Каори Экуни - Божественная лодка

Каори Экуни

Божественная лодка

Глава первая

1997 год. Такахаги

Говорят, что я решила появиться на свет, когда мои родители отдыхали на курорте на одном острове в Средиземном море. Это было ясным безветренным днём. Они читали возле бассейна. Мама — толстый детектив, а папа — сборник новелл. Мама говорит, что когда он дочитывал очередной рассказ, он приставал с разговорами и мешал ей читать.

Мама пила коктейль, который назывался «Сицилийский поцелуй». Готовить его была папина обязанность, и, по её словам, вкус его «Сицилийского поцелуя» просто валил с ног, был до боли сладким. Жидкость в бокале была тягучая, янтарного цвета, и маме казалось, что «из коктейлей, которые пьют на свежем воздухе во второй половине дня, не было напитка, приносящего большее удовольствие». Лёд в бокале весело переливался на солнце. Папа несколько раз прикоснулся губами к маминому затылку. Мама рассказывала, что с каждым разом его губы становились горячее, и казалось, что затылок вот-вот расплавится от их прикосновения. И ещё она рассказывала, что у него всегда были такие губы.

Стояла тишина, кроме них никого не было, небо было бесконечно ясное, не было ничего, что могло нарушить спокойствие.

Когда папа поцеловал мамин затылок долгим поцелуем, она, не выдержав, глубоко вздохнула и отложила книгу. Мама обняла папу за шею, папа скрестил руки на маминых бёдрах. Ноги переплелись и крепко прижались друг к другу. Не выпуская друг друга, они встали, прошли внутрь комнаты и упали в постель. Каждый раз, когда мама рассказывает мне, как всё было, она повторяет, что тогда она успела выпить наполовину третий бокал «Сицилийского поцелуя».

Мама обычно рассказывает всё слегка надуманно, но этому рассказу я верю. Даже сама не знаю почему, но мне кажется, что я тоже помню вид бассейна и обстановку вокруг него в тот погожий день пополудни. Даже холодок комнаты, который чувствовался, когда они зашли в неё, и открытое окно сразу над кроватью.

Какой белый песок на берегу моря в этих местах! Наверное, летом, в разгар сезона, здесь становится многолюдно, но сейчас, когда бы я ни приходила, здесь совершенно не бывает людей. Да и вообще, в этом городке людей мало. Здесь царит атмосфера маленького города, когда все друг друга знают в лицо. Я зачерпнула рукой немного песка. В нём было смешано множество прозрачных песчинок, похожих на крупинки соли. Выбросив горсть песка, я встала и пошла. Вот уже два месяца, как мы приехали в этот город, но всё это время здесь было пасмурно: и в предыдущие дни, и, наверное, в каждый следующий будет стоять хмурая погода.

Вчера в школе беседовала с классным руководителем Соко. Вернее, с классной руководительницей. Она говорит, что дочь очень способна к учёбе.

— Соко — очень умная девочка! — сказала учительница. Я ответила: «Спасибо».

На окне в классе висят шторы молочного цвета. Вдоль стены передо мной стоят стеллажи. В классной комнате, опустевшей после уроков, флуоресцентные лампы бросают лучи белого света, посередине класса мы с учительницей сидим напротив друг друга, разделённые столом. Всё это выглядит как-то комично.

— Думаю, что это всё оттого, что она совсем недавно перешла к нам в школу… — продолжает учительница, её губы, накрашенные бежевой помадой, натянуто улыбаются. — Мне иногда кажется, что она, как птенец, пытается спрятаться в скорлупке.

— В скорлупке? — меня охватывает странное ощущение, и я переспрашиваю:

— Разве моя Соко похожа на птенца?..

Учительница с серьёзным выражением лица кивает.

— Да… Но, конечно же, это проявляется не настолько, чтобы вызвать Ваше беспокойство. Она, наверное, всё ещё стесняется, и в этом всё дело.

Я кивнула.

— Можно закурить?

— Нет. Здесь нельзя. — Лицо учительницы напряглось.

— Ой, извините.

Значит, всё ещё стесняется… Я думала, разглядывая доску. Совершенно понятно. Я и сама всё время стесняюсь.

Я вспомнила надпись на доске: «19 ноября. Среда. Дежурные: Такэи, Какута».

Стараясь расправлять коленями подол расклёшенной коричневой юбки, я шагаю большими шагами по берегу моря. Ветер такой сильный! Пластмассовый CD-плеер, который я взяла у Соко, хоть и маленький, будто игрушечный, но звучит хорошо. Хриплый голос Рода Стюарта. Ноябрьское море. Запах озера… Сейчас два часа дня. Род Стюарт — талисман, защищающий меня. Слушая песню, звучащую в наушниках, напеваю её себе под нос. Под ноги попадается палка. Подбираю её и забрасываю подальше.

Все соседи из нашего дома немного странные люди. Хозяйка квартиры, кажется, привередливая, носит нелепые очки в тёмно-красной оправе.

Сегодня на море большие волны. Можно даже сказать, что я выбрала этот город из остальных вариантов переезда именно из-за этих огромных волн. В этом городе, кроме весьма респектабельных государственных санаториев и частных загородных клубов, ничего примечательного нет, но это море, обладающее недюжинной силой, белые шапки разбивающихся волн поистине прекрасны!

Этот город богат водою. Повсюду, прямо вдоль дороги, тихо журча, бьют ключи.

Я люблю ходить пешком.

Может быть, под влиянием сказок, которые мне часто читали в детстве, у меня возникает ощущение, будто я заблудилась в лесу, не могу найти тропинки и брожу кругами наугад.

И так всегда.

Прогулка сама по себе немного напоминает это блуждание в поисках, и, может быть, поэтому ко мне приходит спокойствие.

Я забираюсь на утёс, которым заканчивается песчаный пляж. Мои коричневые замшевые туфли на низком каблуке совершенно сносились: на мизинцах совсем протёрлись. Они приобрели форму моей ноги, сидят как влитые, поэтому подошве ног полностью передается острое ощущение от прикосновения к неровной поверхности утёса. Шум волн, ветер, пропитанный запахом воды.

У меня заведено — гулять не больше часа, но стоит мне потерять контроль, и сразу пролетает два-три часа. Со мной такое происходит уже давно.

— Я же волнуюсь, — часто выговаривал мне учитель Момои, — ты хоть раз подумала о том, что я чувствую, глядя на поток машин?

Момои выходил меня встречать, а я долго не возвращалась с прогулки, и он, хмуря брови, потом высказал мне все.

— Посмотри на себя! У тебя ж на лице написано, мол, в любой момент спрыгну с моста, чтобы покончить со всем этим.

Тогда я любила стоять наверху, на пешеходном мосту над дорогой.

— Я спрыгну с моста и покончу с собой? С чего мне прыгать?

— Ну, уж мне не известно.

Учитель Момои был высокий, худой, его черные с проседью волосы были гладко зачесаны назад. Мы всегда шли домой, взявшись за руки.

Подруга двоюродной сестры сделала мне вывеску: «Уроки игры на фортепиано». Сама вывеска приятного персикового цвета, а внизу нарисована клавиатура. Буквы и картина — ярко-синие. Довольно симпатичная вывеска и очень мне нравится.

У меня немного вещей. Пианино, эта вывеска, спортивная сумка с одеждой и кофемашина.

Её купил мне Момои. Тогда в ходу были только профессиональные кофемашины для кафе и ресторанов, а небольшие бытовые кофемашины для домашнего пользования еще не продавались. Эту машину он нашел и привёз откуда-то из Европы.

Уже девять лет прошло с тех пор, как мы расстались с Момои. И Соко уже скоро исполнится десять лет…

Пора возвращаться домой. Я всегда стараюсь приходить пораньше и быть вечером дома. Быть дома к тому времени, как Соко придет из школы. У меня в ежедневнике вклеены наклейки с нашими с ней фотографиями и вложен листок с её расписанием, на котором написано, во сколько каждый день заканчиваются уроки.

Понедельник — 15.10.

Вторник — клуб садоводства — 16.30.

Среда — 14.10.

Четверг — 15.10.

Пятница — 15.10.

Суббота — 12.10 (через неделю).

Конечно, бывает, что ей надо дежурить, и она задерживается, но в основном Соко всегда приходит вовремя.

Когда я пришла домой, мама сидела, грея ноги в тазу с горячей водой, и читала. У неё постоянно мёрзнут руки и ноги, и она часто так делает.

— Здравствуй, дочка! — сказала она, посмотрев на меня.

— Привет.

В школу я хожу с портфелем-ранцем и сумочкой с узором из вышивки. Эту сумочку для меня сшила соседка, когда мы жили в Сока. Эта сумочка такая красивая — на бежевом фоне вышиты ослик и тележка с цветами. Положив портфель и сумочку, я заглянула в мамину книжку.

— Что читаешь?

Мама показала мне обложку.

— «Звуки фортепиано», — прочла я вслух и спросила: — это про игру на пианино?

— Нет, просто повесть.

У мамы ужасно короткая стрижка. Она говорит, что как у киноактрисы Джульетты Мазины.

А я ношу длинные волосы, ниже плеч на пять сантиметров. Они ровно подстрижены сзади. Волосы у меня тонкие, приглаженные, не слишком густые, ну в точности как у мамы. Но она иногда с сожалением говорит, мол, вот бы тебе папины волосы, и при этом нежно гладит меня по голове. Мама говорит, что у папы очень сильные и здоровые волосы, густые и чёрные, правда их трудно укладывать. По её словам, я со спины похожа на отца, у меня позвоночник красивый и прямой, как у него, и что, мол, стоит только потрогать мою спину, и сразу всё поймёшь.