Городские хроники - Елена Сергеевна Абалихина

Елена Абалихина

Городские хроники

Блеск

Слепящий свет, исходящий от домов нового микрорайона, проник, точнее нагло захватил пространство моей комнаты. Вот уже несколько лет я снимал ее у глухой на одно ухо пенсионерки, разводящей кошек и пыль. Пространство моего жилища занимали стол, кресло, небольшой диван и шкаф. На стене пара книжных полок. Розетки, книги, лампа, легкая музыка, полуглухая соседка — это все, что мне было нужно для комфортного вечера. Иногда компанию разбавляла бутылка красного сухого вина. Этот был именно тот случай: я написал заявление на увольнение и горизонт расширился до невероятных размеров, космических размеров непонимания будущего. Соцсети в очередной раз показали чьи-то счастье и достаток, что-то конкретное и имеющее границы и точки. Я бросил телефон на диван, включил музыку, выключил свет, открыл бутылку и сел напротив окна, закинув ноги на подоконник. Тяжелое вино согревало и делилось степенностью, когда пьешь его из бутылки оно особенно откровенно. «О чем они думают, интересно, люди, которые зажигают свет на последних этажах этих небоскребов?» — подумал я, подмигнув холодному приставучему свету. Монолог прервал телефонный звонок. Это Дима, мой двоюродный брат, младше на пару лет.

— Да, — спокойно и тихо ответил я и сделал глоток вина.

— Привет! Опять закрылся в своей конуре? — весело начал он.

— Прекрасно проводишь время, — наверное, ты хотел сказать? — степенно решил уточнить я.

— Можешь назвать это так. Все равно не понимаю, что прекрасного в том, чтобы сидеть в старой квартире, тем более не своей. Она ушла от тебя несколько лет назад, чего ты ждешь, скажи мне?!

— Это было обоюдное решение, — решил вставить я.

— Конечно. Только что это меняет? Не понимаю, как ты можешь сидеть на своей грошовой, бестолковой работе, править чьи-то ошибки. Ты вообще видишь жизнь? Давно бы уже зарегистрировался на сайте знакомств, если боишься подойти к женщине.

— Считаешь, это выход? — «о, еще в одном включили свет».

— Почему нет? Я постоянно там сижу. Нет, не подумай, так, чтоб форму не терять, — неоднозначно засмеялся брат. — Слуушай, — протянул он, — тут такой бар открыли, в центре, я был пару дней назад, не хочешь сходить?

— Какой бар?

— Названия не помню, но пиво офигенное, кальян на чем только не мутят, я выкладывал истории — не видел? — воодушевился он.

— Не помню. Что у тебя еще нового? — такие, как мой брат, любят рассказывать о том, что считают событием.

— Да вот, со следующего месяца з/п должны поднять. В руководители отдела переводят. Пока ты там на кошках тренируешься, люди квартиры и тачки покупают.

— Ты погасил что ли ипотеку? — равнодушно поинтересовался я.

— На стадии. Вчера в салоне был, думаю машину обновить — не сейчас, чуть позже. Маринка хочет в отпуск съездить. После него, наверное.

— Как она? — на верхних этажах начинал пробиваться свет.

— Да все также: бегает-прыгает со своей йогой. Телефон себе взяла последний. Не видел, она выкладывала что-то?

— Я не захожу почти в соцсети, — на выдохе произнес я.

— Слушай, чего ты вообще хочешь? Я не могу понять тебя: закрылся неизвестно где, занимаешься какой-то фигней. У тебя точно все нормально? В бар тебя не вытянуть. С девчонками не общаешься. Что с тобой не так? Тебе четвертый десяток!

— Ты счастлив? — заметив очередное светящееся окно, спросил я и глотнул теплого напитка.

— Смеешься?! У меня своя новая хата, зарплата, как пять твоих, про отпуск я не хотел говорить — уже купил тур. Жена. Ясное дело, я счастлив, — будто пытался убедить меня Дима.

— Ты же в новом районе живешь? — не сводя со своего окна глаз, не слушая ответа брата, задал я новый вопрос.

— Ну, — плюнул он в трубку.

— В окнах горит свет?

— Что за ерунда? Да, горит свет. Куда ему деться — на улице вечер! Конечно, в окнах горит свет. Ты в своем уме?

— И у тебя горит?

— Горит, — сухо ответил он.

— Ты что, что-то ищешь? Пытаюсь понять, зачем людям свет, — в глазах начало рябить от чужих поисков.

— Тебе бывает одиноко? — внезапно спросил Дима. Прежде, чем ответить, я огляделся.

— Редко, — твердо сказал я и сделал еще глоток вина. — Что произошло? — свет за окном становился ярче.

— Ты не понимаешь. Ты думаешь это легко?

— Но ведь у тебя все хорошо?! — не мог понять я переживаний Димы. — Ты хотел хорошую работу, хотел квартиру, семью… Что не так у тебя? — потягивая вино, оглядев свою одинокую комнату, спросил я друга.

— Почему все думают, что это легко?! Легко работать? Легко соответствовать?! Да я терпеть не могу эту работу! Квартира, ты говоришь? Я хотел другую квартиру, в другом районе, в крутом, хорошем районе! Чтоб мне не приходилось выезжать по полтора часа на шоссе. Жена? Я не вижу ее почти, еду заказываю. Она на психолога денег больше тратит, чем ты зарабатываешь.

— Сколько ее нет? — «сразу несколько окон!»

— Два дня, — что-то оборвалось на другом конце провода.

— Напиши ей, что купил тур, и она вернется, — я знал, что говорю, она всегда возвращалась после такого.

— Спасибо! Ладно, завтра рано вставать. У тебя-то все нормально? — услышав нужные слова, уточнил Дима, скорее для приличия.

— Да, все отлично! Отдыхай!

Я выдохнул. Итак, со мной осталась половина бутылки вина, теплая ночь, широко открытое окно и чужой свет. Микрорайон напротив наполнялся машинами и светящимися окнами. Они будут гореть долго, я знаю, я видел это много раз. Они — люди, обитавшие в своих законных метрах-рамках, пропадая между сетью и барами, возвращаются после сложного дня сурка и включают свет во всех комнатах, чтобы найти смысл, который затерялся в каком-то темном углу.

На отлично

Машу с самого рождения готовили к сознательной взрослой, успешной жизни: кружки, языки, дополнительные занятия занимали большую часть её дня ещё с детского садика. «Умничка, Машенька! Ты отлично справилась!» — оправдывая отсутствие друзей, говорила мама и давала следующее задание со словами: «Это должно получиться ещё лучше!». В школе надзор за успеваемостью Марии взяли на себя учителя, они видели потенциал и всячески старались поддерживать его. Маша была отличницей. Круглой. Настоящей. Все, от А до Я, что было в учебнике, было в её голове. Всё-таки об этом заботилась мама, над этим корпел педагогический состав. Существовала бы партия — вспомнили бы и её. Маша превосходно решала задачи, пересказывала параграфы, расставляла запятые, словом — всё по инструкции. Из года в год