Лариса Миронова - На арфах ангелы играли (сборник)

Лариса Миронова На арфах ангелы играли

Лариса Владимировна Миронова Опыт автобиографии

Родилась 13 мая в 1947 году, в городе Устюжна Вологодской области. Вскоре семья переехала в Белоруссию. Золотая медаль за среднюю школу не очень помогла при поступлении в МГУ на Физический факультет, и тем на менее – конкурс пройден. Несколько лет работы на нескольких естественных факультетах Московского государственного университета – и снова я студентка, на сей раз факультета Психологии. Но тут литературный зуд овладевает мною настолько, что науки отодвигаются на второй план – и, о радость! – журнал «Урал» печатает мою первую повесть «Детский дом», правда, в сокращенном варианте. Через два года сразу два издательства («Современник» и «Молодая гвардия») печатают эту повесть полным текстом. С этим «Детским домом» я и вступила в Союз писателей, а в 1992 году – на Высшие литературные курсы при Литинституте им. А.М. Горького. Однако, несмотря на очевидный успех, – сразу после выхода книги опубликовано восемь рецензий, телереклама в самой модной в те времена передаче «Взгляд», и всё это спонтанно, без каких-либо внешних усилий, – замечены проблемы, поставленные в повести «Детский дом», были лишь в специальных литературных кругах да ещё отдельными читателями, которые писали мне трогательные письма из всех уголков нашей Родины, в том числе, из мест, не столь отдаленных… Что же касается власть предержащих, которые и должны были, по моему мнению, в первую очередь взволноваться означенными в повести проблемами лавинообразно растущего социального сиротства, то их реакция была нулевой, если и вовсе не отрицательной. Молчала также и «продвинутая» общественность. Либерально настроенные деятели говорили безо всякого стеснения: «Таковы законы рыночной экономики – выживают сильнейшие. А это – всего лишь мусор жизни, реальные издержки рыночного производства». Их оппоненты были ещё категоричней в своих суждениях. Многозначительно прищурив задумчивые глаза, они говаривали полушёпотом: «Чем хуже – тем лучше! Чем больше будет недовольных и неустроенных, тем легче будет всю эту систему сковырнуть!» Когда же я написала очерк под названием «Белые рабы» – о фактически легализованном использовании бесправных людей, в том числе, в криминальных целях, редакция сняла название, заменив его своим, более нейтральным, и убрала эпилог, где был задан прямой вопрос: «Кто и зачем плодит нищету?» – я поняла, наконец, что раз это происходит, значит это кому-то выгодно, очень выгодно. В той работе я подробно описала систему вывоза людей из России в США на так называемую работу. Прошло несколько лет, и та же система эксплуатации бесправных людей успешно стартовала и в наших пределах. А я стала «не выездной»… Больше мне визу не открывали. Правда, к тому времени я всё-таки успела объехать достаточно стран, чтобы сделать определенные выводы.

Проблема стала всемирной, и теперь уже исследователи США составляют списки нецивилизованных стран, в которых не принимаются должные меры по борьбе с негативными явлениями ущемления прав человека. При этом делают вид, что по поводу собственной страны и вовсе были не в курсе.

А ведь именно США и сыграли роль своеобразной лаборатории этого ужасного явления, разнесенного затем по всему свету…

За десять лет напечатано – цикл очерков в жанре журналистского расследования в различных периодических изданиях, притчи и сказки, биографические очерки, повести «Мокоша на Евдокию», «Крыша», «Драма в Арканзасе», «Охота на красного зверя», «Бебиситер», рассказы «Уэлькаль-43», «Крепость Дунь-Хуа», «Янтарная комната», записки путешественника «Заграница», «Мертвая Америка», «Афганские хроники» и другие…

Наконец, в начале 1997 года журнал «Молодая гвардия» печатает скандальную повесть «Новые палачи». В 1988 году была написана пьеса на этот же сюжет под названием «Оборотни», впрочем, и повесть изначально называлась так же, но редакция «Молодой гвардии» решила её переименовать в «Новых палачей». Повесть была написана чуть менее десятка лет назад и до напечатания пропутешествовала по все редакциям Москвы. А в столе еще семь «кирпичей» – романы, на которые всё нет издателя…

Но вот к началу третьего тысячелетия на первый «кирпич» издатель нашелся. Роман «Призрак любви» – первый напечатанный из этих семи.

Книга вышла в свет в 2003 году в издательстве журнала «Москва».

«На арфах ангелы играли» – последний из написанных романов. Сюжет незатейлив. Маленькая девочка, пережив сильное потрясение, обретает способность видеть музыку.

Основной конфликт романа прост и незатейлив: общество массовой усредненности не терпит не таких как все…

Но, как это часто случается в сказках, на помощь девочке приходят таинственные силы природы… Да, сказки всё ещё живут в нашей, отнюдь не сказочной, действительности. Не потому ли… «Молчи, глупец, Я с Богом разговариваю»… Эти слова приписывают Баху.

Пока живёт музыка – будет жить и сказка. А значит, и все мы будем живы. Ибо Россия – самая сказочная из всех стран…

И в это надо верить.

На арфах ангелы играли Роман

1

Весна пришла рано, но как-то вдруг снова закуталась в тёплые одежды и вроде вовсе потеряла интерес к теплу и солнцу. Уныло текли совсем уж серенькие дни с мелким противным дождем и неласковым промозглым ветром. Впрочем, такое бывает в апреле после внезапного и бурного тепла на Евдокию, в середине марта.

Но птицы были уже здесь и бойко вели свои дела.

По улице шла девочка в коротенькой малиновой курточке и что-то писала на ходу в большой разлинованной тетради.

– Осторожно, нос разобьёшь! Куда спешим-то?

– На музыкальную литературу.

– Уроки дома надо делать.

– Так это на следующий раз!

Такой разговор состоялся между девочкой и случайным прохожим, на вид весьма обычным человеком, но, если присмотреться, то всё-таки несколько странноватым.

– Так-так, – покачал головой мужчина, продолжая идти рядом с девочкой.

– А вам это зачем? И вообще, кто вы такой? – спросила девочка сердито и недовольно.

– Ручей.

– Что-что?

– Это по-русски – ручей. А по-немецки будет…

В это время завыла сирена – искря мигалкой, на бешеной скорости мчался правительственный эскорт. Девочка зажала уши и зажмурила глаза, а когда всё стихло, она обнаружила, что странный старик куда-то исчез.

«Что же он такое сказал?» – подумала девочка, и ей припомнился лишь лёгкий вздох, как если бы он просто выдохнул, а не произнёс слово.

«Что же в нём такого странного?» – продолжала беспокоиться она, представляя в подробностях лицо незнакомца. Ну да! Так оно и есть! Из-под шляпы торчал локон парика… Она оглянулась, но никого рядом не было.

И только тихо журчал ручеёк подтаявшего снега. Нахохленный воробей пил из него воду, одним глазом весело поглядывая на растерянную девочку.

Где-то внутри звучала тема. Та-тата-таааа… Ту-ру-руру…

Ассонансы и формалистические выверты врывались в эту странную тихую тему и – подавлялись ею.

В душе рождались какие-то непонятные, почти волшебные образы, что-то вспоминалось, но что, трудно было понять. Как поет птица? Что она слышит и как? Так же, как и она, маленькая девочка? Или иначе? А как поют рыбы? А они поют, поют, конечно же!

И это не какое-то верещанье и скрип или кваканье, как у лягушек, это настоящее пение!

И это можно слышать, если тихо сидеть на берегу реки рано утром. Почему ей не верят? Треска слышит боковой линией, у неё нет ушей. Девочка об этом читала в одном журнале. Но чем она, эта умная треска, поет?

Ей иногда являлось страшное видение – лес без птиц. Как тоскливо становилось от этой мысли! Мертвый зеленый лес…

И эта зловещая тишина не нарушается никогда. Летают страшные какие-то ушаны, длиннокрылы, трубконосы, нетопыри, и никто не слышит ни звука!

Рот Земли – атмосфера. Но он почему-то закрыт…

2

Александр Сергеич саркастически улыбнулся. Возможно, эта улыбка говорила прохожим, что уже пора, пора, давно пора – умом Россию понимать. Но, возможно, разговор в кабинете серьезного господина к этой улыбке и не имел прямого отношения. Да и была ли она вообще, эта улыбка? Полупрозрачная улыбка насмешника-поэта? Возможно, это всего лишь солнечный зайчик пробежал по лицу памятника, и больше ничего…

Окно кабинета выходило на юго-запад, из него хорошо обозревалась площадь с весьма пестрым множеством копошащихся на ней людей. Петр Сергеич, хозяин представительных апартаментов, сидя в удобном вертящемся кресле с высокой спинкой – как в самолете, слегка повел компьютерной мышью и загасил сигарету в хрустальной пепельнице.