Сергей Алхутов - Сказки пещерных людей – 1

Сергей Михайлович Алхутов

Сказки пещерных людей — 1

Жил-был человек, и было у него два сына-спелеолога. Оба статные, красивые, тренированные, и умом, и техникой, и тактикой, и всем вышли. То есть вообще-то их было трое, но о третьем ни говорить, ни писать нельзя, так что двое их было. Двое, поняли?

И вот как-то собрались два брата-спелеолога в дальнюю экспедицию. Приходят к отцу и говорят:

— Отец, есть в мире страна Антарктида, а в той стране стоит гора Эребус, а под той горой глубокая пещера. Мы хотим в неё спуститься. Что тебе оттуда привезти?

Отец отвечает:

— Знаю я ту пещеру. Есть в ней большой зал, а посреди зала свисает с потолка большой сталактит. С того сталактита вода капает, редко-редко. Как один раз капнет, так родится в мире великий и страшный злодей, и чем больше тот сталактит вырастает, тем страшнее рождаются злодеи. Вы тот сталактит отколите и мне привезите, пусть не будут больше в мире рождаться великие и страшные злодеи. Только у того, кто сталактит охраняет, никакую часть тела не отнимайте и с собой не берите.

Дали сыновья отцу зарок привезти сталактит и поехали в экспедицию.

Долго ли, коротко ли — приехали братья-спелеологи на вокзал и садятся в поезд. А проводник стоит у входа в вагон, смотрит билеты, смотрит паспорта и говорит братьям:

— Не буду вас сажать. У вас обоих в билетах фамилия другая, значит, билеты не ваши.

Один брат поспокойнее — он говорит проводнику:

— Что ж ты, дурья башка, не видишь, это не другая фамилия, а с ошибкой, всего в одной букве. Мы как из экспедиции вернёмся — кассира накажем примерно, а сейчас нам недосуг, надо в Антарктиду ехать.

А другой брат, что погорячее, достаёт из рюкзака скальный молоток и метит убить проводника.

Проводник и говорит:

— Не убивайте меня, я вам ещё пригожусь. А билеты в другой раз проверяйте, не отходя от кассы.

Не стал тот брат, что погорячее, проводника убивать, а тот, что поспокойнее, и бранить его перестал. Сели в поезд и поехали.

Ехали-ехали — и доехали до самого моря.

Доехали до моря — и хотят сесть на корабль. А таможенник стоит у входа на посадку, читает декларацию и говорит им:

— У вас в декларации записано: газ в баллонах для горелки везёте. Не положено из нашей страны газ вывозить. Оставляйте его у меня на таможне, я его продам как конфискат.

Тот брат, что поспокойнее, говорит ему:

— Ты что ж, дурья башка, не понимаешь? Как мы в пещере без газа? Чай-кофе нам на карбидной лампе кипятить, что ли? Не пустишь правым путём, мы баллоны из декларации вычеркнем, и как будто нет их, провезём контрабандой, а у тебя будут неприятности.

А другой брат, что погорячее, достаёт из рюкзака скальный молоток и метит убить таможенника.

Таможенник и говорит:

— Не убивайте меня, я вам ещё пригожусь. Взятку только дайте и везите что угодно, хоть нефть.

Не стал тот брат, что погорячее, таможенника убивать, а тот, что поспокойнее, и бранить его перестал. Дали ему взятку и сели на корабль.

Долго ли, коротко они плыли — и доплыли до самой Антарктиды. Сели на вездеход и поехали к горе Эребус.

Едут они, едут, и вдруг пингвин им дорогу переходит. Идёт, значит, вразвалочку.

Тот брат, что поспокойнее, за рулём сидит. Крутанул он руль вправо, крутанул влево, чтобы пингвина объехать, тут другой брат-то головой и ударился. Осерчал горячий брат, достал из рюкзака скальный молоток, вылез из вездехода, догнал пингвина и убил.

Пингвин только клюв открыл и говорит человечьим голосом:

— Будет вам беда!

Сказал, на живот перевернулся, клювом в лёд воткнулся — и умер.

Садится горячий брат в вездеход, а спокойный ну его укорять:

— Что же ты сделал, брат! Проводник да таможенник — те вроде как власть, на них руку поднимать не зазорно. А пингвин — птица беззащитная, клюнуть толком не может. Зачем ты его убил? Убил бы лучше меня.

Другой отвечает:

— Эка невидаль — пингвина в Антарктиде убил! Ещё навылупляются. Ты-то, братец, чай, когда тараканов дома травил, об охране природы не думал, а где они теперь? — по всей стране, поди, пропали, добрые люди уж пугаются, конца света ждут. Не дыши так часто, озоновую дыру в небе продышишь. Дави на газ, мы с тобой мир от злодеев избавлять едем, и думать тут — только зазря эхо гонять между ушами.

Закручинился спокойный брат, а делать нечего — им с горячим в пещере, может, месяц, может, два вдвоём быть, друг другу помогать, от смерти спасать, тут ссориться нельзя. Нажал на газ — и поехали.

Ехали они, ехали — и доехали до самой горы Эребус. Гора вся льдом покрыта, потому что Антарктида. Забрались почти на самый верх и видят во льду широкую трещину. Вбурили братья в лёд пару ледобуров, повесили верёвку и спустились в трещину, на самое дно. Переложили вещи из рюкзаков в трансы. Нашли на дне трещины вход в пещеру, вход узкий-узкий, вползли, трансы за собой втащили. Включили фонарики налобные — да и спускаться поползли. Спустились по узенькому ходу, должно быть, метров на десять, сели отдохнуть, свет выключили. Кругом тепло, ноль градусов, лёд тает, вода капает, и ничего им, кроме водокапа да дыхания своего, больше не слышно. Послушали братья водокап, послушали, как сами дышат, включили обратно фонарики и дальше поползли.

День ползут, два ползут, неделю ползут. Поесть-поспать остановятся — и дальше ползут. Долго ползут, в общем. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

И вот прошло по часам две недели. Известное дело, в пещере время только по часам мерить и можно. А в Антарктиде и того пуще — даже наверху по солнышку мало что поймёшь, зимой не восходит, летом не заходит. Одно слово — заполярье.

Так вот, стало быть, две недели по часам прошло. И вот на самом исходе второй недели вползают братья в зал — не в зал, а так, в грот.

Вползают и видят: посреди грота свисает с потолка большой сталактит. Под сталактитом озеро — много, видать, накапало, пока добрые люди на свете живут, много, стало быть, и злодеев народилось. Посреди озера торчит навстречь сталактиту сталагмит, получается вроде острова. А на сталагмите сидит Дурачок. Сидит и слюни пускает.

Тот брат, что поспокойнее, говорит Дурачку:

— Ты, что ли, сталактит охраняешь? Отдавай добром, а мы тебя не тронем.

А тот брат, что погорячее, достаёт из транса скальный молоток и метит убить Дурачка.

Молчит Дурачок, только слюни с его рта быстрее закапали. Может, озеро то и не от капель злых набралось, а от слюны Дурачковой? Никому это не ведомо, а братьям и подавно. Глядят братья — озеро вроде как прибывает, из берегов выходит. Решил, видать, Дурачок их вместе с собой утопить.

А аквалангов-то братья с собой не взяли, на входе в пещеру оставили.

Что делать?

Вдруг, откуда ни возьмись, из хода, которым братья проползали, бьёт свет, шумит-гремит железо. Оглянулись братья и видят — выползает из хода тот проводник, что в билетах у них ошибку вычитал. Выползает, встаёт в рост и говорит:

— Чему вас только учат, спортсмены? Дикую природу покорить умеете, а культуре совсем не обучены.

Зашёл проводник по пояс в озеро, влево шагнул, вправо шагнул, что-то будто бы нащупал ногой — да и нажал. И вода убывать стала, а вскоре и совсем спала. Остался только сталагмит, а на нём дурачок сидит. Сидит, слюни пускает, да уже без толку.

Проводник говорит братьям:

— Завтра с Дурачком, может, сладите, а сегодня спать пора. Свежее бельё, чай, кофе, кому во сколько подниматься, предупреждаем заранее. Верёвки на ночь бухтуем, горелку гасим, вещи не разбрасываем. По приборам глубина сто сорок метров ниже уровня льда. Будете брать сталактит — сталагмит берегите, не убережёте — плохо будет.

Достал из транса два новых спальных мешка, подарил братьям, старые забрал — и был таков.

Легли братья спать, и спали они сном крепким, беспробудным, а как пришла пора пробуждаться, так и пробудились. Словом, всё чином да рядом. Пробудились, позавтракали и пошли Дурачка воевать.

Подходят к месту, на котором Дурачок сидит, глядь — а он сопли из носа пускает, аж пузыри набухают да лопаются, только брызги летят.

Тот брат, что поспокойнее, говорит:

— Опять, что ли, сталактит охраняешь? Отдавай добром, а мы тебя не тронем.

А тот брат, что погорячее, полез уже в транс за скальным молотком, чтобы Дурачка им убить. А коль отдаст им Дурачок сталактит добром — так надо же тот сталактит чем-то от потолка отколоть, правда?

А только не открывается у горячего брата транс — завязочки все соплями Дурачковыми покрылись да слиплись.

Хотел, было, горячий брат своими руками Дурачка удушить, да не тут-то было: и сам к полу прилип, не подойти. Стоит на месте, стоит рядом брат его спокойный, с места сдвинуться не могут.

Хотел, было, спокойный брат что-то Дурачку сказать, да не вышло — и губы уже слиплись. А затем и ноздри у обоих слипаться стали — дышат тяжело, не ровён час, задохнутся тут, никакие спасатели не помогут. Чуют — смерть им приходит.