

Софья Михайловна (Гарию Вартановичу, громко). Чушь.

Гарий Вартанович обиженно пожимает плечами, утыкается в тарелку.

Старик (Эльмире). А это что?

Эльмира (бодро). Стиральный порошок и лампочки - семь рублей сорок восемь копеек.

Старик поднимается и идет к шкафу.

Да ешьте вы, потом проверите.

Старик. Я поел.

Руфат (Яе). Вижу, как сзади из ворот появляется еще один...

Яя (возбужденно). А ты их знаешь?

Руфат. Откуда? Я же говорю, идем из кино, я ее провожаю и вдруг: на тебе! Откуда я могу их знать?

Игорь Самедович (Софье Михайловне). Некоторые позволяют себе все, что им захочется. (Показывает на пустой стул.)

Софья Михайловна. Тише.

Игорь Самедович. Время завтрака для всех обязательно. Почему должны быть исключения?

Гарий Вартанович (воровато усмехнувшись). Любимчики пользовались особыми привилегиями везде и во все времена. Это в человеческой натуре. (Заискивающе смотрит на Софью Михайловну, она отвернулась.)