Олег Нестеров - Небесный Стокгольм

Олег Нестеров

Небесный Стокгольм

© Нестеров О. А., текст, 2016

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016

Вообще система вас угробить может только физически. Ежели система вас ломает как индивидуума, это свидетельство вашей собственной хрупкости. И смысл данной системы, может быть, именно в том, что она выявляет хрупкость эту, сущность человека вообще, наиболее полным образом.

О действующих лицах

В моей книге действующие лица являются вымышленными, но некоторые из них имеют связь с реальными людьми. Они имеют схожие биографии, у них одни и те же профессии, часто с ними происходят события, происходившие с их прототипами на самом деле, порой они даже связаны творческими работами, о чем я обязательно сообщаю отдельно. И все же это придуманные мною персонажи.

Все они – порождение моей фантазии. Они не отражают какие-либо мои суждения относительно реальных людей, на месте которых они оказались. Никакие характеристики, качества, действия, мысли, намерения, высказывания и мнения этих персонажей не следует принимать за указание на характеристики, качества, действия, мысли, намерения, высказывания и мнения реальных личностей.

Часть первая

1962

Глава 1

Дом был красивый, но с бородавками. Чудной, огромный, непонятно из какого времени, своим парадным фасадом он был почему-то развернут в переулок. По нижним трем этажам шли каменные пупырышки, некоторые окна смотрели будто бы из-под бровей с кокетливыми стрелочками, а на самом верху между нарисованными в стиле ар-деко растениями были вплетены серпы и молоты.

– Немцы старались, достраивали в 44-м, – пояснил Антон. – А вообще-то, тут вместо переулка до войны планировалась магистраль, два вокзала соединяла бы напрямую, Северный и Западный.

– Северный – это Ленинградский или Ярославский? – спросил Петя.

– Северный – это Северный, – улыбнулся Кира. – Ты бы других сейчас и не знал.

Они шли нагруженные бумажными пакетами и авоськами – к новогоднему столу нужно было докупить всякой всячины, – и после работы они завернули к себе в «сороковой».

Им открыла высокая крупная девушка. Подставила щеку Антону и строго представилась:

– Вера.

Захотелось сразу снять ботинки.

В коридоре показался бородатый парень в очках, похожий на геолога.

– Старик, и ты собираешься на ней жениться? Она же тебя рожать заставит. Я тут за три часа выучился и яйца взбивать, и морковку тереть.

– Эдик, мой одноклассник. – представил его Антон. – Мы и в Бауманке с ним вместе учились, только он на прикладной математике. Кибернетик.

– Я не кибернетик, я программист, – обиделся Эдик. – Меня тела машин не интересуют, я про их души.

– Его послушать, так будущее уже наступило. Рассказывает какие-то небылицы. Взял и уехал в Академгородок.

На кухне хлопотала еще одна девушка, Пете она сразу понравилась, что-то от нее такое шло. И платье на ней было необычное. Петя только задумался на секунду, как правильней нужно было бы его снимать.

– Это по твоей части. – Вера дала ей красную рыбу, и та стала ее стремительно разделывать. – Катя, моя подруга. – Она заметила Петин взгляд. – А вообще она классная портниха. В нашем доме ее ателье, обшивает целое министерство.

– И тебя заодно, – улыбнулась Катя.

– Ей месяц назад дали комнату в соседнем подъезде. Счастливая, теперь ходит на работу в тапочках. – Вера вдруг замерла и громко крикнула: – Антон, шампанское. На балкон! Все ведь в последнюю минуту, – объяснила она. – Вчера его родители взяли и укатили за город. Вот и гуляем.

Раздвинули стол, быстро перетащили всю еду из кухни. Но садиться было никак нельзя – ждали Мухина и Белку.

В дверь хаотично зазвонили.

– Ну что, узнали, что я вам сыграл на этот раз?

Вероятно, это и был тот самый Мухин.

– Впечатление, что еле до туалета терпишь.

– Эх вы… Это же «Бессаме мучо»! Вот она попросила.

В квартиру впрыгнула девушка в белой шубке из искусственного меха.

– Белка! Ну где тебя носит? – Антон был строг.

– Скажи спасибо, что вообще пришла. Иди лучше погрози с балкона – там стоит один недоверчивый. Я ему сказала, что ты мой муж и его убьешь. А с Мухиным мы у лифта столкнулись. Пока ехали, даже уходящий год немного проводили.

– Мухин, а что же ты без гитары-то?

– Верунчик, а давай я тебя заставлю в новогоднюю ночь на счетах щелкать.

– Я, между прочим, не бухгалтер, я экономист.

– Всякий раз, как увидишь меня с гитарой, знай, я при исполнении.

Провожали Старый год, было что провожать.

– Редко бывает, когда год остается в нашей памяти одним-единственным событием. Плохим или хорошим. – Антон поднял бокал. – А этот был именно таким.

Чокнулись.

– А мне не кажется это таким уж очевидным, – не согласилась Белка. – Ну, полетел человек в космос, ну и что? Мы что, помним, когда кто-то впервые в пучину морскую спустился? Или на лыжи встал?

– Небо-то опустело, – улыбнулся Кира. – Раньше там ангелы летали, Бог на облаке сидел. Всех разогнали. Теперь нужно его как-то заселять.

– Первый пошел. – Мухин разлил всем по второй.

– А вам не кажется, что важнее в уходящем было другое? – спросил вдруг Кира.

– Ты про новые деньги? – Вера неодобрительно посмотрела на него, как будто бы он все это затеял. – Еще разок такое сделаем – можно будет на рубль целый месяц жить.

– Я про обратный отсчет. Через двадцать лет будем жить в новом обществе. Время, между прочим, уже пошло.

– Начнем творчески преобразовывать мир.

– Я его уже и так творчески преобразовываю, – пожал плечами Мухин, – музыку играю.

– А я платья шью, – сказала Катя.

– А я железо думать заставляю. – Эдик, видимо, своей работой очень гордился.

– Мухин, ну ведь ты только за деньги играешь, на работе. – Антон поддержал Киру. – И Катя за красивые глаза платья вряд ли кому пошьет. А речь-то идет о том, чтобы труд не разделять с досугом. Что бы все удовольствие получали, работая. Процесс интересней результата.

– Слышали, есть такая мудрость китайская, что-то типа: «Желаю тебе найти такую работу, чтобы не понимать, когда у тебя выходные, когда будни»? – спросил Петя.

– Утопия очередная. – Мухин поднял свою рюмку. – Кончится тем, что все на гитарах начнут играть. В лучшем случае. Давайте-ка лучше за мир во всем мире!

Выпили. Антон все никак не мог успокоиться:

– Вот смотри, Мухин, теоретически я могу Верой управлять разными способами. Могу силой – бить ее, к примеру, по вечерам.

Вера посмотрела на него с интересом.

– Могу на зависимость подсадить, скажем, от члена. Могу деньгами, в меха одевать и камешки навешивать. Могу, в конце концов, к попам отвести – ручная станет. Могу иногда страшные истории рассказывать о том, как баба-дура мужика потеряла. Причем все эти способы – уровни с возрастающей эффективностью. Но при этом на каждый из них мне нужно будет убивать все больше и больше времени. А есть способ абсолютно беспроигрышный.

– Это какой же? – спросила Белка.

– Да просто любить ее, – предположила Катя.

– Если мы начнем с ней одинаково на мир смотреть. Тогда мне ею и управлять не нужно будет.

– А при чем тут коммунизм-то? – не понял Мухин.

– Просто нужно очень много времени, чтобы нового человека воспитать и отстроить, – пояснил Антон. – Это никак не двадцать лет.

– Но с другой стороны, этот год может войти в историю именно как начало пути, – заметил Кира.

– Ну, хватит болтать! – Мухин начал открывать шампанское.

Все встали, уже били куранты.

Началось веселье. То ли все были голодные, то ли усталые, но спиртное подействовало быстро, через полчаса стол уже сдвинули, и начались танцы.

Мухин принес катушки с модными записями, у Антона недавно появился магнитофон «Gintaras» – прибалтийское производство, чудо советской техники, подмигивающее зеленым глазом.

Тон задавали Белка, была она, конечно, хороша, но Петя сразу сказал себе – нет. Какой смысл? Во-первых, это сестра Антона, во-вторых, ей явно нравился Кира, а в-третьих, шансы с такой всегда сомнительны. Рисковать в этом плане Петя не любил – когда решили сделать перерыв, сел на диван рядом с Катей.

– А я тут Хрущеву на гитаре играл, – вдруг сказал Мухин. – В подвалах Кремля. Мы с Гагариным ему песни пели.

– А он гопак танцевал.

– Да ладно вам. Я серьезно. Отыграли концерт в новом Кремлевском дворце, как раз когда съезд шел, а потом нас повели куда-то: Гагарина, меня, Капу и Выставкина с аккордеоном. Идем, идем, минут двадцать идем, спускаемся все ниже и ниже. Какие-то подземные коридоры, за каждым углом люди стоят. Чистые катакомбы. Привели в какую-то комнату, там стол накрыт, Хрущев сидит, дочь его, Рада, и Аджубей.

– Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей.