Йозеф Ратцингер - Четвертая энциклика Бенедикта XVI, подписанная его преемником. Она же "первая энциклика Франциска"

Международная ассоциация защиты  наследия Бенедикта XVI

Papst Press

Энциклика "Свет Веры" - Lumen Fidei

Перевод на русский с латыни

Четвертая энциклика Бенедикта XVI, подписанная его преемником.

Она же "первая энциклика Франциска"

1. Свет веры: этим устойчивым выражением традиция Церкви указывает на великий дар, полученный от Иисуса, так говорящего о себе в Евангелии от Иоанна: «Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме» (Ин 12,46). Те же слова употребляет Св. Павел: «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца» (2 Кор 4,6). В жаждущем света языческом мире развился культ бога Солнца, Sol invictus, призываемого на восходе. И хотя солнце ежедневно рождается заново, было очевидно, что оно неспособно пролить свет на все бытие человека. Ибо солнце не освещает все сущее, его луч неспособен проникнуть до тени смертной, туда, где человеческое око закрыто для его сияния. «Никто и никогда, – утверждает Иустин Мученик, – не был готов умереть за свою веру в солнце».[1] Сознавая великие горизонты, открытые для них верой, христиане призывают Христа, истинное солнце, «лучи которого дарят жизнь».[2] Марфе, оплакивающей смерть своего брата Лазаря, Иисус говорит: «Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?» (Ин 11,40). Кто верит - видит; видит благодаря некоему свету, озаряющему всё течение жизни, поскольку он исходит от Христа Воскресшего, незакатной утренней звезды.

Обманчивый свет?

2. Стоит нам, однако, заговорить об этом свете веры, как мы услышим возражения многих наших современников. В наше время принято считать, что подобного света могло быть достаточно для древнего общества, но он ничем не поможет в новые времена человеку повзрослевшему, гордому своим разумом, желающему исследовать будущее по-новому. В этом смысле вера кажется обманчивым светом, который мешает человеку культивировать тягу к знаниям. Молодой Ницше предлагает своей сестре Элизабет отважиться на «новые пути... в беззащитности, которая сопутствует независимости». И добавляет: «Здесь расходятся пути людей: если ты желаешь обрести мир в душе и счастье — верь; если ты желаешь быть учеником истины — вопрошай».[3] Вера как будто исключает поиск. Исходя из этого, Ницше будет развивать свою критику христианства как сужающего сферу человеческой экзистенции, отнимая у жизни все новое и необычное. В таком случае вера оказывается светом ложным, преграждающим нам, свободным людям, дорогу в грядущую вечность.

3. Так постепенно вера стала ассоциироваться с темнотой. Полагая, что это поможет ее сохранить, ей старались подыскать место, дабы она уживалась со светом разума. И пространство для веры открывалось там, куда свет разума не дотягивался, там, где человек не мог больше сохранять безусловную уверенность. Тогда веру стали воспринимать как прыжок в пустоту, который мы совершаем из-за нехватки света, подталкиваемые слепым чувством, или же как свет субъективный, возможно способный согреть сердце, принести личное утешение, но его нельзя предложить другим в качестве света объективного и всеобщего для прояснения поприща. Мало-помалу, однако, выяснилось, что свету независимого разума не удается в полной мере прояснить будущее, в итоге оно по-прежнему скрыто во мраке, и человек остается в страхе перед неизвестностью. И так человек отрекся от поиска великого света, великой истины, чтобы довольствоваться огоньками, вспыхивающими на миг, но неспособными указать дорогу. Когда не хватает света, все теряет очертания, и невозможно отличить добро от зла, дорогу, ведущую к цели от той, что водит нас по кругу, без всякого направления.

Свет, открываемый заново

4. Поэтому настоятельно необходимо, чтобы характеристика света была вере возвращена, поскольку, когда ее пламя гаснет, иные светочи тоже лишаются своей силы. Свет веры обладает на поверку уникальной особенностью: освещать все бытие человека целиком. Cтоль мощный свет не может исходить от нас самих, он должен проистекать из источника самого что ни на есть изначального, должен исходить, в конечном счете, от Бога. Вера рождается от встречи с Богом живым, который призывает нас и открывает свою любовь; ту любовь, что нам предшествует, и на которую мы можем опереться, чтобы быть стойкими и созидать жизнь. Преображенные этой любовью, мы начинаем смотреть на все новыми глазами и ощущаем, что в ней заключено великое обещание полноты [бытия], и она открывает нам образ будущего. Вера, которую мы получаем от Бога как сверхъестественный дар, изливается светом на дорогу, светом, направляющим наш путь во времени. С одной стороны, он идет из прошлого, это свет некой фундаментальной памяти, сияние жизни Иисуса, где проявляется его любовь, целиком достойная доверия, способная победить смерть. Но в то же время, так как Христос воскресший влечет нас за пределы смерти, вера есть свет, идущий из будущего, открывающий перед нами обширные горизонты и выводящий нас за рамки изолированного «я» к просторам общения. Воспримем же веру не как обитающую во мраке, она сама есть свет для наших потемок. Данте в «Божественной Комедии», исповедовав свою веру перед св. Петром, описывает ее так: «искра здесь живая, / Чье пламя разрослось, пыланьем став / И, как звезда небес, во мне сверкая».[4] Именно об этом свете веры я и хотел бы поговорить, дабы он рос, озаряя настоящее, до того как сделается звездой, указывающей горизонты нашего странствия, в то время, когда человек особенно нуждается в свете.

5. Накануне своих страстей Господь заверяет Петра: «Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя» (Лк 22,32). Затем он просит «утвердить братьев» в той самой вере. Сознавая задачу, ввереную Преемнику Петра, я [Бенедикт XVI] пожелал объявить этот Год веры, время благодати, которое помогло бы нам почувствовать великую радость веровать, заново воспринять необъятные горизонты, которые вера открывает нам, чтобы мы исповедовали ее в единстве и целостности, верные воспоминанию о Господе, укрепляемые его присутствием и действием Святого Духа. Убежденность веры, делающая жизнь великой и полной, в центре которой Иисус и сила его благодати, воодушевляла миссию первых христиан. В «Актах мучеников» мы читаем такой диалог между римским префектом Рустиком и христианином Гиераксом: «Где твои родители?» – спрашивал судья мученика, и тот ответил: «Наш истинный отец – Христос и наша мать – вера в Него».[5] Для этих христиан вера как встреча с Богом живым, явленным во Христе, была своего рода «матерью», поскольку помогла им «явиться на свет», порождая в них божественную жизнь, новый опыт, новый просветленный взгляд на бытие, о чем они были готовы публично свидетельствовать до самого конца.

6. Начало Года веры имело место в 50-летнюю годовщину открытия Второго Ватиканского Собора. Это совпадение позволяет нам увидеть, что Ватикан II стал Собором о вере[6], поскольку он призвал нас вновь поместить в центр нашей церковной и личной жизни первенство Бога во Христе. Ибо Церковь никогда не считает веру само собой разумеющимся фактом, но знает, что этот дар Божий следует питать и укреплять, дабы он продолжал направлять ее путь. Второй Ватиканский Вселенский Собор заставил веру озарить изнутри человеческий опыт, проходя для этого путями современного человека. Таким образом, стало очевидно, как обогащает вера человеческое существование во всех его измерениях.

7. Эти размышления о вере, в согласии со всем тем, что Учительство Церкви объявило об этой богословской добродетели[7], соединяются с написанным Папой Бенедиктом XVI в энцикликах о любви и надежде. Он уже практически закончил первую редакцию данной энциклики о вере. Я благодарю его сердечно и, в духе братства во Христе, принимаю его драгоценный труд, добавив к тексту несколько собственных размышлений. Преемник Петра вчера, сегодня и всегда призван «утверждать братьев своих» в безмерном сокровище веры, которую Бог посылает как свет на дорогу каждого человека.

В вере, даре от Бога, сверхъестественной добродетели, Им вдохновленной, мы признаем, что нам дана великая Любовь, что к нам обращено благое Слово, и что, если мы примем это Слово, которое есть Иисус Христос, Слово, ставшее плотью, Святой Дух преобразит нас, озарит наш путь в будущее и окрылит нашу надежду пройти его с радостью. Вера, надежда и любовь в удивительном переплетении создают динамику существования христианина, его движение к общению с Богом в полноте. Каков путь, который открывает нам вера? Откуда исходит ее мощный свет, позволяющий осветить дорогу совершенной и плодотворной жизни? (Франциск)