Дмитрий Новоселов - Бизнес-блюз

Дмитрий Новоселов

БИЗНЕС-БЛЮЗ

Пролог.

Пес хотел есть. Он прилег на обрывок холщового мешка, валявшегося перед будкой, положил голову на передние лапы и стал тихонько выть. О нем, определенно, опять забыли.

В последнее время такое случается довольно часто. Иногда приходится мучиться голодом целый день, пока Федорыч не пойдет с обходом и не увидит его жалобную морду.

– Опять я забыл о тебе, кобелина вонючая, – говорит в таких случаях хозяин и, наконец, наполняет миску.

Понятно, если напомнить о себе, или хотя бы погреметь цепью, сторож может и спохватиться, но Сфинкс – собака старая, не какой-нибудь там пустобрех, он хорошо знает правила. Шуметь без повода нельзя. Мало того, что это некрасиво, можно еще и по носу схлопотать, если хозяин поймет, что его потревожили зря.

За спиной, около ограды, послышался шорох. Пес обернулся на звук и разочарованно вздохнул. Ворона. Их тут без счета – жирные и наглые. Брехать на каждую – себе дороже, осипнешь, а толку никакого.

Пес по кличке Сфинкс родился в девяносто третьем году здесь на базе, в этой самой будке. Мама у него была кавказская овчарка, а про папу ничего неизвестно, но размеров он был явно не гигантских, раз смог пролезть между железными прутьями забора.

Прилетела синица, села на край пустой миски, стукнула клювом по алюминию и исчезла. Пошел снег.

Между тем уже совсем стемнело, работники потянулись к выходу. Пес натянул цепь и завилял хвостом. Случались дни, когда кто-нибудь из работников вытряхивал в его тарелку из полиэтиленового мешка остатки обеда.

Только не сегодня. Мало того, из-за снега, хозяин не вышел на улицу и прощался с уходящими стоя у окна. Есть вероятность, что он не покинет свою сторожку до самого утра. Совсем худо.

Нужен повод, чтобы залаять, иначе придется спать на голодный желудок. Самое подходящее, если кто-нибудь полезет через забор. Тут не имеет значения, знакомый или чужой. Лазить через забор не позволительно никому. Такое бывает очень редко, но если пес обнаруживает нарушителя, на его голову обрушиваются всякие блага в виде разнообразных лакомств и добрых интонаций. Поощряется лай на незнакомцев, даже если они входят через ворота. Не ругают, если потявкать на чужую собаку. Вот и все поводы. Совсем немного.

Пару раз летом, когда про него в очередной раз забыли, и в животе сосало нестерпимо, пес использовал хитрую уловку. Он начинал лаять в лес за забором. Чтобы хитрость сработала, нужно самому поверить, что там кто-то есть. Нужно лаять самоотверженно и зло, желательно подпрыгивать на месте и пускать пену изо рта. Даже если хозяин выскочит из своего домика, нельзя останавливаться. Если прикажут заткнуться нужно все равно смотреть в лес и хищно оскаливаться. Проверено – жратва будет.

Но это крайний случай, к тому же нужна полная темнота.

За оградой послышался шум двигателя и в створе ворот показались два человека. Знакомые. Один держал в правой руке небольшую сумку, в которой звенело стекло, а левой придерживал товарища. Тот, которого держали, стал кричать и махать руками.

Из сторожки вышел Федорыч. Он буркнул что-то на ходу, и, не обращая внимания на крикуна, они отправились к бумажному складу.

Их не было очень долго. Пес даже успел уснуть. Даже снег перестал тонкой манкой сыпать с неба.

Когда они появились, шатало уже всех. Ничего хорошего это не предвещало.

Троица встала посреди двора и принялась тыкать пальцами в небо. Сфинкс тоже посмотрел вверх и облизнулся.

Федорыч вернулся в свою сторожку, гости, крича как вороны, завели машину и уехали.

Есть хотелось почти нестерпимо. Появилась женщина. Знакомая. Она тут часто бывала. Проходя мимо, что-то приветливо сказала и тоже отправилась на бумажный склад. На складе она пробыла недолго, вышла вместе с кладовщиком. Он проводил ее до калитки и вернулся.

После этого долго никого не было. Пробегала белка, мяукала кошка. Все это не повод для лая.

Наконец где-то вдали остановилась машина. Заскрипел снег. Сфинкс напрягся и встал. На территорию базы вошли трое. Опять облом – двое здесь уже бывали раньше. Их приводил кто-то из работников. Пришельцы вели себя по-хозяйски. Один поднялся по ступенькам в домик к сторожу, открыл дверь, заглянул внутрь и что-то сказал своим спутникам. Они прошли на бумажный склад.

Их личности не понравились собаке, от них исходила угроза.

Наконец Сфинксу повезло. Когда подозрительные люди пошли обратно, он заметил в руках у одного из них железный ящик. Это не по правилам. Днем с базы можно вывозить и выносить все что угодно, но ночью, когда шлагбаум опущен, руки у всех должны быть пустыми.

Это повод. Это замечательный повод.

Пес подпустил гостей поближе, резко вскочил, громыхнув цепью, и залился самым злобным и громким лаем, на который только был способен.

От неожиданности люди шарахнулись в сторону, один упал, а другой поднял с земли кусок льда и запустил им в собаку. Потом они побежали.

Сфинкс залаял еще громче, довольный произведенным эффектом.

Хозяин так и не вышел. Когда люди скрылись и стих шум машины, лаять стало уже опасно. Федорыч может не поверить, что тут кто-то был.

Запахло дымом. Едва пес повернул голову в сторону запаха, как раздался страшный взрыв. В куски разнесло крышу бумажного склада. Наружу вырвались языки пламени.

Есть уже совсем не хотелось.

1.

Светящийся циферблат настенных часов показывал четыре часа. Утро. По пути в туалет я безуспешно пытался восстановить вчерашний вечер. Это важно, чтобы понять, где закончилась пьянка, – дома или на выезде. Если дома, то наверняка где-то что-то еще осталось.

Мошонка и подмышки пованивали ацетоном. Такое случается со мной не впервые, я заметил, что химический запах появляется где-то на восьмой день пьянки. Сейчас этот аромат еще можно смыть под душем, но еще неделька, и никакая баня не поможет.

Скорее всего, вчера мы употребили все запасы и тайники. Это хреново. Если я ничего не найду, мне уже не уснуть. В коридоре на тумбочке попалась пачка «Парламента» и зажигалка «Зиппо». В зале, после затяжки, качнуло, и я на минуту упал в кресло. Дорогой, для почетных гостей, коньяк из бара мы с Шамруком выжрали еще дня четыре назад, но я все же откинул крышку серванта и зажмурился от ударившей по глазам лампочки. Пусто.

Знобило. Я взял со стола пепельницу, плеснул туда воды из графина и пошел в спальню. Лег в кровать на половину жены, на сухую простыню, под свежее одеяло, поставил пепельницу на грудь. Комочки пепла падали в воду, шипели и гасли, это доставляло мне непонятное удовольствие. Руки тряслись, и иногда пепел падал на материю. Серый тюлевый свет нагонял тоску. Можно, конечно, сходить в ночной киоск, но сама мысль о движении причиняла боль.

Была еще слабая надежда, что я все-таки усну, а завтрашний день как-нибудь перетерплю. Нет, это вряд ли. Я уже не в том возрасте, чтобы так кардинально выходить из запоя.

Телевизор. Из всех программ показывала только MTV. Когда началась реклама, меня неожиданно осенило. Скатился с кровати, дополз до раздвижного шкафа. За платьями жены нашел три бутылки сухого вина по ноль-семь.

На кухне проткнул пробку вилкой. Через ту же вилку немного отлил в стакан, а когда в бутылке образовалась полость и пробка больше не мешала, сделал большой глоток из горла. Кайф. Ну, чем не пиво? И жажду утоляет, и тепло по животу.

Ополовинив бутылеху, вернулся в спальню. Шторы были открыты. Я поставил пузырь на подоконник и посмотрел на улицу. Шел снег. Бессонница гнала по гололеду редкие машины.

Выпил еще. Классно. Вот так живешь – живешь, бухаешь – бухаешь, потом в один прекрасный момент подходишь к окну, а слякоти как не бывало. Осени тоже.

Споткнувшись о ботинки, я упал на постель и тихо уснул при включенном телевизоре.

В семь утра в моей голове зазвонил телефон.

«Убью подонка», – подумал я и снял трубку.

– Папа, привет, – это дочь.

– Привет.

– Как здорово, что ты еще не ушел на работу. Какая у вас там погода?

– Идет снег. Между прочим, у нас семь утра.

– А мы с мамой почему-то насчитали – девять. Ошиблись. У нас тут уже скоро обед.

– Ничего.

– Пап, нам тут надоело. Очень жарко. У мамы постоянно голова болит. Мы, наверное, в Бомбей не поедем. Постараемся вернуться пораньше, если сможем обменять билеты.

– Пораньше – это как?

– Дня через три.

– А где мама? Дай.

– Алло.

– Привет. Оль, что случилось?

– Ничего. Надоело. Вчера весь вечер тебе звонили. Ни домашний, ни сотовый не отвечал.

– Спал.

– Пьешь?

– Нет.

– Пьешь. Пока.

Я положил трубку и закрыл глаза. Полчаса мне снилась Бритни Спирс в самых разных позах, потом сон пропал. Я прошел по всем комнатам, зажег свет. Полный срач. В зале у батареи валялся разбитый горшок с алоэ, вокруг разбросана земля. На кухне я включил чайник и открыл холодильник. Полки были пустыми, пахло плесенью.