Александра Давид-Неэль - Магия и тайна Тибета

Александра Давид-Неэль

Магия и тайна Тибета

Об авторе

Для многих живущих на Западе Тибет окутан дымкой тайны: Страна снегов – вместилище неизведанного, фантастического, невозможного. Какими только сверхъестественными силами не наделяют разного рода магов, колдунов, некромантов и служителей оккультных наук; в высокогорных землях, где они селятся, природа и собственные намерения так надежно изолируют их от остального мира! И с какой готовностью все эти причудливейшие легенды принимаются за непреложную истину! В этой стране растения, животные и люди, следуя своим жизненным целям, будто нарочно отклоняются от привычных законов физики, химии, физиологии и даже противоречат здравому смыслу.

Поэтому вполне естественно, что ученые, привыкшие к строгой дисциплине экспериментальных методов, относятся ко всем этим историям свысока и только из любопытства обращают на них внимание – ровно столько, сколько уделяется сказкам.

Именно такой настрой был и у меня до того дня, когда я по счастливой случайности познакомился с мадам Александрой Давид-Неэль.

Эта известная и мужественная исследовательница Тибета объединяет в себе физические, нравственные и интеллектуальные качества, необходимые тому, кто наблюдает и исследует подобные явления. Что я и подчеркиваю, хотя это может сильно задеть ее необычайную скромность.

Мадам Давид-Неэль хорошо понимает все тибетские диалекты, пишет и говорит на них. Она провела четырнадцать лет в этой стране и соседних регионах; исповедует буддизм и потому снискала доверие большинства лам, занимающих важные посты. Ее приемный сын посвящен в сан ламы, и она испытала на себе все, о чем рассказывает в этой книге. Стала, как сама говорит, настоящей азиаткой, и (что еще более важно для исследователя любой страны и чаще всего недоступно обычному туристу) ее признали за свою все, среди кого она жила.

Тем не менее эта восточная женщина, настоящая тибетка, осталась подлинной представительницей Запада, последовательницей Декарта и Клода Бернара: она разделяет научный скептицизм первого и следует учению последнего, никогда не изменяя своему призванию ученого-исследователя. Не обременяя себя заранее выстроенной теорией, не поддаваясь предубеждениям или догмам, она проводила в Тибете наблюдения, оставаясь свободной духом и беспристрастной.

В курсе лекций, которые я (занимая пост профессора Коллеж де Франс, унаследованный мною от моего учителя Клода Бернара) попросил прочитать мадам Давид-Неэль, она подвела черту своим исследованиям: «Все, что так или иначе относится к психическим явлениям и действиям психических сил вообще, должно изучаться точно так же, как изучаются все другие научные явления. В них нет ничего чудесного или сверхъестественного, ничего, что возбуждало бы новые или поддерживало старые суеверия. Психические тренировки, рационально и научно построенные, могут привести к желаемым результатам. Вот почему информация о подобных тренировках, даже если они проводятся эмпирически и основываются на теориях, с верностью которых мы не сразу соглашаемся, – это полезные документальные свидетельства, заслуживающие, чтобы на них обратили внимание».

Итак, вот он, настоящий научный детерминизм, далекий и от скептицизма, и от слепой веры.

Исследования мадам Давид-Неэль интересны как ориенталистам и филологам, так и физиологам.

Доктор А. д'Арсонваль,

член Академии наук, Академии медицинских наук,

профессор Коллеж де Франс,

президент Института общей психологии

Предисловие автора

Сразу после публикации моих отчетов о путешествии в Лхасу многие, как в статьях, посвященных моей книге, так и в личных беседах, интересовались, почему я так долго прожила у лам, а также выражали желание узнать об их системе взглядов и о ритуалах магов и колдунов Тибета.

В этой книге я попыталась удовлетворить их дружеское любопытство, хотя выполнение этой задачи сопровождалось определенными трудностями.

Чтобы ответить на эти два вопроса в том порядке, в каком они мне заданы, пришлось начать с описания событий, которые привели меня к знакомству со священным миром лам и разного рода колдунов, их окружающих.

Затем я попыталась систематизировать сведения об оккультных науках и мистических теориях, а также о психофизических методах тренировок тибетцев. Какой бы факт, связанный с этой тематикой, ни обнаруживала в богатой сокровищнице своих воспоминаний, сразу записывала. Следовательно, эта книга не описание путешествия – тема ее далека от жанра дорожных воспоминаний.

В ходе исследований я поняла, что информация, полученная в какой-то день, не полна, – она найдет подтверждение только по прошествии нескольких месяцев или даже лет. Только представив конечные результаты в виде фактов, собранных в различных местах, можно надеяться, что получишь адекватное представление об интересующем предмете.

В будущем я намерена обратиться к вопросу о тибетском мистицизме и тибетской философии в более специальной работе.

Тибетские имена в предлагаемой книге передаются только в фонетической транскрипции. В некоторых случаях, когда указывается тибетская орфография, дается пояснение, как правильно произносить то или иное слово или выражение.

Глава 1

Тибет и ламы

– Ну, тогда договорились. Я отпускаю с вами Давасандупа в качестве переводчика. Он будет сопровождать вас в Гангток.

Это что же, я разговариваю с каким-то мужчиной? Разве это низкорослое желтокожее существо, облаченное в ярко-оранжевые одежды, с бриллиантовой звездой, сияющей на чалме, не гени, спустившийся с соседних гор?

Говорят, он «воплощение ламы» и наследный принц гималайского трона, но я сомневаюсь в его подлинности. Вероятно, он исчезнет как мираж вместе со своим разукрашенным коньком и свитой, в одеждах всех цветов радуги. Он часть того зачарованного состояния, в котором я пребываю последние пятнадцать дней. Вся эта сценка из того же теста, из которого рождаются сны. Через несколько минут я проснусь в настоящей кровати, в какой-нибудь стране, где нет ни гени, ни «воплощений лам», завернутых в сияющий шелк; мужчины там носят уродливые темные пиджаки, а лошадей не запрягают в украшенные серебром седла поверх золотых попон.

Позвякивание металла заставило меня очнуться: два мальчика заиграли меланхоличную минорную мелодию. Моложавый гени направил своего крохотного конька вперед, рыцари и сквайры прыгнули в свои седла.

– Я буду ждать вас, – произнес лама-принц, милостиво улыбаясь мне.

Словно со стороны услышала я свое обещание – отправиться на следующий день в его столицу, и небольшая толпа во главе с музыкантами удалилась. Последние завывания простенькой мелодии замерли вдали, и волшебство, захватившее меня, улетучилось.

Вовсе я не спала, все настоящее. Я в Калимпонге, в Гималаях, и переводчик, которого мне предоставили, вот он – стоит рядом.

В своей книге «Мое путешествие в Лхасу» я рассказывала уже об обстоятельствах, которые привели меня в Гималаи. Политические причины в то время вынудили далай-ламу искать убежища на британской территории. Мне показалось, что, пока он остается на индийских рубежах, у меня есть уникальная возможность взять у него интервью и получить из первых рук сведения об особом виде буддизма, распространенном в Тибете.

Мало кому из иностранцев удавалось приблизиться к этому святому отшельнику, когда он жил в священном городе в Стране снегов. Даже в изгнании он отказывался видеться с ними. К моменту моего визита упрямо отклонял все встречи с женщинами, кроме истинных тибеток, и я до сегодняшнего дня считаю, что была единственным исключением из этого правила.

Ранним розовым утром прохладного весеннего дня, когда выехала из Дарджилинга, я мало задумывалась о том, какие последствия для меня будет иметь это посещение.

Думала – это непродолжительная поездка, из которой привезу интересное, но короткое интервью, а оказалось, что вовлекаю себя в странствия по Азии и займут они целых четырнадцать лет.

В начале этой длинной череды поездок далай-лама в моих записках предстает как любезный хозяин, который, встречая гостя за стенами своего дома, приглашает его посетить свои владения. И сделал это далай– лама очень просто.

– Учите тибетский язык, – сказал он мне.

Если верить его сторонникам, которые называют его Тамсчед мкиенпа[1], то всезнающий властитель Тибета, давая мне этот совет, предвидел его возможные последствия и намеренно направил меня в Лхасу, а также к тайным учителям и неизвестным колдунам, еще более таинственным в его чудесной стране, чем его запретная столица.

В Калимпонге главный лама жил в большом доме, который принадлежал министру раджи Бутана. Чтобы придать месту более величественный вид, перед домом соорудили аллею из высоких бамбуковых столбов. На каждом из них развевался флаг с надписью «Аум мани падме хум», или «Воздушная лошадь», окруженной магическими формулами.