Стюарт Дэвид - Налда говорила

Стюарт Дэвид

Налда говорила

1

Я начал думать, что просто запаниковал сегодня, даже немного погорячился. Но я по-прежнему не уверен. Еще не знаю точно.

Я и сейчас дрожу, и очень хотелось бы поговорить с Налдой. Хотя бы совсем чуть-чуть. Чтобы понять, какие слова она скажет.

Понимаете, когда я был мальчиком, я почти все время слышал слова Налды; когда мы сидели на старом диване по вечерам, когда подметали листья днем в саду у зимней дамы. И всегда она рассказывала про меня самого и про то, как она стала за меня отвечать, и про мир тоже, про то, как в нем все работает. И если меня что сбивало с толку, я мог пойти и задать ей вопрос и послушать, как она говорит, и тогда постепенно все приходило в себя.

Но это было давным-давно. До криков, до того, как пришли люди и Налда исчезла. С тех пор я почти всегда боюсь и сбит с толку – всем миром и большинством вещей в нем. Почти все время.

И вот… Я еще не могу про сегодняшний день. Еще не знаю точно. Это важно, ведь я всегда должен быть настороже, потому что несу ответственность. Я часто многое неправильно понимал и горячился. Но я не знаю точно, так ли все было сегодня. Интересно, если бы Налда говорила, увидел бы я в конце концов другой смысл в том, что случилось, и перестал бояться? Или она бы посмотрела на свои ногти и сказала: «Ты сегодня все сделал правильно. Ты все сделал правильно, Т…»

Ой. Я же почти сказал вам, как меня зовут, а я не собираюсь говорить. Пока что. На всякий случай.

Вот что я сделаю вместо этого – я расскажу вам, что случилось сегодня днем и почему я все еще дрожу.

Первое, что вы должны знать, думаю, – я уже сколько-то работал в саду городского парка. Наверное, это первое. Я почти всегда пытаюсь найти работу в таких местах: во-первых, потому что садовничать – почти единственное, о чем я хоть что-то знаю, по крайней мере, единственная работа, которая мне подходит. И во-вторых, потому что не надо очень долго находиться рядом с людьми.

В этом месте, поскольку оно большое, мне вообще почти никогда не приходилось говорить с другими людьми, которые там работают. Чаще всего мне так много всего нужно было сделать после того, как я брал инструменты и получал задание утром, и до того, как снова возвращал все в сарай вечером. Я мог за весь день не увидеть никого, кто еще там работал. И это лучше всего. Я никогда подолгу не бывал рядом с другими людьми, потому что их манеры почти всегда меня сбивают с толку, и тогда я нервничаю.

Так вот, сегодня.

Почти весь день я провел с газонокосилкой – стриг траву в самом центре сада. А потом, когда подошло время заканчивать, отвез ее обратно в сарай и начал вытирать лезвия, чтобы начисто.

Мне всегда нравилось в сарае в конце дня, если там больше никого не было. Очень часто я старался работать дольше остальных, чтобы, когда я возвращался, они уже ушли. И часто, когда очищал инструменты и раскладывал все по местам, я любил садиться около окна и радоваться тому, что целую ночь больше не буду садовником. И тихо мечтать, как следующий день, может быть, освободит меня от этой работы.

Но вот сегодня, когда я все еще чистил лезвия от травы, я услышал, как сзади открылась дверь, и рассердился, что кто-то пришел и нарушил мой покой.

– Эх, опять забегался, – сказал голос, и я сразу понял, кто это был. Сразу понял, что это парень с картинками на руках. – А ты как? – спросил он, с грохотом раскладывая инструменты на полу, и я почувствовал, как весь сжался и застеснялся. И начал изо всех сил смотреть на лезвия газонокосилки, а сам все протирал их, хотя травы там не осталось совсем.

Никто из работавших в этом саду даже не пытался со мной заговорить больше одного или двух раз. Думаю, некоторые поняли, что говорить у меня получается не очень хорошо и я просто не знаю, как это правильно делается. А другие, думаю, они даже немного обижались, что я неправильно им отвечал. Ну, в общем, скоро все додумались оставить меня в покое, и это хорошо, потому что, значит, из меня не могла вылезти никакая информация, из-за которой они стали бы для меня опасными.

Но парень с картинками на руках был другой. Он и дальше разговаривал со мной, отвечал я ему правильно или нет. Ему вроде как было все равно, отвечал ли я вообще. И когда он развесил все эти свои лопаты и разные другие штуки, он передвинул стул от окна туда, где я чистил лезвия, и сел. Как бы сзади меня.

– Похоже, ты их уже почистил, – сказал он мне и немного подвинулся на своей табуретке. Но я все равно еще немного попротирал. Потом почувствовал, что это как-то глупо, встал, даже не зная, куда податься, потому что мне казалось, что он за мной следит, и убрал тряпку в шкафчик. Я даже притворился, будто что-то там ищу, надеялся, что он просто уйдет до того, как я закончу. Но он не ушел, а сидел и дальше.

Ну и вот, когда я повернулся, то заметил, что он за мной совсем не следил. Он просто трогал пальцами картинки у себя на руках и внимательно так на них смотрел. В общем, я понял, что у меня есть шанс, и сказал:

– Доброй ночи. – Голос у меня получился тихий и какой-то хриплый. А потом я быстро вышел из сарая и закрыл за собой дверь. Даже подумал, что мне удастся взять и уйти, потому что я отошел на пару шагов, а дверь все еще была закрыта. Но не так-то просто было убежать от парня с картинками на руках, и скоро я услышал, как дверь снова открылась и он что-то мне крикнул, пока вешал замок на дверь сарая, чтобы его запереть.

– Погоди-ка, – сказал он и побежал за мной. И хоть я прямо на него не смотрел, все равно краем глаза видел, как он повязывает косынку на голову. – Ты прямо сейчас очень занят? – спросил он, затягивая узел на затылке. – Знаю, ты не очень разговорчивый, но я хочу тебе что-то показать. Я сегодня кое-что нашел. Ты что сейчас делаешь?

Я тогда все еще думал о том, как бы от него убежать, и когда мы дошли до конца тропинки, которая ведет от сарая к главной аллее, я быстро повернулся к нему спиной и начал уходить.

Но он побежал за мной.

– Нам сюда, – сказал он, слегка ухватив меня за руку. – Не туда, сюда.

И вот, пока мы стояли и смотрели друг на друга, я наблюдал, как он теребит узел на затылке, и вдруг подумал, что, может быть, он просто одинокий и ему не хватает компании, о таких вещах я кое-что знал.

– Просто подумал, ты захочешь посмотреть на это, – сказал он. – Нашел сегодня утром на клумбе. Еще пока не знаю точно, что буду с ним делать, но тебе можно доверять, ты никому не расскажешь, так что, если хочешь, можешь посмотреть.

Он наклонил голову набок, а я все еще думал, как бы оттуда исчезнуть, но медленно повернулся в другую сторону, и он мне кивнул.

– Ты довольно странный парень, – сказал он. – Надеюсь, ты не против, что я так говорю. Но, господи-исусе… то есть я могу спорить: так, как ты себя ведешь, у тебя не особо много друзей завелось.

Потом он рассмеялся, а я попытался ему улыбнуться, но у меня не очень хорошо получается улыбаться людям. Перед зеркалом я могу сделать все, как нужно. Когда вижу свое лицо. Но каждый раз, когда пытаюсь улыбнуться кому-то, всегда думаю, что у меня не получится, и у меня не получается. Наверное, я всегда все порчу тем, что думаю об этом. Так что я отвернулся и начал смотреть на клумбы, как только понял, что с улыбкой ничего не вышло, а потом прикрыл рот рукой.

Мы долго шли по саду обратно, парень с картинками на руках и я. А потом мы прошли за сад, в другую часть парка. И всю дорогу он и дальше говорил, этот парень, а я, как всегда, почти ничего не понимал из того, что он сказал. Но он что-то говорил про то, как ему хотелось, чтобы не надо было работать в саду, и про то, как ему это не нравится, и меня это немного удивило. Удивило, потому что я всегда думал, только мне это не нравится, и это был секрет, я очень боялся, что если кто-нибудь узнает, я больше не смогу там работать. И тогда меня оставят без денег. Так что от его слов мне стало хорошо. И я захотел что-нибудь ему про это сказать и как-то согласиться. Но когда я уже готовился, он остановился и показал дерево рядом с изгородью.

– Я спрятал его там, – сказал он, – в дупле.

И он быстро пошел по траве и заставил меня идти за ним.

Дерево, к которому он нас привел, было очень большое и широкое, со старыми и сучковатыми ветками, и еще дупло внизу ствола, как он и говорил. И пока он стоял на коленях в траве, я прислонился к стволу и смотрел, как он шарит рукой внутри.

– Я думаю, тебе понравится, – сказал он мне. – Правда.

И вот тогда, когда он достал руку из дупла, сразу все стало случаться.

Понимаете, штука, которую он вытащил из дупла, оказалась ножом. Нож, с черной-пречерной рукояткой и длинным изогнутым лезвием. И когда он вставал на ноги, он мне очень странно ухмыльнулся, и время тоже начало идти странно. Для начала оно стало очень медленным, и за какую-то одну секунду я рассмотрел сумасшедшую ухмылку парня и некоторые картинки у него на руках, и еще я подумал: то, чего я так жутко боялся много лет, кажется, вот-вот случится. И потом, когда парень сделал еще один шаг ко мне, я увидел, как солнце блестит на лезвии. А когда он его повернул, солнце попало мне прямо в глаза, и время вдруг начало бежать, двигаться в два раза быстрее обычного.