Вадим Жмудь - Дела амурные

Жмудь Вадим Аркадьевич

Дела амурные

Жмудь Вадим Аркадьевич

ДЕЛА АМУРНЫЕ

Иннокентий Гвоздецкий был в ярости. Мальчишка нахамил ему в стенах университета! ... "... а вот мы выясним, на каком он курсе..." - подумал Иннокентий. К тому же он был так странно одет... Какой-то белый балахон, в руках детская игрушка - лук и стрелы - за спиной какие-то невозможные два лебединых крыла...

Стрелять из лука, путь хотя бы и детского, по почтенному преподавателю!!! Этого он стерпеть не мог!

Хорошо ещё, что он промахнулся. Вернее, Иннокентий Аврельевич увернулся.

Стрела полетела дальше и звонко ударилась о статую знаменитого физика, достопочтимого Исаака Ньютона. Как раз в левую часть груди, где у живого человека расположено сердце.

Стрела отскочила и упала на пол. Так она и лежала между постаментом памятника и стеной до самого утра следующего дня. А утром техничка Глафира зацепила её мышиного цвета тряпкой и с удивлением извлекла на свет божий.

"Ох уж эти студенты. Как дети малые!" - подумала Глафира и сунула стрелу в карман халата.

Как всякая малограмотная женщина, Глафира не привыкла удивляться происходящему, а потому вскоре забыла про маленькую игрушечную стрелу.

А напрасно...

* * *

- Рядовой О'Либенс! Опять не сдал зачет по стрельбе! Три шага из строя шаго-о-о-м... - арш!!! - Голос сержанта Шумахера переходил на визг.

- Неумело пытаясь отбивать строевой шаг, рядовой О'Либенс вышел на три шага и развернулся лицом в строю.

- Рядовой О'Либенс. Так когда же вы сдадите зачет по стрельбе?

- Не могу знать, сэр! - выпалил веснушчатый О'Либенс, а про себя подумал: "Шумахер, пошел ты на..."

- Два наряда вне очереди! - громко прорычал сержант Шумахер, потом посмотрел на рыжие кудрявые волосы О'Либенса, вспомнил, как его раздражают все рыжие, и уже тихо-тихо добавил: - Нет - три. Три наряда вне очереди, - после чего уже совсем успокоившись, почти нежно, по-отечески проворковал: - Мыть клозет. Встать в строй, родной мой.

- Есть три наряда вне очереди мыть клозет! - выпалил О'Либенс и бойким шагом вернулся на свое место.

- И всю ночь тренироваться. Стрелять по ... Воронам.

- По воронам?

- Да. По воронам деревни Гринривер-Блоу штата Техас.

* * *

В эту ночь, если бы жители деревни Гринривер-Блоу штата Техас вышли за околицу, то они бы увидели странного вида маленького рыжего мальчика в белом хитоне и с лебедиными крыльями за спиной, который старательно стрелял в ворон из крохотного серебряного лука, не обращая никакого внимания на однорогую корову, меланхолически облизывающую его колчан. Если бы они это видели, вероятно, их не так бы удивило весьма странное поведение ворон на следующий день.

Дело в том, что все вороны в окрестностях деревни Гринривер-Блоу штата Техас почему-то нежно каркали вокруг некоей однорогой коровы Мэри, осыпая её украденными где-то накануне стекляшками, монетками, кусочками фольги, и прочей блескучей мишурой, которую притащили бог весть откуда.

На макушке единственного левого рога коровы сияла звезда шерифа, дерзко похищенная вороньим вожаком, что придавало Мэри окончательное сходство с рождественской елкой.

* * *

- Рядовой О'Либенс! Три шага из строя. Доложить о результатах самостоятельных занятий.

- Из пятисот шестидесяти единиц огневой мощи, выпущенных по намеченной цели, триста одна единица не достигла цели, остальные поразили цель разной степенью тяжести поражения.

- Это не всё, рядовой О'Либенс. В результативность стрельбы входит также и подготовка боевых единиц, не так ли? Ефрейтор Ехидингс, почему и как следует готовить боевые единицы?

- Каждую боевую единицу следует тщательно подготовить. Единица с притупленным концом дает так называемый платонический эффект. Единица с чересчур острым концом дает эффект кратковременный и излишне напористый, так называемый, скотский. Это связано с тем, что единица пролетает навылет. Кроме того, единица должна быть адресована методом предварительной обработки или сориентирована на рикошет. В первом случае объектом вожделения становится объект, так или иначе связанный с процессом предварительной подготовки, во втором случае - объект, связанный с рикошетом. Неподготовленная боевая единица вызывает непредсказуемую направленность действия.

- Вы слышали, рядовой О'Либенс? Каким образом готовился арсенал?

- Виноват, сэр, никаким.

- Ошибаетесь, О'Либенс. Подготовкой вашего арсенала занималась так называемая Мэри. Вам знакомо это имя, О'Либенс?

- Не могу знать, сэр. Виноват, сэр.

- Ефрейтор Ехидингс, кто в деревне Гринривер-Блоу штата Техас носит это имя?

- Однорогая корова пьянчуги Болдвина, сэр.

- Однорогая корова, вы слышали, О'Либенс? Сколько нарядов вне очереди?

- Три наряда, сэр?

- Пять, О'Либенс. Пять, сынок. И знаешь, почему?

- Не могу знать, сэр.

- Потому что больше не положено по уставу.

- Так точно сэр. Пять нарядов вне очереди. Больше не положено по уставу, сэр!

- Встать в строй, солнечный мой... Вольно. Р-р-разойдись!

* * *

- Иннокентий Аврельевич, вы совершенно правы! Эти студенты совершенно распоясались! Ну, поглядите-ка! И кому это только в голову пришло надеть на статую Исаака Ньютона халат! Кажется, это халат нашей уборщицы Глафиры: видите пятно? Это она у меня в кабинете опрокинула колбу с экстрактом надпочечника. Помнится, я её так отругал. И вот этот, с позволения сказать, женский халат, мы видим на фигуре знаменитого ученого? Позор!

- Да, вы правы, Авгур Саймурадович.

- Дайте-ка я его сниму, что ли. Смотрите-ка! Не снимается! Да у него руки в карманы халата засунуты, и снять никак невозможно. Как будто он сам надел этот халат.

- Ну, что вы такое говорите! Дайте-ка, я попробую... Никак!

- Чудеса!.. Смотрите-ка. Мне кажется, что у сэра Ньютона лицо как-то изменилось.

- Вы полагаете? Хотя, постойте-ка... И вправду!

- Был серьезный взгляд маститого ученого, а сейчас как будто счастливый сорванец. Мальчишка какой-то, а не Ньютон, ей богу!

- Всё же надо снять этот халат.

- Так ведь он не снимается!

- Разорвем, стало быть. Неужели терпеть это издевательство над заслуженным ученым?

- А халата вам не жалко?

- Всё равно ведь пропал, хоть так, хоть этак.

- Справедливо, коллега. Тем более, что он уже и ветхий. Пусть комендант выдаст Глафире новый, я похлопочу. Вы держите сэра Ньютона, а я буду рвать халат.

- Давайте.

- Ой, что-то я тут об острое что-то укололся. Стрела, кажется, детская в кармане была. После разберемся. - И профессор Авгур Саймурадович Атабеков машинально сунул стрелу в карман.

"...Неподготовленная боевая единица вызывает непредсказуемую направленность действия".

* * *

- Петенька, я же сказала тебе, что сегодня никак не получится.

- У тебя постоянно какие-то отговорки. Скажи сразу уж, что не любишь меня.

- Люблю, Петенька, люблю, но сегодня мне надо обязательно заняться сопроматом. А в воскресенье встретимся, обещаю.

- Танюш, если бы хоть половина твоих обещаний исполнялась... Да хотя бы треть.

- На меня нельзя обижаться, Петенька, - и белобрысая Танюшка чмокнула Петеньку в левую щёку.

- Ладно уж... Я и не обижаюсь.

- Вот и не надо обижаться. А то надулся, заважничал. Прямо как сэр Исаак... Ой, Петенька, смотри!

- Что?

- У Ньютона какое лицо печальное.

- С чего бы ему веселиться, ведь он же серьёзный ученый.

- Да ты посмотри только!

- Ой, и правда. Все земные скорби на его лице написаны. Как же это так получилось? Ведь он же бронзовый. Неужели его кто-то переделал?

- Нет, это у него внутренний мир преобразился, чем-то его глубоко уязвили.

- Ты серьезно?

- Нет, конечно, но ты знаешь... Как-то жутко видеть такое страдание даже на лице статуи. И потом, непонятно это всё.

- Да, дела...

* * *

- Гаечка, я сегодня ужинать не буду. Был небольшой фуршет, выход на пенсию одного старшего преподавателя, ты его не знаешь. Так я уже и сыт.

- Авгурчик, а может быть, покушаешь немного? Ведь от университета добирался до дома почти два часа, немного хоть перекуси. У меня котлетки, картошечка и огурчики соленые.

- Ну, Гаечка, ты как всегда меня совращаешь, я не могу устоять. У тебя всё такое вкусной, а я посмотри, как растолстел в последнее время!

- Глупости это. Ты - мужчина видный, тебе полнота идет.

- А здоровье? Я же по университетской лестнице в два приема поднимаюсь!

- Вот это потому что ты перестал обедать дома. Хватаешь там, на ходу какие-то куски, откуда же силы возьмутся? Авгурчик, съешь хотя бы огурчик.

- Авгурчик, съешь огурчик... "Мусик, где же гусик?"

- Что? Какая-такая Мусик?

- Да нет, Гаечка, это я так, к слову.

- Э-э-эх! Посмотрите на этого кобеля! У него уже какая-то Мусик завелась! Эти студентки, им бы только найти преподавателя поглупее, да охомутать, чтобы он зачеты все поставил, и у других преподавателей слово замолвил. Вот так и пролезают в аспирантки, не мозгами, а ногами! А ты и рад, глаза выпучил, челюсть отвесил, козел старый!