Георгий Суфтин - След голубого песца

Тут можно читать бесплатно Георгий Суфтин - След голубого песца. Жанр: Проза / Советская классическая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Георгий Суфтин - След голубого песца

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту free.libs@yandex.ru для удаления материала

Георгий Суфтин - След голубого песца краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Георгий Суфтин - След голубого песца» бесплатно полную версию:
Это не только повесть о полной превратностей жизни ненцаЯсовея, это и книга о судьбах ненецкого народа, обреченного царизмом навымирание и обретшего счастье свободы и равноправия в дружной семье советскихнародов.Автор в течение ряда лет жил среди ненцев много ездил потундрам Заполярья, бывал на Югорском Шаре и на острове Вайгаче, что дало емувозможность с большой достоверностью изобразить быт и нравы этого народа.«След голубого песца» выходит третьим изданием. Впервыекнига вышла в Архангельском книжном издательстве в 1957 году под названием «СынХосея».Печатается по изданию: Георгий Суфтин. След голубого песца.Архангельское книжное издательство, 1963. С изменениями.

Георгий Суфтин - След голубого песца читать онлайн бесплатно

Георгий Суфтин - След голубого песца - читать книгу онлайн бесплатно, автор Георгий Суфтин

Георгий Суфтин. След голубого песца.

Глава первая

Хосей ищет землю

1

Солнце появилось над краем тундры, и всё живое обернулось к нему, восхищаясь и ликуя. Белый олень-менурей высоко вскинул гордую голову и протрубил призывно и громко. Куропатка, сверкнув на взлете розоватым крылом, поднялась в посветлевшее небо. Глупый песец удивленно высунул из снежной норки острую мордочку с черными бисеринками глаз и тоненько проскулил. Даже ветки тальника словно ожили под не греющими ещё солнечными лучами, стряхивая с себя седую изморозь зимы. А люди всё повылезали из чумов и завороженно смотрели, как оранжевый шар медленно-медленно катился по самой кромке тундры. И хотя он постепенно всё опускался и опускался куда-то вниз, под снег, наверно, всё-таки люди знали: зимняя ночь кончилась.

Зимняя ночь кончилась, и с появлением солнца возникли новые заботы у людей. Оленеводы заговорили о весенних перекочевках, пробивали лунки в твердом насте и упоенно нюхали землю. Резкий запах трав, бивший из лунок, кружил голову.

— Огей! Крепко, однако, — говорил Хосей, блаженно морща нос. Он пробивал одну лунку за другой и всё прикладывался, всё прикладывался к земле, будто хотел досыта нахлебаться пьянящего земного духу.

— Дай, отец, и мне.

Это Ясовей, сынишка, скуластый карапуз с непокрытой лохматой головой, подражая отцу, припадал к лункам. И так же блаженно морщился, и так же прищелкивал языком, говоря солидно:

— Огей! Крепко, однако...

Всё в эту предвесеннюю пору было так, как бывало и в прошлом году, и в позапрошлом, и всегда. Может, весна эта забылась бы, как многие такие же весны, а если и вспомнилась, так разве только тем, что пришлось забить старого ездового быка, потерявшего резвость, или тем, что удалось разорить около Семиголовой сопки волчье логово. Не богата событиями жизнь кочевника. Хоть и приходится ему непрестанно кружиться по необъятной тундре от студеного моря до глухих лесов (а это наберется, почитай, полтысячи верст), переходить реки и преодолевать болота, встречать на своем пути множество препятствий, часто хлебать горя, а иногда испытывать и радости, простые, грубоватые, житейские, да всё это привычное, от века заведенное, такое, что, кажется, никогда не изменится. Но эта весна оказалась не такой, как другие, хотя на первый взгляд ничего и не случилось.

Ещё на снежных сувоях не погасли алые отблески зари, как дружно залаяли собаки. Хосей вгляделся в помутневшую даль и различил скачущую к чуму упряжку. За ней показалась другая, потом третья... О, это уже событие в тундре — столько упряжек за один день. Почему-то сердце Хосея защемило, почему — он и сам не понимал. В стаде у него всё ладно, олени целы. Недругов у Хосея вроде не было. А тревога не унималась. И оказалось, что не зря.

Приехал хозяин, Сядей-Иг. В совике с лохматыми наплечьями, в крепких камусных тобоках, перевязанных пониже колен пестрыми плетышками, широкоскулый, с мясистым, лоснящимся от жира лицом с маленькими глазками, расставленными как-то странно, словно их воткнули небрежно, не выбирая места, Сядей-Иг не спеша поставил оленей на вязку и вразвалку, грузно ступая кривыми ногами, направился к чуму, даже не взглянув на Хосея и не дожидаясь своих спутников. Хосей кинулся вслед за хозяином. Сядей-Иг, цыкнув на собак, тщательно сбил перед входом в чум снег со своих тобоков, сдернул совик и, кряхтя, влез в чум. Тахава, жена Хосея, увидев хозяина, пришла в смятение и сразу бросила на костер большую охапку хвороста. Сырые прутья тальника зашипели, чум наполнился белым едким дымом. Сядей-Иг присел на корточки, ощупал рукой оленью шкуру и лег на неё.

— Эк начадила! И костра-то разжечь толково не умеют, — раздраженно пробурчал Сядей-Иг.

Хосей прикрикнул на жену, сказал ей, чтоб мяса мороженого принесла — хозяин айбурдать будет.

Всё, что случилось дальше, Хосей плохо понял. Он просто не мог сообразить, что произошло. Будто ударили его по темени так, что искры посыпались из глаз и сознание затуманилось. А его никто и не ударял. Ему было сказано только несколько слов.

— Ты больше работать у меня не будешь. Стадо я продал. Можешь уходить на едому.

Хосей смотрел на хозяина, не мигая, и не видел его. Тахава заголосила. Сынишка уцепился за полу материнской паницы и недоуменно поглядывал то на мать, то на отца, то на Сядей-Ига.

«На едому. Вот здорово! — думал он. — В деревнях побываем, русских ребят поглядим. Поборемся с ними, померяем, у кого сила больше. Тынзей-то им, наверно, так не кинуть, как я умею. В избе чай будем пить, с сахаром. Чего мать охает? Добро на едоме!»

Да, хорошо быть младенцем и не знать, чем грозит это страшное для оленевода слово: едома. Прогнанный хозяином пастух-батрак, не имеющий собственных оленей, остается без всяких средств к существованию. Он вынужден выбираться куда-нибудь ближе к деревне, поставить там чум, если он есть, разумеется, а если нет его, то жить невесть где и невесть как, кормиться случайными заработками, а то и нищенствовать. Едома — это холод, голод, а может, и гибель...

Попросить хозяина, умолить его, возможно, сжалится, проявит милосердие... Хосей бросился на пол, ухватил Сядей-Ига за ногу, что-то бормотал. Сядей-Иг поморщился, отнял ногу.

— Ну, чего? Сказано, я стадо продал. Перестань...

Хосей замолчал. В едком дыму костра он сидел на корточках, неподвижный, словно окоченевший. Ему казалось странным, что хозяин аппетитно уплетает розовые ломтики мороженой оленины. А Сядей-Иг ел спокойно, сильно чавкая, работая мощными челюстями, словно жерновами. Маленькие его глазки, совсем затерявшиеся в жирных складках лица, лишь изредка поблескивали плотоядно и холодно. Хосею казалось, что всё это он видит во сне. Однако это не было сном. В чум ввалился новый владелец стада Валей, а за ним его работники. У Хосея вспыхнула надежда остаться в стаде, упросить Валея, чтобы он не прогонял старого пастуха. Но Валей не стал и слушать. Свои работники у него хороши и незачем ему связываться с Хосеем. Хозяева — старый и новый — стали угощаться. Налили чашку водки и Хосею. Тот машинально принял её, выпил. Хмель не брал его. Всю ночь он просидел у потухшего костра, слушая, как сильные порывы ветра ударяли в стенку чума, как ветер завывал в дымоходном отверстии — мокодане, из которого на голову Хосея сыпались снежные иглы. Хозяева спали, бормоча что-то бессвязное во сне.

2

Около деревни Широкая Виска, на берегу реки Печоры, полысевшем от весеннего солнцепека, появилось подобие чума — странный шалаш, сооруженный из старых облезлых оленьих шкур, обрывков рогожи, кусков бересты и порванных рыболовных сетей. В этом шалаше приютилась семья Хосея. Хозяин дал при расчете двух оленей. На них и приехали все трое, кое-как слатали убогое жилье и стали существовать без работы, без пищи, без надежд на будущее. Нет, надежды всё-таки были. Хосей пытался наняться к печорским купцам на рыбный промысел — не взяли, говорят, руками слаб. Исшагал он, почитай, все берега Печоры от Усть-Цильмы до Андега — нигде работы не нашлось. Осталось одно: ходить по дворам — у кого дрова расколоть, у кого мусор выкидать. Так не умрёшь, но и семьи не прокормишь. Идти нищенствовать Хосей не мог решиться. А что же делать? Вот заколот последний олень. Его мяса хватит ещё на неделю-другую. А дальше что?

Тахава не выдержала — пошла по деревне. Она робко стояла перед входом в избу, заходила несмело, бочком, униженно кланялась, просила подаяния. Из иных домов выгоняли, улюлюкая вслед, в иных сочувствовали и совали ломтики, черного хлеба. Хосей крепился, но голод заставил и его протянуть руку. Горек был хлеб, добытый нищенством, политый слезами. Из одного богатого дома в большом торговом селе Усть-Кальме Хосея вытолкали взашей. Молодой здоровый парнище взял его за шиворот и, гогоча, ударил коленном ниже поясницы. Кричал вдогонку:

— Работать не хочешь, самоедишко проклятый! Попахал бы землю — узнал, как кусок хлеба достается.

С той поры запала в голову Хосея мысль: не выпросить ли земли да посеять жито? Ведь люди этим кормятся. И он, наверно, не хуже других научился бы добывать хлеб. Переходя из дома в дом, Хосей присматривался к крестьянскому хозяйству. Соха, борона — не так уж всё мудрено. И ведь надо же было так случиться, что однажды в субботу Хосей опять встретился с тем парнищем, который вышвырнул его вон из избы. Парень, видно, узнал Хосея, широко осклабился и сказал весело:

— Ну что, не научился еще пахать? Всё кусочки собираешь?

Хосей ответил:

— Рад бы пахать-то, да где земля? Земли-то ведь мне не даст никто.

— А ты попроси, может, и дадут.

— У кого просить, ты скажи. Попрошу, верно, попрошу.

— Приходи вот завтра на сход, там и попросишь, — ответил парень и, ухмыльнувшись, добавил: — Дадут тебе земли, только попроси.

3

В воскресенье после обедни сельская площадь заполнилась народом. Добротные суконные шубы с куньими воротниками, пушистые пыжиковые шапки с искрой, посконные армяки и войлочные шляпы, малицы, покрытые «рубахами» из чертовой кожи, сапоги с лакированными голенищами, сияющими, будто зеркало, рыбацкие бахилы величиной с дом, нерпичьи просмолённые тобоки, повязанные лазоревыми плетышками — всё это перемешалось, ходило, сидело, лежало на пробивающейся муравке, говорило, шумело и пело.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.