Павел Андреев - Старый анекдот

Андреев Павел

Старый анекдот

Павел Андреев

Старый анекдот

"Таверна на диком Западе. Заходит ковбой. Дым коромыслом, толпа людей. За крайним столиком, заваленным объедками, пустыми стаканами, опустив голову в огромной шляпе спит бродяга. Ковбой занимает свободное место. От бродяги исходит ужасный запах, но -- делать нечего, мест свободных нет. Ковбой заказывает стаканчик себе, стакан бродяге и вдруг узнает в нем своего старого друга. "Билл, ты ли это, дружище?" -- восклицает ковбой. Бродяга уныло смотрит на старого друга и, с трудом узнавая его, говорит: "Да, это я, Джон." "Что случилось с тобой, старина? Ты ли это? Где твой пистолет, шляпа, дерзкий взгляд? Что убило в тебе того лихого парня, которым ты был 10 лет назад ?" -- спрашивает ковбой. "О, это длинная история, Джон. Но, если ты хочешь, я ее тебе расскажу," -- начинает свой печальный рассказ бродяга Билл.

"Помнишь, Джон, у меня была кобыла? Ну, ты еще хотел ее у меня выменять на винчестер? Так вот, проезжаю я через этот убогий городок лет так 8 назад. Жара! Пить хочется -- сил нет терпеть. Заезжаю я в эту чертову таверну, заказываю стакан виски. Только я собраюсь опустошить его, оросить пустыню моего желудка, как вдруг слышу крики и шум. Выхожу и вижу: два индейца стоят и лупят мою лошадь по морде! Я, конечно, выхватываю свой кольт и хлопаю этих уродов на месте! Расстроенный сажусь на свою кобылу и еду в горы.

Проходит еще два года. Еду я опять через этот город. Ну, думаю, сейчас я точно выпью виски! Нет же, снова, как только я подношу стакан к пересохшим губам, на улице раздаются глухие удары и шум. Я выбегаю, так и не выпив виски, и вижу! Пятеро индейцев лупят мою лошадь. Я стреляю, убиваю этих наглецов и опять уезжаю без своего виски!

И вот, спустя три года после того наглого наезда, я опять оказался в этом городе. И я решил не упустить возможность все-таки выпить положенное. Я взял налитый мне стакан виски. Поднял его, прислушался. На улице стояла идеальная тишина! Я с гордость опрокинул в себя содержимое стакана. Виски еще не успело разогреть мое тело, как с улицы донесся ужасный вопль. Я выбежал на улицу. Это кричала моя умирающая лошадь! В одно мгновение ее разорвала на части огромная толпа индейцев. Я выхватил свой кольт и расстрелял в толпу этих раскрашенных попугаев весь свой запас патронов. Я дрался как лев! Я рвал их руками и зубами! Но вынужден был отступить. Когда ночь накрыла город, я тайком пробрался к таверне и похоронил свою бедную кобылу. Джон, ты помнишь, какая у меня была гнедая?! И вот, Джон, я уже три года, в память о своей гнедой, ношу у себя на шее ее копыта, которые я ей отрезал перед тем как закопать в эту проклятую землю."

"Вот так дела, Билл!," -- удивлено вскричал Джон. "Так это воняют копыта твоей гнедой?" "Нет, Джон, это воняют мои носки. Но ты все равно так ничего и не понял," -- печально проговорил Билл. Он был обречен на непонимание."

Чувствовалось, что старик рассказывал этот печальный анекдот уже не в первый раз. И, конечно, с каждым разом история дополнялась новыми колоритными подробностями. В купе они были вдвоем. Впереди у каждого было много времени на раздумья. Поезд нес их по просторам Казахстана. Они вместе сели в Новосибирске, впереди их ждала Алма-Ата. Валерин попутчик был старым евреем и ехал к своей дочери. Разговор начался ненавязчиво и, естественно, перешел к знакомству. Борис Абрамович Дрейзин воевал полевым хирургом. Его глаза сохранили озорной блеск и это подтверждало его неподдельный интерес к жизни и к людям. Старик продолжил разговор, начавшийся с печального анекдота про ковбоя.

"Вот посмотрите, Валерий, какая жизненная ситуация описана в анекдоте. Ковбой -- дерзкий молодой человек, на счету которого не одна победа, -будучи сломлен в последнем бою за жизнь своей кобылы, которую любил и ценил, ходит по прерии от кабака к кабаку с ее копытами на шее в знак траура. Очевидно, что для этого парня нет будущего и нет настоящего. Он живет в прошлом. И пахнут, конечно, его носки, но он этого не замечает. Его нет с нами. Он -- в прошлом, а там запаха его носков нет!

Когда люди думают о прошлом, они часто восклицают с досадой: "О, черт возьми! Как я мог так поступить? Это же так глупо." Если чувство вины, связанное с каким-либо прошлым событием, достаточно сильно, то человек может на несколько месяцев, а то и лет впасть в состояние постоянного сожаления. Драгоценное время и энергия уходят на то, чтобы сожалеть о сделанном или, наоборот, отложенном, сказанном или утаенном, начатом или безнадежно заброшенном. С точки логики это абсурд, Валерий. Все проблемы настоящего для нашего ковбоя были рождены в прошлом. Эти проблемы обретают силу благодаря работе нашего воображения. А направленная работа воображения может изменить многие отрицательные ситуации в нашей жизни на положительные.

Если Вам, Валерий, приходилось чувствовать, что в прошлом Вы сделали что-то не так, то, наверняка, на Вас обрушивалось желание, которое можно выразить следующими словами: "Если бы я только мог вернуться в ту ситуацию, я бы все исправил." Нет, Вы ничего не смогли бы исправить. Вспомните Вы всегда поступаете наилучшим образом. И Ваше желание что-то изменить в своем прошлом говорит только о том, что теперь Вы стали другим человеком. Тогда же Вы поступили так , как могли поступить, и, если бы снова вернулись в ту ситуацию при тех же обстоятельствах и при этом испытывали те же эмоции, то Вы поступили бы в точности так же, как поступили тогда. Если Вы считаете, что допустили в прошлом какую-то ошибку и сожалеете о ней - это свидетельствует только о том, что теперь Вы стали другим, более зрелым человеком. Если же Вы не изменились, то Вы будете чувствовать по отношению к какому-нибудь своему поступку то же самое, что чувствовали, когда его совершали.

Отношение к своему поступку у нашего ковбоя не изменилось, как и он сам. Он полностью принадлежит прошлому, которое в нашем анекдоте пахнет не лучшим образом. Вот такая милая поучительная история, молодой человек. Я Вас наверное утомил? Давайте спать -- это лучший способ обмануть себя и время."

...Группа во главе со взводным втянулась в кишлак. Восемь посыпанных белой пылью, пропитанных потом и усталостью тел, почти не отбрасывая тени на сухую чужую землю, осторожно продвигались по узкому проулку. Он шел в середине группы. На нем был "лифчик", автомат, эРДэ и 148-я рация, которую он принял у оставшегося на броне радиста -- парень порвал связки на правом голеностопе. Группа шла в привычном ритме прочески. Взводный, словно олень, тянул группу за собой. Кишлак был небольшой -- две улочки домов и дувалов на границе зеленки. Все время их движения по этому глинянному хутору его угнетала тишина. Было слишком тихо. Они вышли в прямой и узкий проулок. В конце проулка, упирающегося в дувал, за которым стояла изумрудная стена зелени, стояла подбитая и брошенная еще, видимо, с первых боев БээМПэ, уткнувшаяся своим акульим носом в пробоину в стене. Ему часто доводилось встречать подобные памятники энтузиазму первых боев. Было видно, что машина стояла уже не первый год и на ее корпусе были видны следы бессмысленного расстрела уже мертвой брони.

В его голове возникла неожиданная мысль. Узкий коридор высоких глиняных стен дувалов и корпус мертвой машины напомнили ему тир его родной школы, гордость военрука, с доблестью отслужившего полностью свой срок в стройбате. Группа растянулась по проулку. Вид подбитой машины с пыльными следами от обуви на истерзанной броне вызывал чувство беспокойства и настороженности. По знаку взводного все замерли, прижавшись к дувалам. Его опять поразила тишина. Нет, не тишина. А единственный звук, наполнивший сожженный солнцем воздух. За дувалом с непонятной периодичность раздавался стук. Словно кто-то тихо стучал камешком о камешек. Звук был настолько тихим, что казался сначала просто случайным. Судя по напряженным лицам ребят и по тому, как они переглядывались, он понял, что стук слышат все. Возле убитой БээМПэ, в примыкающей стене, был проделан пролом. В него была видна густая зелень сада, наполненного желанной прохладой и влагой. Тишина и полное отсутствие движения воздуха действовали угнетающе. Рация, висевшая на груди Валерия, шипела и хрипела на дежурном приеме. Взводный подошел к нему и начал доклад ротному по рации. Он стоял и слушал их сбивчивый обмен мнениями. Ребята, кто как, стояли прислонившись к дувалу. Замыкающий -- рослый туркмен с пулеметом -- стоял и смотрел в противоположную сторону. "Не думай об этом, делай это!" -- эта фраза была лучшим лекарством от страха, подаренным Валерию в учебке дембелем-сержантом. Он старался не думать о том, что вызывало гнетущее его чувство тревоги, но -- что делать -- он тоже не знал. Кто из них первым услышал этот свист он так и не понял.

Неожиданно, словно из под земли, у них за спиной появились два молодых духа. Их первым увидел замыкающий, когда остальные дружно повернулись в сторону пролома возле БМП на негромкий, но четкий свист. Пулеметчик что-то прокричал, все обернулись и увидели, как два молодых духа, обкуренных в "дым", подбадривая себя криками, одновременно целятся по ним из "мух". Замыкающий группу пулеметчик дает по духам длинную очередь. Валерий видит, как, словно в замедленном кино, пули из ПК огненной струей рвут тело одного из духов. Тот, падая под свинцовой струей, успевает выстрелить из "мухи", но не точно. Выстрел летит мимо пулеметчика, рикошетит от дувала и разрывается между ребятами, пытающимися кто стрелять в ответ, кто спрятаться возле мертвой БМП, кто прижаться к дувалу. Второй дух стреляет из "мухи" прицельно и взрыв гаранаты одноразового гранатомета разрывает пулеметчика буквально на "пельмени". Почти одновременная смерть троих прекращает неожиданно начавшуюся стрельбу. Все на мгновение замирает, раненные осколками парни кричат, в поднятой разрывами "мух" пыли лежат два мертвых духа в неестественных позах. Между ними и группой лежат останки их товарища, взявшего на себя весь груз страшной смерти. Мир не перевернулся. Солнце продолжает светить, в этом бесцветном от жары воздухе витает пыль, превращаясь в осязаемый всеми запах смерти. Рация начинает кричать голосом ротного, задавая вопросы о услышанных разрывах и стрельбе. Валерий смотрит по сторонам. Трое из группы серьезно ранены осколками выстрела из гранатомета. У одного порван правый бок, двоих зацепило в спину. Всех троих пытаются привести в себя. Прошло буквально несколько секунд. Никто не успел окончательно прийти в себя. Валерий в замешательстве склонился на остатками тела Мухамеда. Кто знал, что этот парень так плохо кончит. И тут опять раздается свист, громко и вызывающе. Все, что он увидел потом, осталось в его памяти на всю жизнь, превращая ее в ночной кошмар.