Олег Бажанов - Приговоренный жить

Олег Бажанов

Книга вторая. Приговоренный жить

Офицерам России посвящается

Автор выражает признательность предпринимателю и меценату Олегу Анатольевичу Жерносеку за предоставленную финансовую возможность издания этой книги

www.napisanoperom.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© О. Бажанов, 2016

© ООО «Написано пером», 2016

I. Ивановы

…Следующий удар был очень сильным. Перед глазами поплыли желто-розовые круги, во рту появился солоноватый привкус крови. Иванов качнулся и потерял равновесие. Через мгновение еще один удар – в челюсть, от которого Иванов не смог увернуться, сбил его с ног. В драке Иванов мог постоять за себя, и четыре предыдущих удара он держал, но сегодня реакция была не та – подвела выпитая за вечер водка. «Будут убивать», – понял Иванов, когда почувствовал затылком твердую неровность мерзлого асфальта. Его били ногами. Больно и жестоко. Иванову ничего не оставалось, как сгруппироваться, вспоминая пройденную когда-то школу выживания: прикрыть коленями живот, локтями – грудь, руками – голову. Но спина оставалась открытой, поэтому Иванов, катаясь по земле, делал все, чтобы убрать из-под ударов почки. Если бы ему противостоял один противник, то Иванов, раскрывшись, попытался бы вскочить на ноги, и тогда еще не известно, как бы закончилась драка. Но врагов было трое. Трое крепких, хорошо тренированных спортивных парней. Оставались только обида за свою беспомощность и задача: не дать себя изувечить, и только бы не отключилось сознание! С каждой секундой Иванов все яснее чувствовал приближение рубежа, за которым уже не будет ничего – ни света, ни боли. Он уже почти не сопротивлялся трем парам ног, обутым в жесткие ботинки, когда вдруг что-то изменилось.

– Хватит с него! – неожиданно прозвучал властный голос, и град сыпавшихся ударов прекратился.

«Сволочи! Сволочи!» – в ритм ударов сердца тупо стучало в голове Иванова, но он не произнес ни звука, все еще не до конца понимая, что происходит.

Превозмогая боль во всем теле, Иванов попытался сесть. Рядом оказалась машина, на которой приехали нападавшие, и Иванов припал спиной к заднему колесу. Над ним нависла четверка верзил. «За что?» – возник в затуманенном сознании вопрос…

Иванов пришел на темную безлюдную остановку, чтобы поймать такси. Эти четверо вышли из остановившейся иномарки, молча оттеснили его от остановки и неожиданно стали бить. Бить слишком жестоко…

– Сами справитесь или помочь? – издалека дошел до сознания Иванова вопрос, адресованный троим верзилам. – Только не нужно никакого оружия, пацаны. С ним должен произойти случай справедливой мести. Это не мы – это наци его так отделали и грохнули. Ясно? На заборе там накалякайте что-нибудь в их духе и листовочку их ему в пасть не забудьте запихать!

Иванов поднял глаза. Голос, остановивший драку, принадлежал четвертому верзиле – не участвовавшему в ней.

– Ехай, Хасан! Все будет в масть, – заверил один из парней и пнул сидящего Иванова в грудь. Удар был не очень сильным, но сбил дыхание, и Иванов закашлялся, выплюнув кровь в грязный снег. Тот, кого звали Хасаном, нагнулся и, заглядывая в лицо Иванову, злобно проронил:

– Слышь, ты, стукач, а тебе, считай, не повезло…

Хасан не успел закончить фразу, Иванов схватил его за грудки, пытаясь дотянуться головой до ненавистного рта врага, но в этот момент сильный удар в висок отключил сознание…

…Группа вертолетов, разбившись на две пары, шла на высоте шестьсот метров над пересеченным рельефом местности. Иванов держал максимальную скорость, так как на хвосте висели бронированные «двадцатьчетверки», имевшие по скорости больший запас. Справа и выше, обгоняя группу, в сторону гор проплыла пара штурмовиков «Су-25». Встающее в зенит чеченское солнце уже нагревало кабину, мешая Иванову осматривать левый сектор. Вертолеты держали правый пеленг.

Правый летчик дал отсчет – пять минут расчетного времени полета до цели, – Иванов уменьшил скорость по прибору и снова вышел в эфир:

– «284-й», я «282-й». Выполняйте задание.

– Понял, – отозвался в наушниках измененный эфиром спокойный голос ведущего пары «двадцатьчетверок».

Увеличив скорость, вертолеты-штурмовики ушли вперед. С высоты полета у края леса уже хорошо просматривалась ферма – цель их задания. Иванов, включив блок вооружения, привел в готовность ракеты и пулемет.

– Внимательнее! Пулемет к бою! – не отвлекаясь от управления винтокрылой машиной, скомандовал он борттехнику.

Ушедшая вперед пара «двадцатьчетверок», уменьшив интервал между вертолетами, зашла в крутое пикирование, имитируя атаку. На высоте около двухсот метров, перед самой фермой, «двадцатьчетверки» стали выходить из пикирования, поднимая острые носы к небу. «Низковато», – подумал Иванов, хотя ферма и не подавала признаков жизни.

– «282-й», я «284-й», – в наушниках прозвучал голос ведущего вертолетов-штурмовиков, – над целью чисто. Захожу на повторный.

– Понял тебя, – ответил Иванов. – Разрешаю повторный.

Иванов посмотрел на командира десантников:

– Садимся?

– Давай! – коротко взмахнул рукой тот.

– «283-й», я «282-й», – вызвал Иванов командира ведомого транспортного вертолета. – Заходим парой. Ветер встречный, три-пять метров. Быть внимательными.

– Понял, – отозвался ведомый.

– Ну, с Богом! – Иванов перевел вертолет в режим гашения скорости до скорости планирования.

В пилотской кабине снова появился Быстров.

– Ну как там, тихо? – поинтересовался он, внимательно вглядываясь в приближающуюся ферму.

– Пока тихо, – ответил Иванов, плавным движением вниз рычага «шаг газа» уменьшая мощность двигателей и переводя вертолет на снижение.

– Подходи ближе и садись справа, – приказал спецназовец.

– Сделаем, – ответил Иванов, подбирая место для посадки.

Прямо по курсу «двадцатьчетверки» правым крутым разворотом перешли в набор высоты. До места посадки «восьмеркам» оставалось меньше трех километров. Вертолет Иванова шел по пологой траектории.

– Держи ее на прицеле, – напомнил он припавшему к пулемету борттехнику, затем обратился к правому летчику:

– Андрей, спокойнее. Все нормально.

– Нормально… – механически повторил «правак», вглядываясь в приближающиеся строения.

Иванов уже выбрал место посадки и стал поднимать нос вертолета, гася скорость.

В этот момент на ближайшей крыше мелькнула яркая вспышка, как будто там заработал сварочный аппарат.

– Пулемет на крыше! – резко крикнул Иванов в эфир, прерывая заход на посадку и энергично давая двигателям дополнительную мощность. – Всем на пол! – в следующую секунду крикнул он в грузовую кабину.

Пара вертолетов-штурмовиков впереди резко увеличила крен и с максимальным набором высоты уже уходила из-под обстрела крутым боевым разворотом.

– Атакую! – коротко бросил в эфир Иванов.

Оба двигателя натужно выли на самой высокой ноте, выдавая мощность, необходимую для маневра.

– Высота 250 метров, – отрывисто сообщил правый летчик.

«Пора!» – подумал Иванов и плавным движением ручки управления вогнал ферму, откуда в глаза продолжала бить нестерпимо яркими вспышками молнии огневая точка, в сетку прицела.

– Держите, суки!

Из каждого из четырех подвесных универсальных блоков с обоих бортов вертолета, оставляя дымные хвосты, вспыхнувшими стрелами вырвались по восемь ракет и двумя стайками, сливаясь впереди в одну большую стаю, пошли к цели. Ракеты первого пуска еще не достигли земли, как за ними последовали тридцать две ракеты второго залпа.

…Они с Наташей идут по вечернему парку. Девушка заходит вперед, останавливается и смотрит ему в глаза:

– Знаешь, что я ответила вашему замполиту? – Наташа обнимает Иванова за талию обеими руками. Он чувствует живое тепло ее рук. Она прижимается к нему всем телом и, глядя снизу вверх околдовывающим взглядом серо-голубых глаз, задает вопрос: – А что бы ты ответил на моем месте?

– Не знаю, – говорит Иванов.

– А ты подумай.

– Не знаю, – пожимает он плечами.

– Я ему сказала: «Что в вас есть такого, чего нет у Саши?».

Она уже не смеется, а доверчиво, как ребенок, припадает к его плечу. Иванов чувствует себя самым счастливым человеком на свете…

– Саня! – раздается предостерегающий крик Андрея Ващенки.

Иванов резко разворачивается: офицер в окровавленном камуфляже держит в запачканной кровью руке направленный на Иванова пистолет. Страха Иванов не испытывает, он напрягается, готовый действовать по первому приказу внутреннего голоса. Откуда-то изнутри снова накатывается ярость. В голове стучит одна мысль: «Убить! Не ты его, он – тебя!».

– Убери «игрушку», – как можно спокойнее произносит Иванов. – Здесь детей нет, чтобы пугать!